Менкар посмотрел на поручика (тот молча глядел ему в глаза), посмотрел на стол и быстрым движением зачерпнул немного жемчуга и насыпал в ладонь офицеру (тот быстро убрал руку в карман), подумал еще и пододвинул ему одну из небольших раковин.
— Невесте подаришь, — улыбнулся Менкар.
Поручик кивнул.
Менкар начал упаковывать тюк.
— А там что?
Менкар сделал знак. Аподис распаковал второй тюк и показал здоровенную бутыль темного стекла в,оплетке из тапановой бечевки; кроме нее там были только разные морские безделушки, не имеющие большой ценности, и объемистый сверток мелкоячеистой шелковой сетки, какую в Таласе используют для гамаков.
— Что в бутылке?
— Рыбий бальзам, — ответил Менкар.
Поручик махнул рукой. Рыбий бальзам его не интересовал.
Аподис аккуратно уложил все обратно.
— Неплохо, однако, краевики живут, — заметил поручик. — Ничего удивительного в том, что такие юнцы в отставку выходят. Барахло с Края Земли таскать куда выгоднее.
Менкар смерил офицера холодным взглядом.
— Я присягу приносил Джанахам и за это чуть не получил от Садалмеликов достойную награду. — Он провел пальцем по горлу характерным жестом, означающим петлю. — Почему я должен служить сыну Морайи?
— Джанахи мертвы, — напомнил поручик.
— Кто это говорит? Даже Князь-Сенешаль не утверждает подобного.
Поручик не стал возражать. Не стоило затевать политический спор с этим обманчиво добродушным молодым отставником.
. Аподис помалкивал, вынося тюки во двор. Ему не хотелось рисковать попасться на какой-нибудь мелочи. Менкар справедливо говорил, что опасность разоблачения Аподиса будет уменьшаться с каждой проделанной от Края Земли милей, вот тогда можно будет и поговорить всласть.
За околицей Менкар сказал:
— Надо быть настороже. Мы теперь покинули Область Края Земли, а в этих местах разбойнички сейчас пошаливают. Так что давай не ловить ворон.
Больше всего он опасался, что у разбойников могут оказаться арбалеты: арбалетная стрела летит бесшумно, издалека и с немалой точностью; чтобы стрелять из аркебузета с такой уверенностью, надо подойти чуть ли не вплотную. Ближнего боя Менкар как раз и не боялся: у него самого была пара аркебузетов и сабля, а у Аподиса — налитый свинцом кистень, которым он весьма умело управлялся, — отмашутся как-нибудь, если нападающих будет не больше полудюжины; но чтобы, шайка была больше — маловероятно.
Однако обошлось без подобных приключений.
Впрочем, хлопот Менкару хватало и без разбойников. Их в избытке доставлял ему сам его напарник.
Сколько раз по дороге в Столицу им, по его требованию, приходилось отклоняться от намеченного маршрута, счесть было, невозможно. Причем у Аподиса существовала особенно раздражающая Менкара манера сообщать о своем решении свернуть с дороги буквально накануне. С чем это было связано, Менкар догадывался: Аподис не то чтобы не доверял напарнику, но на всякий случай страховался и явно имел на это особые инструкции своего начальства. Впрочем, чем дальше в Империю, тем менее Аподис им следовал, и в один прекрасный момент, вняв раздраженно высказанному мнению Менкара, что если бы он заранее знал все места, куда они должны заглянуть, то им пришлось бы меньше вилять, Аподис кивнул, и они разложили карту и проложили новый маршрут.
Менкар мало интересовался миссией своего приятеля. Но уяснить ее суть было не так уж сложно. Всякий раз, когда они отклонялись в сторону и останавливались в каком-то определенном месте, происходила одна и та же сцена. Они заходили в какую-нибудь лавчонку или останавливались в постоялом дворе, что-нибудь покупали или заказывали ужин, и Аподис, расплачиваясь, как бы невзначай демонстрировал один и тот же предмет, который хранил в кошельке: круглый, похожий на большую монету жетон с непонятными знаками. Хозяин лавочки или постоялого двора, увидев ее, заинтересовывался и предлагал ее eVy продать, а Аподис под предлогом, что это подарок или что это очень большая редкость, вызывал хозяина на торг, а когда сумма достигала одной и той же суммы, Аподис начинал склоняться к согласию, и хозяин предлагал ему продолжить торг в более укромном, спокойном месте, после чего они удалялись в заднее помещение, откуда Аподис вскоре возвращался вполне довольный. Только один раз хозяин постоялого двора никак не отреагировал на продемонстрированный ему жетончик, после чего Аподис сразу как-то заторопился, и они полночи скакали, так быстро и долго, что ни одна погоня не смогла бы их настигнуть; ночевать, правда, пришлось в стогу, но это дело привычное.
Со стороны все это выглядело вполне невинно и естественно, но даже младенцу, если таковой следил за ними, стало бы ясно, что жетончик был паролем, сумма, после которой достигалось определенное согласие сторон, — отзывом, а в задней комнате шел обмен некоей информацией конфиденциальной и, понятное дело, совсем не законной.
Менкар младенцем не был, но его не интересовали делишки Таласа в Империи; он твердо знал — меньше знаешь, дольше проживешь. Зато жетончик его заинтересовал. Он слишком напоминал ему киммериевые серьги, которые он видел у Эйли, а киммерий — металл редкий не то что в Империи, но и в Таласе. Тем более, что уж больно этот жетон был занимателен сам по себе — монет, если это была монета, такой тонкой чеканки ему видеть не доводилось. А если это была ручная работа, то интересно, что за мастер ее сделал?.. И где. Обращаться с просьбой дать рассмотреть ее к Аподису Менкар не хотел. Из чистого интереса он однажды заглянул в кошелек, пока Аподис выходил в сортир, но монеты там не обнаружил, несмотря на то что буквально через несколько минут она легла на стол перед хозяином скобяной лавки. В другой же раз, сунувшись в кошелек, Менкар вместо монеты обнаружил там небольшой клочок бумажки с изображенным на нем с большим мастерством мужским достоинством; намек был столь недвусмысленным, что Менкар больше не повторял попыток.
Тем временем, хотя и медленно, но верно они пересекали Империю с востока на запад и приближались к Столице.
Какие бы там дела ни связывали Аподиса с хозяевами постоялых дворов, но Менкар лично доверял им мало — кто не слышал о ненасытной жадности этого сословия? И то, что почти все, ко"го они встречали по дороге, являются тайными агентами Таласа, только усугубляло его подозрения. Всяк делал себе деньги по-своему: кто давал кров шпионам, кто был главарем или наводчиком разбойничьих шаек, а кто и сам грабил и убивал своих постояльцев — и кто сказал, что первый не может оказаться одновременно и вторым, и третьим? Поэтому Менкар старался заводить с трактирщиками внешне хорошие отношения (тем более, что они ему могли и вправду пригодиться), уверяя их, что это его путешествие — не последнее и что он собирается довольно часто ездить этой дорогой по торговым делам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144