Среди горки совершенно не нужных вещиц она нашла маленькие ножнички и подала их Шауле.
Шаула воспользовалась случаем и тихонько проговорила ей в ухо:
— Княжна, вы ведете себя почти неприлично!
Больше она ничего не успела сказать — Эйли фыркнула и отошла к столу. Вот еще! Опять «неприлично»! Что же у них прилично-то?.. Эйли раздраженно стала собирать вываленное в сумочку.
Ей показалось, она забросала туда все, но Сабик подал ей прозрачное семигранное стеклышко:
— Это тоже твое.
Эйли посмотрела на стекляшку сначала с недоумением, а потом вспомнила:
— А! Безделица. Это я подобрала во дворе.
— Зачем? — удивился князь.
— Ну не бросать же, — рассудительно, с чисто таласарской бережливостью пожала плечами Эйли. — Это было вправлено в рукоять стилета одного господина и выпало. Я подобрала его, чтобы вернуть, но он так поспешно уехал. Я даже, не знаю, кому его теперь и отдавать. Во дворе было темно, я и лица не разглядела…
— Боюсь, тогда ты его и не найдешь, — с улыбкой сказал князь. — Знала бы ты, сколько кавалеров покидают своих дам на рассвете. Я и сам… — Он осекся и глянул на Шаулу. Та или не обратила внимания, или просто сочла невозможным укорить князя.
Эйли подцепила плоское толстое стеклышко, подняла и хотела уложить обратно в сумочку, но оно неожиданно выскользнуло, и не успел Сабик перехватить, как оно упало и разбилось о столешницу. Кристалл расслоился надвое.
— Ой! — вырвалось у нее. — Что же теперь делать. — Эйли посмотрела на Сабика. — Как ты думаешь, это дорогой камень? Это не алмаз?
— Разумеется, нет, — категорично сказал он, разглядывая зажатый в пальцах осколок. — Это всего лишь горный хрусталь. — Посмотри, — он положил осколки рядом, — как странно разделился этот камешек…
Кристалл не раскололся, а расслоился, и перед Эйли лежали два прозрачных семигранника, причем одна часть была увеличивающей линзой, а вторая — уменьшающей.
— Забавно, правда? — сказал Сабик. Он снова поднял одну из линз, посмотрел сквозь нее на Эйли. Какая-то мысль пришла ему в голову, он предложил: — А отдай их мне? Я потом верну.
— Да бери, конечно, — ответила Эйли. — Тем более — это и не мое.
— Будет твое, — сказал Сабик. Он аккуратно завернул линзы в носовой платок и положил в карман.
Эйли, кажется, напрочь забыв о стекляшке, разглядывала гравюры в книге, которую до этого читал он, и Сабик подумал, что для дикарки, которой он полагал ее, девочка слишком хорошо воспитана и образована. По-видимому, там у них, в Таласе, у нее были хорошие учителя. Чему удивляться, ведь она княжеская дочь. Но девочка она, слава Творцу, не испорченная всякими условностями, как те, кто постоянно отирается при дворе. Неужели и она через какое-то время станет такой?.. Ведь все-таки еще девочка, не дама…
— Как тебе нравится в Империи? — спросил он. Эйли подняла глаза. Задумалась.
— Здесь… интересно.
— Чем интересно? — Сабику тоже стало интересно. «Не влюбиться бы», — попробовал осадить он себя.
— Ну… как будто я попала в глубокую старину. — Эйли озорно блеснула глазами. — Во времена королевы Ариги,
Ученый секретарь, занимающийся все время своими делами, как-то несолидно хихикнул, впрочем, тут же сделав вид, что продолжает читать.
—Да?!
Для князя это признание было таким же поразительным, как до этого рассказ о путешествиях Камелопардалиса. Кажется, с точки зрения Эйли, дикарями были как раз они, Властелины Мира, какими себя полагала Империя — и, страшно подумать! — Он, Император (и сам Сабик, Сын Его, хотя и не Наследник), а не рыбоеды-таласары. Как же так?.. А Эйли между тем задумчиво продолжала:
— Мне все вокруг кажется каким-то ненастоящим… Неправильным? — Эйли задумалась, как бы просматривая в голове свою мысль. — Здесь как в сказках, — продолжала она, говоря скорее для себя, чем для Сабика. — Все время ожидаешь, что вдруг увидишь волшебницу, едущую на единороге, или седого мага, летящего на драконе… А на деле… — Она пожала плечами. — На деле все вы какие-то… Правильные, что ли?
Князь ответил. Но почему-то это у него вышло резковато: он и сам не ожидал подобного. Тем более по отношению к даме. Тем более — чего там скрывать! — к даме, которая ему нравится, хоть она и девчонка совсем…
— Ну, единорогов или драконов я не встречал, — сказал Сабик. — А волшебников в Империи хватает. Даже многие аристократы занимаются магией. Если у них есть талант.
— И что — получается? — удивилась Эйли.
— Иногда получается, — заверил ее Сабик. Ну хоть в чем-то он ее уел!
Однако он слишком рано радовался.
Эйли покачала головой. Она уже доросла до того возраста, когда в сказки не верят.
— У нас такими глупостями не занимаются, — рассудительно проговорила она.
Князь расхохотался. Вот оно!
— Я как-нибудь возьму тебя в гости к настоящему волшебнику. Ты что-нибудь слышала об Арканастре?
Эйли вежливо улыбнулась. Арканастр был легендой Таласа. Мама даже рассказывала, что знакома с ним, но сейчас-то Эйли понимала, что мама просто воспитывала ее на примере мудреца, волшебника и просто хорошего человека — Арканастра. Ведь не пугала же, как Букой, Ягой, Теневиком…
Мама…
Она посмотрела на карту.
— Я домой хочу, — сказала она.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
БАТЕН
НА СУШЕ И НА МОРЕ
Батен смотрел, как двое таласар разбирают большую кучу самых разных металлических предметов. Преобладала оловянная посуда, иногда попадались медные и бронзовые вещи, железа почти не было — в основном популярные последнее время среди простонародья в Империи железные браслеты или же дешевые ножи и топоры. Попадались и более интересные вещи, наменянные кромниками у краевиков. Поскольку сортировщики близко к своей драгоценной куче никого не подпускали, Батен сидел, свесив ноги, на висячем мостике и смотрел вниз, туда, где в четырех ярдах под ним были рассыпаны металлические изделия; таких зрителей на мостике хватало: любопытствующие поглядывали сверху, делились впечатлениями об увиденном и брали на заметку, чтобы потом поучаствовать в аукционе.
Батен наконец увидел сверху что-то напоминающее аркебузетный замок.
— Будьте добры, — вежливо обратился он к тем, кто работал внизу. — Вот эту вещичку отложите, пожалуйста, в совсем отдельное место.
— Чего-чего? — разогнулся сортировщик. — Это кто тут командует?
Батен неловко вытащил из-за пазухи красный шарф, выданный Павонисом от имени Совета Гильдеров; шарф полагалось повязывать на голову, но Батен стеснялся столь заметного знака своей избранности и вытаскивал его лишь в случае необходимости.
Сортировщик посмотрел на шарф, посмотрел на Батена, по лицу его скользнула недовольная гримаса, и он отложил сомнительный предмет в «совсем отдельное место». Потом в эту же кучку последовало по просьбе Батена еще несколько вещей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144
Шаула воспользовалась случаем и тихонько проговорила ей в ухо:
— Княжна, вы ведете себя почти неприлично!
Больше она ничего не успела сказать — Эйли фыркнула и отошла к столу. Вот еще! Опять «неприлично»! Что же у них прилично-то?.. Эйли раздраженно стала собирать вываленное в сумочку.
Ей показалось, она забросала туда все, но Сабик подал ей прозрачное семигранное стеклышко:
— Это тоже твое.
Эйли посмотрела на стекляшку сначала с недоумением, а потом вспомнила:
— А! Безделица. Это я подобрала во дворе.
— Зачем? — удивился князь.
— Ну не бросать же, — рассудительно, с чисто таласарской бережливостью пожала плечами Эйли. — Это было вправлено в рукоять стилета одного господина и выпало. Я подобрала его, чтобы вернуть, но он так поспешно уехал. Я даже, не знаю, кому его теперь и отдавать. Во дворе было темно, я и лица не разглядела…
— Боюсь, тогда ты его и не найдешь, — с улыбкой сказал князь. — Знала бы ты, сколько кавалеров покидают своих дам на рассвете. Я и сам… — Он осекся и глянул на Шаулу. Та или не обратила внимания, или просто сочла невозможным укорить князя.
Эйли подцепила плоское толстое стеклышко, подняла и хотела уложить обратно в сумочку, но оно неожиданно выскользнуло, и не успел Сабик перехватить, как оно упало и разбилось о столешницу. Кристалл расслоился надвое.
— Ой! — вырвалось у нее. — Что же теперь делать. — Эйли посмотрела на Сабика. — Как ты думаешь, это дорогой камень? Это не алмаз?
— Разумеется, нет, — категорично сказал он, разглядывая зажатый в пальцах осколок. — Это всего лишь горный хрусталь. — Посмотри, — он положил осколки рядом, — как странно разделился этот камешек…
Кристалл не раскололся, а расслоился, и перед Эйли лежали два прозрачных семигранника, причем одна часть была увеличивающей линзой, а вторая — уменьшающей.
— Забавно, правда? — сказал Сабик. Он снова поднял одну из линз, посмотрел сквозь нее на Эйли. Какая-то мысль пришла ему в голову, он предложил: — А отдай их мне? Я потом верну.
— Да бери, конечно, — ответила Эйли. — Тем более — это и не мое.
— Будет твое, — сказал Сабик. Он аккуратно завернул линзы в носовой платок и положил в карман.
Эйли, кажется, напрочь забыв о стекляшке, разглядывала гравюры в книге, которую до этого читал он, и Сабик подумал, что для дикарки, которой он полагал ее, девочка слишком хорошо воспитана и образована. По-видимому, там у них, в Таласе, у нее были хорошие учителя. Чему удивляться, ведь она княжеская дочь. Но девочка она, слава Творцу, не испорченная всякими условностями, как те, кто постоянно отирается при дворе. Неужели и она через какое-то время станет такой?.. Ведь все-таки еще девочка, не дама…
— Как тебе нравится в Империи? — спросил он. Эйли подняла глаза. Задумалась.
— Здесь… интересно.
— Чем интересно? — Сабику тоже стало интересно. «Не влюбиться бы», — попробовал осадить он себя.
— Ну… как будто я попала в глубокую старину. — Эйли озорно блеснула глазами. — Во времена королевы Ариги,
Ученый секретарь, занимающийся все время своими делами, как-то несолидно хихикнул, впрочем, тут же сделав вид, что продолжает читать.
—Да?!
Для князя это признание было таким же поразительным, как до этого рассказ о путешествиях Камелопардалиса. Кажется, с точки зрения Эйли, дикарями были как раз они, Властелины Мира, какими себя полагала Империя — и, страшно подумать! — Он, Император (и сам Сабик, Сын Его, хотя и не Наследник), а не рыбоеды-таласары. Как же так?.. А Эйли между тем задумчиво продолжала:
— Мне все вокруг кажется каким-то ненастоящим… Неправильным? — Эйли задумалась, как бы просматривая в голове свою мысль. — Здесь как в сказках, — продолжала она, говоря скорее для себя, чем для Сабика. — Все время ожидаешь, что вдруг увидишь волшебницу, едущую на единороге, или седого мага, летящего на драконе… А на деле… — Она пожала плечами. — На деле все вы какие-то… Правильные, что ли?
Князь ответил. Но почему-то это у него вышло резковато: он и сам не ожидал подобного. Тем более по отношению к даме. Тем более — чего там скрывать! — к даме, которая ему нравится, хоть она и девчонка совсем…
— Ну, единорогов или драконов я не встречал, — сказал Сабик. — А волшебников в Империи хватает. Даже многие аристократы занимаются магией. Если у них есть талант.
— И что — получается? — удивилась Эйли.
— Иногда получается, — заверил ее Сабик. Ну хоть в чем-то он ее уел!
Однако он слишком рано радовался.
Эйли покачала головой. Она уже доросла до того возраста, когда в сказки не верят.
— У нас такими глупостями не занимаются, — рассудительно проговорила она.
Князь расхохотался. Вот оно!
— Я как-нибудь возьму тебя в гости к настоящему волшебнику. Ты что-нибудь слышала об Арканастре?
Эйли вежливо улыбнулась. Арканастр был легендой Таласа. Мама даже рассказывала, что знакома с ним, но сейчас-то Эйли понимала, что мама просто воспитывала ее на примере мудреца, волшебника и просто хорошего человека — Арканастра. Ведь не пугала же, как Букой, Ягой, Теневиком…
Мама…
Она посмотрела на карту.
— Я домой хочу, — сказала она.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
БАТЕН
НА СУШЕ И НА МОРЕ
Батен смотрел, как двое таласар разбирают большую кучу самых разных металлических предметов. Преобладала оловянная посуда, иногда попадались медные и бронзовые вещи, железа почти не было — в основном популярные последнее время среди простонародья в Империи железные браслеты или же дешевые ножи и топоры. Попадались и более интересные вещи, наменянные кромниками у краевиков. Поскольку сортировщики близко к своей драгоценной куче никого не подпускали, Батен сидел, свесив ноги, на висячем мостике и смотрел вниз, туда, где в четырех ярдах под ним были рассыпаны металлические изделия; таких зрителей на мостике хватало: любопытствующие поглядывали сверху, делились впечатлениями об увиденном и брали на заметку, чтобы потом поучаствовать в аукционе.
Батен наконец увидел сверху что-то напоминающее аркебузетный замок.
— Будьте добры, — вежливо обратился он к тем, кто работал внизу. — Вот эту вещичку отложите, пожалуйста, в совсем отдельное место.
— Чего-чего? — разогнулся сортировщик. — Это кто тут командует?
Батен неловко вытащил из-за пазухи красный шарф, выданный Павонисом от имени Совета Гильдеров; шарф полагалось повязывать на голову, но Батен стеснялся столь заметного знака своей избранности и вытаскивал его лишь в случае необходимости.
Сортировщик посмотрел на шарф, посмотрел на Батена, по лицу его скользнула недовольная гримаса, и он отложил сомнительный предмет в «совсем отдельное место». Потом в эту же кучку последовало по просьбе Батена еще несколько вещей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144