Джерри Рубин попросил Ренни Дэвиса, опытнейшего организатора движения «новых левых», переместить свою штаб-квартиру из Вашингтона в подвал дома Джона Леннона на Бэнк-стрит в Нью-Йорке и устроить там центр подготовки турне. В комнату Дэвиса подослали провокатора - сотрудницу вашингтонской полиции Энни Колладжио. В движении она имела кличку «Крейзи Энни». Впоследствии ее разоблачил агент правительственной службы безопасности, симпатизировавший движению «новых левых».
Основное досье на Леннона хранится в центральном архиве ФБР в Вашингтоне под кодовым наименованием «Досье 100» - это классификационный номер для документов по «внутренней безопасности». На нью-йоркское отделение ФБР возлагалась вся ответственность по наблюдению за Ленноном. Интенсивная слежка началась в декабре 1971 года - после его участия в концерте в поддержку Джона Синклера. 15 февраля 1972 года Эдгар Гувер разослал специальные инструкции, касающиеся ведения слежки за певцом, секретным агентам ФБР в Нью-Йорке, Лос-Анджелесе, Сан-Диего и Вашингтоне. «Напоминаем, что оперативные задания касательно возможных беспорядков во время национального съезда республиканской партии следует поручать к исполнению наиболее надежным и опытным агентам. Строго соблюдайте все инструкции по рассылке информации» - то есть инструкции, предписывающие, в какие учреждения необходимо отправлять рапорты о Ленноне. Три параграфа этого меморандума так и не рассекречены, поскольку в них речь идет о ЦРУ.
В январе и феврале 1972 года, как раз накануне оформления ордера на депортацию Леннона, агенты ФБР отослали в его досье первые донесения об «информационном комитете по стратегии в год выборов», организованном Ренни Дэвисом для подготовки серии рок-концертов. Первое упоминание об этом комитете встречается в рапорте, датированном 28 января. «Скоро общественность узнает о его [комитета - Прим. перев.] существовании и целях - анти-Калресп. действиях» (то есть демонстрации протеста в ходе проведения в Калифорнии съезда республиканской партии). В шифрограмме от 11 февраля 1972 года Эдгар Гувер отмечал, что комитет «несомненно находится под значительным влиянием Джона Леннона»…
Ордер Службы иммиграции и натурализации на депортацию Леннона был выписан 6 марта, однако это не изменило планов Леннона, что не преминул отметить лично Гувер в своем очередном меморандуме от 10 апреля: «Объект продолжает подготовку действий, направленных на срыв СРП, и вскоре собирается начать серию «рок-концертов» с целью сбора средств».
Кроме того, ФБР связало имя Леннона со Стью Албертом. В досье есть документы, свидетельствующие о том, что Алберт шесть лет назад был арестован в «Сити-холле» Беркли во время митинга прогрессивной партии труда. Далее в документе пояснялось, что ППТ «была создана в 1962 году лицами, исключенными из коммунистической партии США за поддержку линии китайской коммунистической партии». Вывод в отношении Джона Леннона, таким образом, очевиден: связь с коммунистами! В ФБР этот факт был расценен как достаточное основание для организации тайной слежки. Впрочем, сотрудничество с коммунистами являлось одним из прав, гарантированных первой поправкой к конституции, а заявление, будто Алберт состоит членом или даже просто симпатизирует ППТ, было ложью. В кругах, близких Джерри Рубину, его знали как верного «солдата йиппи» и ярого противника суровых «партийцев труда»…
В меморандуме ФБР о Ленноне, датированном 16 марта 1972 года, указан адрес «временного местожительства»: отель «Сент-Реджис», Бэнк-стрит, дом 150, Нью-Йорк. Однако любой нью-йоркский таксист или полицейский знает, что Бэнк-стрит находится в Гринвич-Виллидж, а отель «Сент-Реджис» - на Пятой авеню в центре Манхэттена. Причем к тому времени Джон и Йоко уже четыре месяца как выехали из отеля и жили в доме N 105 по Бэнк-стрит. Три недели спустя после получения этого рапорта Эдгар Гувер направил шифрограмму начальнику нью-йоркского офиса ФБР с поручением «незамедлительно выяснить местонахождение объекта». Неуловимый Леннон, кажется, провел ищеек ФБР, безуспешно пытавшихся обнаружить его в несуществующем отеле на Бэнк-стрит.
Джон и Йоко решили дать пресс-конференцию, где намеревались рассказать об ордере на депортацию. Леон Уайлдс вспоминает: «Мы заранее все тщательно обсудили - кто и что будет говорить. Но во время пресс-конференции они вдруг достают листочки бумаги и заявляют: это декларация об образовании Нутопии. «Сим мы провозглашаем рождение умозрительной страны Нутопия. Вы можете получить гражданство, подтвердив свое понимание смысла Нутопии. Нутопия не имеет территории, государственных границ и паспортов - это только сообщество граждан. В Нутопии действуют только космические законы. Все граждане Нутопии являются ее послами. Как два посла Нутопии, мы просим соблюдать наш дипломатический иммунитет и призываем ООН признать нашу страну и наш народ».
Потом Йоко извинялась, - продолжает Уайлдс. - Она мне сказала: «Ну, Леон, ты же должен нас понять - мы люди творческие, у нас свое видение проблемы»…
16 марта 1972 года Джон впервые предстал перед комиссией. «Они оба ужасно волновались перед началом слушаний, - вспоминает Леон Уайлдс. - Это была сплошная нервотрепка. Помню: в день слушаний я пришел к ним рано утром и - хочешь верь, хочешь нет - помогал им одеваться. Правительство пыталось направить их дела в разные производства - чтобы у них оказались разные судьи. У Йоко ведь не было криминального прошлого. Помню, в то утро я их одел во все одинаковое: черные костюмы, белые рубашки, черные галстуки. Я сказал им, чтобы во время слушаний они крепко держались за руки. Я надеялся, что этим они продемонстрируют всем, что они - единое целое и их нельзя разлучать».
Джона заставили давать показания о восьмилетней дочери Йоко - Кьоко. Незадолго до того Йоко добилась судебного решения, по которому Кьоко получала право воспитываться в Соединенных Штатах. А Тони Кокс, у которого находилась девочка, внезапно исчез. Йоко собиралась оставаться в США до тех пор, пока не найдется дочь. Джон доказывал, что если его депортируют из страны, то Йоко придется выбирать, кого бросить - дочь или мужа.
ФБР и Служба иммиграции и натурализации пришли к выводу, что конфликт Джона и Йоко с Тони Коксом из-за девочки является хитрой уловкой и что все трое сговорились «использовать ребенка в качестве предлога для оттяжки слушаний по делу о депортации». И поскольку Джон уверял, что не знает местонахождения Кьоко, ФБР и СИН предложили предъявить ему обвинение в даче ложных показаний. Джон публично заявлял, что за ним установлена постоянная слежка. «Я выхожу из дому - на другой стороне улицы стоят двое, - рассказывал он в интервью радиостанции «Кэпитол».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
Основное досье на Леннона хранится в центральном архиве ФБР в Вашингтоне под кодовым наименованием «Досье 100» - это классификационный номер для документов по «внутренней безопасности». На нью-йоркское отделение ФБР возлагалась вся ответственность по наблюдению за Ленноном. Интенсивная слежка началась в декабре 1971 года - после его участия в концерте в поддержку Джона Синклера. 15 февраля 1972 года Эдгар Гувер разослал специальные инструкции, касающиеся ведения слежки за певцом, секретным агентам ФБР в Нью-Йорке, Лос-Анджелесе, Сан-Диего и Вашингтоне. «Напоминаем, что оперативные задания касательно возможных беспорядков во время национального съезда республиканской партии следует поручать к исполнению наиболее надежным и опытным агентам. Строго соблюдайте все инструкции по рассылке информации» - то есть инструкции, предписывающие, в какие учреждения необходимо отправлять рапорты о Ленноне. Три параграфа этого меморандума так и не рассекречены, поскольку в них речь идет о ЦРУ.
В январе и феврале 1972 года, как раз накануне оформления ордера на депортацию Леннона, агенты ФБР отослали в его досье первые донесения об «информационном комитете по стратегии в год выборов», организованном Ренни Дэвисом для подготовки серии рок-концертов. Первое упоминание об этом комитете встречается в рапорте, датированном 28 января. «Скоро общественность узнает о его [комитета - Прим. перев.] существовании и целях - анти-Калресп. действиях» (то есть демонстрации протеста в ходе проведения в Калифорнии съезда республиканской партии). В шифрограмме от 11 февраля 1972 года Эдгар Гувер отмечал, что комитет «несомненно находится под значительным влиянием Джона Леннона»…
Ордер Службы иммиграции и натурализации на депортацию Леннона был выписан 6 марта, однако это не изменило планов Леннона, что не преминул отметить лично Гувер в своем очередном меморандуме от 10 апреля: «Объект продолжает подготовку действий, направленных на срыв СРП, и вскоре собирается начать серию «рок-концертов» с целью сбора средств».
Кроме того, ФБР связало имя Леннона со Стью Албертом. В досье есть документы, свидетельствующие о том, что Алберт шесть лет назад был арестован в «Сити-холле» Беркли во время митинга прогрессивной партии труда. Далее в документе пояснялось, что ППТ «была создана в 1962 году лицами, исключенными из коммунистической партии США за поддержку линии китайской коммунистической партии». Вывод в отношении Джона Леннона, таким образом, очевиден: связь с коммунистами! В ФБР этот факт был расценен как достаточное основание для организации тайной слежки. Впрочем, сотрудничество с коммунистами являлось одним из прав, гарантированных первой поправкой к конституции, а заявление, будто Алберт состоит членом или даже просто симпатизирует ППТ, было ложью. В кругах, близких Джерри Рубину, его знали как верного «солдата йиппи» и ярого противника суровых «партийцев труда»…
В меморандуме ФБР о Ленноне, датированном 16 марта 1972 года, указан адрес «временного местожительства»: отель «Сент-Реджис», Бэнк-стрит, дом 150, Нью-Йорк. Однако любой нью-йоркский таксист или полицейский знает, что Бэнк-стрит находится в Гринвич-Виллидж, а отель «Сент-Реджис» - на Пятой авеню в центре Манхэттена. Причем к тому времени Джон и Йоко уже четыре месяца как выехали из отеля и жили в доме N 105 по Бэнк-стрит. Три недели спустя после получения этого рапорта Эдгар Гувер направил шифрограмму начальнику нью-йоркского офиса ФБР с поручением «незамедлительно выяснить местонахождение объекта». Неуловимый Леннон, кажется, провел ищеек ФБР, безуспешно пытавшихся обнаружить его в несуществующем отеле на Бэнк-стрит.
Джон и Йоко решили дать пресс-конференцию, где намеревались рассказать об ордере на депортацию. Леон Уайлдс вспоминает: «Мы заранее все тщательно обсудили - кто и что будет говорить. Но во время пресс-конференции они вдруг достают листочки бумаги и заявляют: это декларация об образовании Нутопии. «Сим мы провозглашаем рождение умозрительной страны Нутопия. Вы можете получить гражданство, подтвердив свое понимание смысла Нутопии. Нутопия не имеет территории, государственных границ и паспортов - это только сообщество граждан. В Нутопии действуют только космические законы. Все граждане Нутопии являются ее послами. Как два посла Нутопии, мы просим соблюдать наш дипломатический иммунитет и призываем ООН признать нашу страну и наш народ».
Потом Йоко извинялась, - продолжает Уайлдс. - Она мне сказала: «Ну, Леон, ты же должен нас понять - мы люди творческие, у нас свое видение проблемы»…
16 марта 1972 года Джон впервые предстал перед комиссией. «Они оба ужасно волновались перед началом слушаний, - вспоминает Леон Уайлдс. - Это была сплошная нервотрепка. Помню: в день слушаний я пришел к ним рано утром и - хочешь верь, хочешь нет - помогал им одеваться. Правительство пыталось направить их дела в разные производства - чтобы у них оказались разные судьи. У Йоко ведь не было криминального прошлого. Помню, в то утро я их одел во все одинаковое: черные костюмы, белые рубашки, черные галстуки. Я сказал им, чтобы во время слушаний они крепко держались за руки. Я надеялся, что этим они продемонстрируют всем, что они - единое целое и их нельзя разлучать».
Джона заставили давать показания о восьмилетней дочери Йоко - Кьоко. Незадолго до того Йоко добилась судебного решения, по которому Кьоко получала право воспитываться в Соединенных Штатах. А Тони Кокс, у которого находилась девочка, внезапно исчез. Йоко собиралась оставаться в США до тех пор, пока не найдется дочь. Джон доказывал, что если его депортируют из страны, то Йоко придется выбирать, кого бросить - дочь или мужа.
ФБР и Служба иммиграции и натурализации пришли к выводу, что конфликт Джона и Йоко с Тони Коксом из-за девочки является хитрой уловкой и что все трое сговорились «использовать ребенка в качестве предлога для оттяжки слушаний по делу о депортации». И поскольку Джон уверял, что не знает местонахождения Кьоко, ФБР и СИН предложили предъявить ему обвинение в даче ложных показаний. Джон публично заявлял, что за ним установлена постоянная слежка. «Я выхожу из дому - на другой стороне улицы стоят двое, - рассказывал он в интервью радиостанции «Кэпитол».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103