Какой тогда из тебя солдат?
- Я же ж маленький, - всхлипывает Сашук.
- Привыкнешь маленький - и взрослый расквасишься. Отставить плакать! командует солдат.
- Я б-больше не буду...
- И отвечать надо, как положено: есть отставить плакать!
- Есть отставить! - повторяет Сашук. - Только вы меня не прогоняйте. Я ничего не буду трогать и баловаться не буду.
- Пускай сидит, а? - говорит Хаким.
- Не положено. И там мать-отец хватятся, подумают - пропал.
- Так я же не пропал! - говорит приободрившийся Сашук. - Я с вами!
- Ладно, сиди пока. Вот придешь домой, отец тебе заднее место ремнем отполирует!
- Не, - вздыхает Сашук, - он ухи драть будет...
- Ухи - тоже доходчиво.
Будка совсем маленькая и пустая. Дверь, три оконных проема и скамейка. Ничего интересного. Солдаты стоят возле оконных проемов и смотрят. Сашук приподнимается на цыпочки, тоже заглядывает в проем, но ничего не видит. Вокруг темным-темно, только сверху подмигивают разгорающиеся звезды. Вдруг справа темнота взрывается. Дрожащий голубой столб света ударяет вверх, наклоняется - и внезапно появляются четкие, резкие, будто они совсем-совсем рядом, голубой обрыв над морем, пучки травы на нем; потом выпрыгивает из темноты далекий причал с транспортером, поголубевший бригадный барак сверкает бельмами оконных стекол.
- Чего это? - тихонько спрашивает Сашук.
- Прожектор.
- Он смотрит, да?
- Он светит. А смотрим мы.
Столб пронзительного дрожащего света, обшарив берег, бежит вправо, в нем начинает сверкать волновая рябь моря. Световой столб отворачивает все дальше и дальше вправо, потом вдруг исчезает, и вместо него перед глазами Сашука долго дрожит над морем черная полоса. Солдаты опускают бинокли.
- Вам тут хорошо шпионов ловить, - говорит Сашук. - С прожектором. Все видно. И плавней нет. А у нас в Некрасовке такие плавни на Ялпухе, как кто спрячется - ни за что не найдешь...
- Найдут и в плавнях.
- Разве с собакой, - сомневается Сашук. - У нас в Некрасовке тоже вышка есть. Только там не пограничники, дедушка Тарасыч сидит. И ружье у него большое. Куды больше ваших... Он, когда в виноградник кто залезет, ка-ак бабахнет! Солью.
- А что, лазят за виноградом?
- Лазят.
- И ты?
- И я, - помолчав, говорит Сашук.
- Так ведь воровать нехорошо.
- Конечно, нехорошо, - вздыхает Сашук. - А винограда-то хочется... Ребята идут, и я с ними...
- Разве так не дают?
- Ну - так! Так неинтересно... А скоро они полезут?
- Кто?
- Шпионы.
Солдаты смеются.
- Они заранее не объявляют.
- А когда полезут, вы будете стрелять?
- Там видно будет.
- А можно, я разок стрельну?.. Ну хоть подержу немножко, а?
- Автомат не игрушка. И вот что: на посту разговаривать не полагается. Раз попал в солдаты, делай как положено. Садись сюда на скамейку и веди наблюдение. Что надо ответить?
- Есть вести наблюдение.
- Давай действуй.
Сашук уставляется в оконный проем, но как ни старается, кроме звезд вверху и слабых отблесков их в море, ничего не видит. Смотреть в темноту скучно, и Сашук раза два клюет носом в дощатую стенку. Тогда он прислоняется к ней поудобнее, вплотную.
- Вот и порядок, - говорит над ним солдат с нашивками, - солдат спит, а служба идет...
- Я совсем и не сплю, - говорит Сашук.
Конечно, он не спит. Просто на дворе совсем-совсем темнеет. Даже звезды гаснут. И солдат не видно. Но он же слышит, как они разговаривают, значит, не спит... Просто ему наяву начинает казаться, что он видит сон. Солдат с нашивками и Хаким ходят от окошка к окошку и выглядывают. И Сашук тоже ходит и выглядывает. Потом солдат с нашивками вдруг останавливается и говорит:
"Какой же ты солдат без оружия? На, держи!"
Он снимает с себя автомат и надевает Сашуку.
"Насовсем?" - замирает от восторга Сашук.
"Конечно, насовсем".
Сашук сжимает автомат что есть мочи. Теперь пусть только шпионы полезут! Он как даст очередь: та-та-та-та-та...
- Что такое? - говорит Хаким. - У рыбаков свет зажгли, с фонарями бегают...
- Случилось что-то... Рядовой Усманов, пойти выяснить... Слышь, Хаким, прихвати и его, нечего ему тут кунять.
И Сашуку уже кажется, что он плывет вроде как в лодке - он не двигается, а его покачивает. И потом вдруг раздается крик, его хватают на руки, и так крепко, что ему становится больно...
Он на руках у матери, а над ним склоняются Иван Данилович, Игнат и Жорка. В руках у них "летучие мыши".
- Федор! - кричит в сторону Жорка. - Не ищи. Нашелся!
- Ты что ж, поганец? - говорит Иван Данилович. - Люди после работы, а тут за тобой по ночам бегай...
- Баловство все! - бурчит Игнат. - Незачем и брать было...
Топоча сапогами, из темноты выбегает отец.
- Вот я тебе покажу! - еще издали кричит он.
- Потом, потом, Федор! - кричит Иван Данилович. - Ночь, людям спать надо... Спасибо, солдат! - говорит он Хакиму.
- Пачиму паника? - спрашивает тот.
- Поганца этого искали... Думали, утоп. Где он был?
- К вышке пришел, в пограничники хочет, - смеется Хаким.
- Отец ему пропишет пограничников.
Мать уносит Сашука домой, кладет на топчан. Сашук утыкается в подушку и горько всхлипывает. Не потому, что он боится завтрашней выволочки. Выволочка сама собой. Ему обидно, что никакого автомата у него нет, а значит, и не было, и все ему только приснилось.
ЗВЕЗДОЧЕТ
Уши у Сашука горят. Не потому только, что отец оттрепал утром за уши, - за ночь он пересердился, оттрепал не сильно, для порядка. Над Сашуком смеются рыбаки. Сегодня воскресенье, и утром они в море не пошли отдыхают. После завтрака долго сидят за столом, разговаривают про разные разности, потом мало-помалу разбредаются. Мать и отец уходят в село Николаевку, в магазин. Идти туда далеко, и Сашука они с собой не берут. Сашук бегает с Бимсом по двору, пока оба не высовывают языки от жары и усталости. Потом они тоже идут к лавке рыбкоопа, где уже давно собралась вся бригада. Лавка стоит у дороги, недалеко от бригадного барака. Дальше за ней редкой цепочкой тянутся первые хаты Балабановки. Туда Сашук не ходит. Мать не велит - раз, а потом Сашук издали видел, что там бегают большие мальчишки и собаки, и он опасается, как бы они не обидели Бимса. И его тоже..
Рыбкооповская лавка - обыкновенная хата, только что под железной крышей да перед входной дверью большое, широкое крыльцо. На нем стоят четыре стола на козлах и скамейки. Здесь нет солнца, а с моря задувает прохладный ветерок. Рыбаки сидят за столами и "дудлят", как говорит мамка, "червонэ". Это темно-красное вино в узких бутылках. На бумажных наклейках нарисована большая рюмка. Рыбаки пьют не из рюмок, а из мутных граненых стаканов. На столах много пустых бутылок, значит, они уже здорово "надудлились" своего червоного - лица стали краснее, а голоса еще громче, чем всегда. Громче всех говорит, конечно, Жорка. Недаром его зовут горластым. Он даже не говорит, а просто кричит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21