Подготовительную работу облегчило, правда, то, что 7-й дивизии не нужно было развертываться — она стояла в боевых порядках километрах в пяти от назначенного ей рубежа.
Словом, штаб корпуса сделал все, что от него зависело. И если мы, начав наступление, не сумели разгромить противостоящие нам силы, то это зависело от иных причин. Когда нет времени на серьезную разведку, на увязку действий с поддерживающими танками, то, будь у штаба, как говорится, хоть семь пядей во лбу, успеха добиться трудно. Позже стало известно, например, что 13-я танковая бригада вступила в бой, не успев организовать разведку, без артиллерийской и авиационной поддержки, без связи с соседом слева.
Но как бы там ни было, гвардейцы-десантники и гвардейцы-танкисты в назначенное время перешли в наступление. Противник оказывал сильное сопротивление, и мы продвигались вперед медленно.
Уже несколько часов подряд на крайнем левом фланге подразделения 25-го полка под командованием майора Д. В. Белорусова выбивали немецких автоматчиков из Каплуновки. Село это расположено на высотах, окружено оврагами. Каждый его дом и двор стал объектом ожесточенной борьбы. Когда батальоны С. Н. Ивлева и В. М. Быкова ворвались в центр села, противник предпринял сильную контратаку. Пятнадцать танков и бронетранспортеры с пехотой устремились к Каплуновке с юго-запада, но полковая батарея старшего лейтенанта И. М. Подколзина опередила врага. Галопом выскочив к околице, она с расстояния 150–200 метров фланговым огнем расстреляла два танка и заставила фашистов отступить.
Уже в сумерках близ того же села едва не напоролась на танковую засаду батарея старшего лейтенанта Н. С. Науменко из приданного нам истребительно-противотанкового полка. Заметив врага, артиллеристы замаскировались, а ночью тихо выкатили свои пушки. Едва забрезжил рассвет, храбрецы выстрелами в упор уничтожили три «тигра». Однако из-за строений выполз четвертый танк. Башня его повернулась, орудийный ствол уставился на батарейцев. Но они и тут не растерялись: мгновенно развернули одну из пушек и — благо она была заряжена — первым же выстрелом подбили и эту машину.
Батарея Науменко славилась своей высокой огневой и строевой подготовкой еще под Тулой, когда мы стояли в резерве. На боевых стрельбах она была, как правило, в числе лучших, и генерал Кулик досрочно присвоил ее командиру звание старшего лейтенанта. Так что нынешняя победа была естественным следствием предыдущей учебной работы.
Успехи артиллеристов в первых же столкновениях с вражескими танками это, конечно, хорошо, однако общая картина боя на фронте 8-й дивизии Стенина не радовала. Сам он действовал вяло, и это невольно передавалось подчиненным. В результате противник упорно держался в Каплуновке, да и дальше к северу наше продвижение было незначительным.
Требовалось ввести в дело второй эшелон корпуса — 5-ю дивизию. Ее 16-й полк направили в глубокий обход Каплуновки с юга. День был уже на исходе, но я надеялся, что командир полка майор Ф. М. Орехов — спокойный, решительный офицер — сумеет выполнить ночной маневр. Так оно и вышло.
Обходя Каплуновку, этот полк встретил упорное сопротивление гитлеровцев. Связав боем их главные силы, майор Орехов выдвинул вперед, в направлении совхоза «Пионер», полсотни автоматчиков во главе со своим заместителем по политчасти капитаном Н. П. Лапшиным.
Еще в темноте отряд Лапшина углубился в тыл противника километров на шесть. Тут автоматчики натолкнулись на батарею противника. Огнем и гранатами орудийные расчеты были перебиты, а пушки приведены в негодность.
Перед самым рассветом лапшинский отряд оседлал дорогу, ведущую из совхоза «Пионер» на запад. После того как бойцы уничтожили бронетранспортер, автомашину с боеприпасами и мотоцикл, движение по дороге прекратилось.
Потом отряд захватил совхоз «Пионер» и занял в нем круговую оборону. Капитан Лапшин приказал вести только прицельный, ограниченный огонь, так как патроны подходили к концу.
Гитлеровцы, видимо, считали, что к ним в тыл зашли значительные силы, и спешно, оставляя группы прикрытия, отходили с переднего края, обтекая стороной совхоз «Пионер».
Так инициативные действия группы Лапшина переросли в крупный тактический успех на левом фланге корпуса.
Утром 21 августа наши войска, дерущиеся в Каплуновке, увидели, что в рядах противника замешательство, и немедленно воспользовались этим. 25-й полк майора Д. В. Белорусова и 1-й полк подполковника И. Г. Попова бросились в атаку и окончательно очистили село.
Когда командир батальона капитан В. Г. Мыльников получил боевую задачу, он повел свой батальон в атаку на южную часть Каплуновки. Разгорелся жаркий бой. Мыльникова ранило. Находившийся вблизи от него парторг батальона старший лейтенант Г. К. Протопопов скорее почувствовал, чем увидел, что случилось с деятельным комбатом, и тут же передал по цепи: «Слушай мою команду!» Батальон продолжал вести бой. Протопопов отбил у гитлеровцев орудие и громил врага его же снарядами. Даже раненный, этот отважный офицер продолжал руководить батальоном. Протопопов был награжден орденом Ленина. О героизме парторга вскоре была сложена песня, которую до сих пор поют пионеры села Каплуновка.
Однако главные события вечера и последующего дня произошли на правом фланге корпуса. Здесь наступала 7-я дивизия генерал-майора М. Г. Микеладзе.
Как только он доложил по телефону, что 29-й полк, наступая, попал в районе совхоза «Ударник» в окружение, я приехал на командный пункт дивизии. С находившегося поблизости стога сена открывалась панорама боя. Совхоз «Ударник» и все подступы к нему были окутаны пылью и черно-желтым дымом рвущихся снарядов. По всему полю горели стога. Их пытались использовать для маскировки и засад как наши танкисты, так и фашистские. Каких-либо естественных укрытий, кроме мелких лощин и редкого кустарника, на этом участке не было.
Проводная связь с 29-м полком прервалась, а радиосвязь работала с перебоями, и судить о том, что произошло, мы могли главным образом по рассказам вышедших из окружения одиночных бойцов. Однако опыт подсказывал, что руководствоваться подобными сведениями нецелесообразно, и вот почему.
Сам я не раз бывал в окружении, многократно слышал рассказы окруженцев и должен отметить одну характерную деталь: если человек выбирался из окружения в одиночку или в составе небольшой группы, он часто уверен, что его часть совершенно разбита. То есть тут мы имеем дело с односторонней оценкой большого события, со своей точки зрения, из своего окопа.
Так было и в этом случае. Вопреки мрачным прогнозам пробившихся из окружения одиночек, 29-й полк продолжал вести бой. Вскоре с помощью разведчиков нам удалось восстановить с ним живую связь и получить объективные сведения о том, что и как произошло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
Словом, штаб корпуса сделал все, что от него зависело. И если мы, начав наступление, не сумели разгромить противостоящие нам силы, то это зависело от иных причин. Когда нет времени на серьезную разведку, на увязку действий с поддерживающими танками, то, будь у штаба, как говорится, хоть семь пядей во лбу, успеха добиться трудно. Позже стало известно, например, что 13-я танковая бригада вступила в бой, не успев организовать разведку, без артиллерийской и авиационной поддержки, без связи с соседом слева.
Но как бы там ни было, гвардейцы-десантники и гвардейцы-танкисты в назначенное время перешли в наступление. Противник оказывал сильное сопротивление, и мы продвигались вперед медленно.
Уже несколько часов подряд на крайнем левом фланге подразделения 25-го полка под командованием майора Д. В. Белорусова выбивали немецких автоматчиков из Каплуновки. Село это расположено на высотах, окружено оврагами. Каждый его дом и двор стал объектом ожесточенной борьбы. Когда батальоны С. Н. Ивлева и В. М. Быкова ворвались в центр села, противник предпринял сильную контратаку. Пятнадцать танков и бронетранспортеры с пехотой устремились к Каплуновке с юго-запада, но полковая батарея старшего лейтенанта И. М. Подколзина опередила врага. Галопом выскочив к околице, она с расстояния 150–200 метров фланговым огнем расстреляла два танка и заставила фашистов отступить.
Уже в сумерках близ того же села едва не напоролась на танковую засаду батарея старшего лейтенанта Н. С. Науменко из приданного нам истребительно-противотанкового полка. Заметив врага, артиллеристы замаскировались, а ночью тихо выкатили свои пушки. Едва забрезжил рассвет, храбрецы выстрелами в упор уничтожили три «тигра». Однако из-за строений выполз четвертый танк. Башня его повернулась, орудийный ствол уставился на батарейцев. Но они и тут не растерялись: мгновенно развернули одну из пушек и — благо она была заряжена — первым же выстрелом подбили и эту машину.
Батарея Науменко славилась своей высокой огневой и строевой подготовкой еще под Тулой, когда мы стояли в резерве. На боевых стрельбах она была, как правило, в числе лучших, и генерал Кулик досрочно присвоил ее командиру звание старшего лейтенанта. Так что нынешняя победа была естественным следствием предыдущей учебной работы.
Успехи артиллеристов в первых же столкновениях с вражескими танками это, конечно, хорошо, однако общая картина боя на фронте 8-й дивизии Стенина не радовала. Сам он действовал вяло, и это невольно передавалось подчиненным. В результате противник упорно держался в Каплуновке, да и дальше к северу наше продвижение было незначительным.
Требовалось ввести в дело второй эшелон корпуса — 5-ю дивизию. Ее 16-й полк направили в глубокий обход Каплуновки с юга. День был уже на исходе, но я надеялся, что командир полка майор Ф. М. Орехов — спокойный, решительный офицер — сумеет выполнить ночной маневр. Так оно и вышло.
Обходя Каплуновку, этот полк встретил упорное сопротивление гитлеровцев. Связав боем их главные силы, майор Орехов выдвинул вперед, в направлении совхоза «Пионер», полсотни автоматчиков во главе со своим заместителем по политчасти капитаном Н. П. Лапшиным.
Еще в темноте отряд Лапшина углубился в тыл противника километров на шесть. Тут автоматчики натолкнулись на батарею противника. Огнем и гранатами орудийные расчеты были перебиты, а пушки приведены в негодность.
Перед самым рассветом лапшинский отряд оседлал дорогу, ведущую из совхоза «Пионер» на запад. После того как бойцы уничтожили бронетранспортер, автомашину с боеприпасами и мотоцикл, движение по дороге прекратилось.
Потом отряд захватил совхоз «Пионер» и занял в нем круговую оборону. Капитан Лапшин приказал вести только прицельный, ограниченный огонь, так как патроны подходили к концу.
Гитлеровцы, видимо, считали, что к ним в тыл зашли значительные силы, и спешно, оставляя группы прикрытия, отходили с переднего края, обтекая стороной совхоз «Пионер».
Так инициативные действия группы Лапшина переросли в крупный тактический успех на левом фланге корпуса.
Утром 21 августа наши войска, дерущиеся в Каплуновке, увидели, что в рядах противника замешательство, и немедленно воспользовались этим. 25-й полк майора Д. В. Белорусова и 1-й полк подполковника И. Г. Попова бросились в атаку и окончательно очистили село.
Когда командир батальона капитан В. Г. Мыльников получил боевую задачу, он повел свой батальон в атаку на южную часть Каплуновки. Разгорелся жаркий бой. Мыльникова ранило. Находившийся вблизи от него парторг батальона старший лейтенант Г. К. Протопопов скорее почувствовал, чем увидел, что случилось с деятельным комбатом, и тут же передал по цепи: «Слушай мою команду!» Батальон продолжал вести бой. Протопопов отбил у гитлеровцев орудие и громил врага его же снарядами. Даже раненный, этот отважный офицер продолжал руководить батальоном. Протопопов был награжден орденом Ленина. О героизме парторга вскоре была сложена песня, которую до сих пор поют пионеры села Каплуновка.
Однако главные события вечера и последующего дня произошли на правом фланге корпуса. Здесь наступала 7-я дивизия генерал-майора М. Г. Микеладзе.
Как только он доложил по телефону, что 29-й полк, наступая, попал в районе совхоза «Ударник» в окружение, я приехал на командный пункт дивизии. С находившегося поблизости стога сена открывалась панорама боя. Совхоз «Ударник» и все подступы к нему были окутаны пылью и черно-желтым дымом рвущихся снарядов. По всему полю горели стога. Их пытались использовать для маскировки и засад как наши танкисты, так и фашистские. Каких-либо естественных укрытий, кроме мелких лощин и редкого кустарника, на этом участке не было.
Проводная связь с 29-м полком прервалась, а радиосвязь работала с перебоями, и судить о том, что произошло, мы могли главным образом по рассказам вышедших из окружения одиночных бойцов. Однако опыт подсказывал, что руководствоваться подобными сведениями нецелесообразно, и вот почему.
Сам я не раз бывал в окружении, многократно слышал рассказы окруженцев и должен отметить одну характерную деталь: если человек выбирался из окружения в одиночку или в составе небольшой группы, он часто уверен, что его часть совершенно разбита. То есть тут мы имеем дело с односторонней оценкой большого события, со своей точки зрения, из своего окопа.
Так было и в этом случае. Вопреки мрачным прогнозам пробившихся из окружения одиночек, 29-й полк продолжал вести бой. Вскоре с помощью разведчиков нам удалось восстановить с ним живую связь и получить объективные сведения о том, что и как произошло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78