– Это было в папке, – сказала она, – но я хотела, чтобы вы сначала прочитали, что тут написано. – Она закрыла пальцем нижнюю часть лица мужчины. – Видите сходство в глазах и вообще в верхней части лица. Вы очень похожи. Это ваш отец – доктор Энтони Тюдор.
Я глядела на фотографию и не могла оторвать от нее глаз.
– Он мне нравится. К миссис Ритчи я ничего не почувствовала такого... я хотела сказать, к моей матери. Знаете, я ее видела... и ее мужа, и сэра Джона Теннанта. Мистер Райдер пригласил их на речную прогулку... Но и теперь, когда я знаю, что она моя мать, я ничего к ней не чувствую.
Миссис Хескет вздохнула.
– Люди меняются, – сказала она. – Пожалейте ее, девочка, хотя бы за то, что когда-то она была другой. Такой отец, как сэр Джон Теннант, мог бы сломать любую девчонку, а у нее хватило сил один раз пойти против него. Она поступила храбро.
– Я понимаю. Я не хотела сказать, что совсем ничего не чувствую. Она как-то странно посмотрела на меня, когда мы были на корабле. Наверно, она узнала его черты, но подумала, что это просто совпадение.
– Конечно. Ее ведь уверили, что ребенок родился мертвым. Она даже не подозревает, что вы живы. – Миссис Хескет разлила чай по чашкам. – Вам молока и сахара, дорогая? Вот. А теперь посидите и помолчите, а я пока расскажу вам, что еще есть в папке. Вы, конечно же, сами можете прочитать, но я с удовольствием отвечу на все ваши вопросы, пока мы пьем чай.
Я постаралась привести в порядок свои мысли. Одно, правда, я знала наверняка. Кэтлин Маклиод как была, так навсегда останется моей матерью. Ко мне не подходила поговорка «кровь не водичка», или «свой своему поневоле брат». Я жалела Анну Теннант, которая жестоко страдала, но для меня она не имела ничего общего с холодной и высокомерной миссис Анной Ритчи. Первым делом мне захотелось побольше узнать о женщине, которая действительно стала мне матерью.
– Вы не знаете, как получилось, что Кэтлин Маклиод взялась меня кормить?
– Она всего за два дня до вашего рождения тоже родила ребенка, – участливо проговорила миссис Хескет. – Ваша приемная мать служила гувернанткой в большом доме в одном из центральных графств. Может быть, она была слишком наивна и поэтому поверила, что местный адвокат, который был всего несколькими годами ее старше, любит ее и хочет на ней жениться. Он обманул ее. Пришлось ей бросить работу и уехать в Лондон, где она собиралась родить ребенка и подыскать себе место учительницы. Однако ее ребенок как раз родился мертвым. Она была под наблюдением вашего отца и, наверно, поэтому изъявила желание вас кормить, когда его старший компаньон доктор Лэнгли попросил ее об этом.
Я отпила немножко чаю и подумала о том, какой одинокой, верно, чувствовала себя моя мать. Может быть, ее ребенок умер, потому что она была несчастна и не могла не думать о будущем своего дитя, рожденного вне брака. И все-таки она выходила и вырастила меня, потому что хотела любить кого-нибудь и быть любимой.
– Мне противно думать, что сэр Джон Теннант – мой дедушка. Он чем-нибудь помогал моей матери? Она оставила мне письмо, в котором сказано, что в случае крайней необходимости я должна найти адвокатов и с их помощью обратиться в его благотворительный фонд.
– Вам бы это ничего не дало, – вздохнула миссис Хескет. – Он ужасный человек. Он убил вашего отца, а вашей приемной матери положил тридцать фунтов стерлингов в год на ваше воспитание до тринадцати лет, после чего, как он думал, вы должны были пойти в услужение или на фабрику. К тому времени, как Кэтлин Маклиод умерла, последняя выплата уже совершилась.
Мы долго молчали. Первое потрясение я одолела и стала больше похожа на себя самое. Мне было все равно, кто мой отец и кто моя мать... Как бы то ни было, есть я, Ханна Маклиод, со всеми моими добродетелями и пороками, обретенными за девятнадцать лет жизни. Я любила и люблю мою мать, Кэтлин Маклиод, и только жалко, что я не успела ей сказать об этом. Мне не нравится сэр Джон Теннант, но я не могу ненавидеть его за то, что он убил человека, который, как я теперь узнала, был моим отцом. Слишком все это было далеко от меня. Он приводил меня в ужас, но ненависти я не ощущала. Что же до миссис Анны Ритчи, то к ней я вообще ничего не испытывала, разве лишь любопытство.
Я взглянула на отложенные в сторону документы и спросила:
– Миссис Хескет, как это все обнаружилось? Наверно, за этим стоит мистер Райдер?
– Да, Ханна, это он. – Она взяла у меня чашку, чтобы налить еще чаю. – Суть в том, что Себастьян Райдер много лет был злейшим врагом сэра Джона, хотя никогда не проявлял этого открыто, имейте в виду. Кажется, его брат покончил самоубийством много лет назад, и он винит в этом сэра Джона.
– Я знаю. Мне Мэтти сказала. Миссис Мэтьюз, домоправительница мистера Райдера.
– А, значит, вам и читать не надо. Себастьян Райдер долгие годы искал, как бы ему отомстить, поэтому вполне хладнокровно нанимал сыщиков, чтобы они искали любую порочащую информацию о семье Теннантов, надеясь извлечь из нее что-нибудь скандальное. Наверное, все отчеты вместе могли бы составить толстую книгу, но многие бумаги ничего не стоят. – Она поглядела на папку, лежавшую рядом со мной. – Там лишь крупинки золота, да и золотом они стали лишь много позже, когда появились другие отчеты. Например, в первом из них, пятнадцатилетней давности, говорится о том, что миссис Анна Хью Ритчи, в девичестве Анна Теннант, унаследовала от своей матери родинку, которой отмечены только женщины этого рода. Она изображает вроде бы маленькую золотистую бабочку.
Я поставила чашку.
– Об этом есть и в отчете. Неужели мистер Райдер все эти годы знал о дочери миссис Ритчи, о которой она сама даже не подозревала?
– О нет, дорогая. О вас он узнал совсем недавно.
Я положила руку на плечо.
– По родинке?
– Да. – Она внимательно разглядывала донышко чашки. – В прошлом году ему как-то пришлось играть в карты в своем клубе, и за одним столом с ним оказался молодой человек, который за год до этого побывал в Париже. Помимо обычных экскурсий, он побывал в кабаре, на танцевальных шоу, на богемных представлениях... и в Колледже для юных девиц мамзель Монтавон. – Миссис Хескет виновато поглядела на меня. – Он сказал, что там ему очень понравилась одна девушка, которая прекрасно говорила по-английски и вообще была весьма образована и приятна в общении. Он обнаружил у нее на плече очень привлекательную родинку, похожую на золотистую бабочку. Через год, когда он опять посетил Париж в надежде... повидаться с девушкой, оказалось, что она исчезла, и он был очень огорчен. У миссис Хескет дрогнул голос.
– Пожалуйста, не смущайтесь, – сказала я.
К моему удивлению, глаза у нее наполнились слезами.
– Ох, девочка, это так ужасно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92