Можете ли вы смот-
реть на него без малейшего стремления убежать, без оправдания, без осуж-
дения или подавления? Можете ли вы смотреть на этот страх, не прибегая к
слову, которое является его причиной? Можете ли вы смотреть на смерть без
этого слова, которое вызывает страх смерти? Само это слово вызывает тре-
пет, не так ли? Как и слово <любовь>, которое обладает своим особым тре-
петом, имеет свой особый образ? Не является ли образ смерти в вашем уме
памятью о столь многих смертях, которые вы видели, к которым вы ощутили
себя причастным, не этот ли образ вызывает страх? Или вы действительно
боитесь, что вам придет конец, а не самого представления о конце? Вызыва-
ет ли у вас страх само слово <смерть> или _ действительный конец вашей
жизни? Если страх возникает от слова или от воспоминания, то это вообще
не страх.
Вы были больны два года тому назад, скажем для примера, и осталось
воспоминание о страданиях, и теперь память говорит: <Будь осторожен, что-
бы не заболеть снова>. Так память с ее ассоциациями создает страх. Но это
безосновательный страх, потому что в действительности на данный момент у
вас очень хорошее здоровье. Мысль, которая всегда стара, потому что она
является ответом памяти, а ведь воспоминания всегда стары, мысль, дейст-
вуя во времени, создает ощущение того, что мы боимся. Но это нечто, вызы-
вающее страх, не является действительным фактом. Действительный факт это
то, что вы здоровы, но переживание, которое осталось в уме как воспомина-
ние, возбуждает мысль: <Будь осторожен, не заболей снова>.
Таким образом, мы выяснили, что мысль порождает какой-то вид стра-
ха. Но существует ли страх вообще, независимо от какой-либо его разновид-
ности? Является ли страх всегда результатом мысли, и если это так, то су-
ществует ли какая-то иная форма страха? Мы боимся смерти, чего-то, что
может случиться завтра или послезавтра, через какое-то время. Существует
некая дистанция между действительностью и тем, что произойдет. Мысль ис-
пытала это состояние. Наблюдая смерть, она говорит: <Я умру>. И создает
страх смерти, но если бы этого не происходило, разве существовал бы вооб-
ще какой-либо страх?
Является ли страх результатом мысли? Если это так, то, поскольку
мысль всегда стара, страх тоже всегда стар. Как мы уже установили, не су-
ществует новой мысли. Если мы нечто опознаем, это всегда старое, поэтому
то, что мы боимся, есть повторение старого, - мысль о том, что уже было,
проецируется в будущее. Следовательно, мысль ответственна за страх. В
том, что это так, вы можете убедиться сами. Когда перед вами нечто возни-
кает непосредственно, страха нет. Он возникает только когда включается
мысль. Следовательно, сейчас перед нами встает вопрос - возможно ли, что-
бы ум жил полно, весь в настоящем? Это возможно только для такого ума, в
котором нет страха, но чтобы понять это, вам нужно понять структуру мысли
и времени. Когда вы поймете это не интеллектуально, не на словесном уров-
не, но действительно всем вашим сердцем, вашим умом, всем вашим нутром,
тогда вы будете свободны от страха, тогда ум может пользоваться мыслью
без того, чтобы она порождала страх.
Мышление, как и память, бесспорно необходимы в повседневной жизни.
Это единственный инструмент, который мы имеем для общения, для выполнения
работы и т.д. Мысль - это ответ памяти, памяти, которая накоплена благо-
даря опыту, знаниям, традиции, времени, и, исходя из этой основы нашей
памяти, мы реагируем, а эта реакция есть мышление. Таким образом, мысль
необходима на определенных уровнях, но когда она проецирует себя психоло-
гически как будущее и прошлое, она порождает страх точно так же, как и
удовольствие. Ум становится тупым, и отсюда неизбежно следует его инер-
ция. Поэтому я спрашиваю себя: <Почему, я думаю о прошлом в терминах удо-
вольствия и страдания, зная, что такое мышление порождает страх?> Не мо-
жет ли мысль психологически остановиться, перестать действовать, ибо ина-
че страх никогда не прекратится.
Функция мысли заключается в том, чтобы всегда быть занятой чем-ли-
бо. Большинство из нас хочет, чтобы наш ум был постоянно занят так, чтобы
это не давало нам возможности видеть себя такими, каковы мы есть в дейст-
вительности. Мы боимся оказаться пустыми, мы боимся глядеть на наши стра-
хи. Трезвым умом вы можете осознать ваши страхи, но способны ли вы осоз-
нать их на более глубоких уровнях вашего сознания? Как вам обнаружить
тайные, скрытые страхи? Можно ли разделить страх на сознательный и под-
сознательный? Это очень важный вопрос. Специалисты-психологи и аналитики
различают страх, существующий в глубинах и в поверхностных слоях. Но сле-
дуя психологам и соглашаясь со мной, вы будете лишь толковать наши тео-
рии, наши догмы, наши знания; вы не будете понимать самого себя. Вы не
сможете понять себя, исходя из Фрейда, Юнга или меня. Теории других лю-
дей, какими бы они ни были, не имеют никакого значения. Лишь самому себе
должны вы задать вопрос, можно ли разделить страх на сознательный и под-
сознательный, или существует один-единственный страх, которому вы припи-
сываете разные формы. Существует лишь одно желание, единственное желание
- вы желаете; объекты желания меняются, а желание остается все тем же,
Так может быть, подобно этому, существует только один страх? Вы боитесь
вещей разного рода, но страх существует только один.
Когда вы ясно поймете, что страх не может быть разделен, вы увиди-
те, что полностью избавились от этой проблемы подсознания и от всего то-
го, что занимает психологов и аналитиков. Когда вы поняли, что страх -
это единое движение, которое выражает себя различными путями, и когда вы
видите само это движение, а не тот объект, на который оно ориентировано,
вы оказываетесь перед лицом труднейшей проблемы - как вам воспринимать
это движение без фрагментации, в которой столь изощрен ваш ум?
Существует один целостный страх. Но как может ум, который мыслит
фрагментами, охватить эту целостную картину? Возможно ли это? Мы живем,
основываясь на фрагментации, и можем смотреть на целостный страх только
через фрагментарный процесс мышления. Весь процесс, весь механизм мышле-
ния состоит в раздроблении всего на фрагменты - я люблю вас, я ненавижу
вас, вы мой враг, вы мой друг, мои специфические черты характера, моя ра-
бота, мои наклонности, мое положение, мой престиж, моя жена, мой ребенок,
моя страна, мой бог и ваш бог, - все это есть лишь фрагментации мышления.
И мышление наблюдает или пытается наблюдать тотальное состояние страха,
но сводит его к фрагментам, поэтому мы видим, что ум может охватить этот
тотальный страх только когда отсутствует движение мысли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
реть на него без малейшего стремления убежать, без оправдания, без осуж-
дения или подавления? Можете ли вы смотреть на этот страх, не прибегая к
слову, которое является его причиной? Можете ли вы смотреть на смерть без
этого слова, которое вызывает страх смерти? Само это слово вызывает тре-
пет, не так ли? Как и слово <любовь>, которое обладает своим особым тре-
петом, имеет свой особый образ? Не является ли образ смерти в вашем уме
памятью о столь многих смертях, которые вы видели, к которым вы ощутили
себя причастным, не этот ли образ вызывает страх? Или вы действительно
боитесь, что вам придет конец, а не самого представления о конце? Вызыва-
ет ли у вас страх само слово <смерть> или _ действительный конец вашей
жизни? Если страх возникает от слова или от воспоминания, то это вообще
не страх.
Вы были больны два года тому назад, скажем для примера, и осталось
воспоминание о страданиях, и теперь память говорит: <Будь осторожен, что-
бы не заболеть снова>. Так память с ее ассоциациями создает страх. Но это
безосновательный страх, потому что в действительности на данный момент у
вас очень хорошее здоровье. Мысль, которая всегда стара, потому что она
является ответом памяти, а ведь воспоминания всегда стары, мысль, дейст-
вуя во времени, создает ощущение того, что мы боимся. Но это нечто, вызы-
вающее страх, не является действительным фактом. Действительный факт это
то, что вы здоровы, но переживание, которое осталось в уме как воспомина-
ние, возбуждает мысль: <Будь осторожен, не заболей снова>.
Таким образом, мы выяснили, что мысль порождает какой-то вид стра-
ха. Но существует ли страх вообще, независимо от какой-либо его разновид-
ности? Является ли страх всегда результатом мысли, и если это так, то су-
ществует ли какая-то иная форма страха? Мы боимся смерти, чего-то, что
может случиться завтра или послезавтра, через какое-то время. Существует
некая дистанция между действительностью и тем, что произойдет. Мысль ис-
пытала это состояние. Наблюдая смерть, она говорит: <Я умру>. И создает
страх смерти, но если бы этого не происходило, разве существовал бы вооб-
ще какой-либо страх?
Является ли страх результатом мысли? Если это так, то, поскольку
мысль всегда стара, страх тоже всегда стар. Как мы уже установили, не су-
ществует новой мысли. Если мы нечто опознаем, это всегда старое, поэтому
то, что мы боимся, есть повторение старого, - мысль о том, что уже было,
проецируется в будущее. Следовательно, мысль ответственна за страх. В
том, что это так, вы можете убедиться сами. Когда перед вами нечто возни-
кает непосредственно, страха нет. Он возникает только когда включается
мысль. Следовательно, сейчас перед нами встает вопрос - возможно ли, что-
бы ум жил полно, весь в настоящем? Это возможно только для такого ума, в
котором нет страха, но чтобы понять это, вам нужно понять структуру мысли
и времени. Когда вы поймете это не интеллектуально, не на словесном уров-
не, но действительно всем вашим сердцем, вашим умом, всем вашим нутром,
тогда вы будете свободны от страха, тогда ум может пользоваться мыслью
без того, чтобы она порождала страх.
Мышление, как и память, бесспорно необходимы в повседневной жизни.
Это единственный инструмент, который мы имеем для общения, для выполнения
работы и т.д. Мысль - это ответ памяти, памяти, которая накоплена благо-
даря опыту, знаниям, традиции, времени, и, исходя из этой основы нашей
памяти, мы реагируем, а эта реакция есть мышление. Таким образом, мысль
необходима на определенных уровнях, но когда она проецирует себя психоло-
гически как будущее и прошлое, она порождает страх точно так же, как и
удовольствие. Ум становится тупым, и отсюда неизбежно следует его инер-
ция. Поэтому я спрашиваю себя: <Почему, я думаю о прошлом в терминах удо-
вольствия и страдания, зная, что такое мышление порождает страх?> Не мо-
жет ли мысль психологически остановиться, перестать действовать, ибо ина-
че страх никогда не прекратится.
Функция мысли заключается в том, чтобы всегда быть занятой чем-ли-
бо. Большинство из нас хочет, чтобы наш ум был постоянно занят так, чтобы
это не давало нам возможности видеть себя такими, каковы мы есть в дейст-
вительности. Мы боимся оказаться пустыми, мы боимся глядеть на наши стра-
хи. Трезвым умом вы можете осознать ваши страхи, но способны ли вы осоз-
нать их на более глубоких уровнях вашего сознания? Как вам обнаружить
тайные, скрытые страхи? Можно ли разделить страх на сознательный и под-
сознательный? Это очень важный вопрос. Специалисты-психологи и аналитики
различают страх, существующий в глубинах и в поверхностных слоях. Но сле-
дуя психологам и соглашаясь со мной, вы будете лишь толковать наши тео-
рии, наши догмы, наши знания; вы не будете понимать самого себя. Вы не
сможете понять себя, исходя из Фрейда, Юнга или меня. Теории других лю-
дей, какими бы они ни были, не имеют никакого значения. Лишь самому себе
должны вы задать вопрос, можно ли разделить страх на сознательный и под-
сознательный, или существует один-единственный страх, которому вы припи-
сываете разные формы. Существует лишь одно желание, единственное желание
- вы желаете; объекты желания меняются, а желание остается все тем же,
Так может быть, подобно этому, существует только один страх? Вы боитесь
вещей разного рода, но страх существует только один.
Когда вы ясно поймете, что страх не может быть разделен, вы увиди-
те, что полностью избавились от этой проблемы подсознания и от всего то-
го, что занимает психологов и аналитиков. Когда вы поняли, что страх -
это единое движение, которое выражает себя различными путями, и когда вы
видите само это движение, а не тот объект, на который оно ориентировано,
вы оказываетесь перед лицом труднейшей проблемы - как вам воспринимать
это движение без фрагментации, в которой столь изощрен ваш ум?
Существует один целостный страх. Но как может ум, который мыслит
фрагментами, охватить эту целостную картину? Возможно ли это? Мы живем,
основываясь на фрагментации, и можем смотреть на целостный страх только
через фрагментарный процесс мышления. Весь процесс, весь механизм мышле-
ния состоит в раздроблении всего на фрагменты - я люблю вас, я ненавижу
вас, вы мой враг, вы мой друг, мои специфические черты характера, моя ра-
бота, мои наклонности, мое положение, мой престиж, моя жена, мой ребенок,
моя страна, мой бог и ваш бог, - все это есть лишь фрагментации мышления.
И мышление наблюдает или пытается наблюдать тотальное состояние страха,
но сводит его к фрагментам, поэтому мы видим, что ум может охватить этот
тотальный страх только когда отсутствует движение мысли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33