- Ты, как я вижу, сегодня с Питом. Поссорилась с Уорингом?
- Занимайся своими делами, - отрезала она, - а уж со своими я как-ни-
будь сама разберусь.
- Конечно. Не сомневаюсь. Но я могу дать тебе один совет. Как отец и
как старик.
Он говорил спокойным тоном, а она подозрительно я молча следила за
ним.
- Думаю, тебе следует остановиться на Пите. Он неплохой парень. Ум-
ный, симпатичный, у него большое будущее в фирме. А главное - у него
покладистый характер. Конечно, он быстро разберется, что женился на
сварливой бабе, но будет тебя терпеть. В конце концов, возможно, найдет
себе девочку на стороне, но выберет ту, что не похожа на тебя, - прият-
ную, правдивую и добрую, которая не сможет отбить его у такой, как ты.
Ты сохранишь его.
Он сорвал с пальмы длинный тонкий лист и направил его в сторону Хе-
лен, как рапиру.
- Если же ты выйдешь замуж за Уоринга, то получишь в мужья человека
себе под стать: такого же подлого и мерзкого. В этом случае, конфетка,
тебе надо готовиться к смертельным схваткам. Конечно, вы можете скоро
развестись, но такой исход маловероятен. Вы оба ищете, кого бы ненави-
деть, а тут объект всегда под рукой. Вспомните обо мне на своей золотой
свадьбе.
Он взмахнул пальмовым листом, улыбнулся и ушел, прежде чем она успела
придумать ответ. Она собиралась пойти за ним, но увидела, что навстречу
ему идет Мейзи и решила не устраивать скандала в ее присутствии. Она
слишком долго создавала образ послушной единственной дочери и не собира-
лась все испортить одним махом.
Уоринг стоял неподалеку в одиночестве. Подойдя к нему, она сказала:
- Нам надо поговорить.
В его взгляде она прочла и обиду, и невольное восхищение. Добавив
"пожалуйста", она наклонилась вперед. Декольте ее платья слегка опусти-
лось, всего на дюйм, но этого оказалось достаточно, чтобы приковать его
взгляд.
- Сейчас? - спросил он.
- Да, сейчас. С Анной ничего не случится. Я тебя долине задержу.
После душного танцевального зала ночной воздух показался прохладным.
Они подошли к машине ее отца и сели в нее. Сквозь ветровое стекло Хелен
смотрела на сверкающие бриллианты звезд, яркую луну.
- Прости меня за то, что случилось на прошлой неделе, - сказала она.
Последовала короткая пауза.
- Я тоже должен извиниться, - вздохнул он.
Она продолжала смотреть вверх. Ночное небо приводило Хелен в восхище-
ние, когда она была еще ребенком...
- Посмотри на меня, - попросил он. - Хелен, посмотри на меня.
Хелен сегодняшняя увидела, как Хелен молодая изобразила трепетную
улыбку и как другое знакомое лицо приблизилось к ней. Две маски, стремя-
щиеся друг к другу, маски искренней любви, скрывающие обман, эгоизм и
зарождающуюся злость.
- А как насчет Анны? - прошептала Хелен. - Я ведь обещала тебя долго
не задерживать.
- Анны? А кто она такая? - Маски встретились, поцеловались. - Я люблю
тебя, Хелен.
- А я тебя.
Спасибо за совет, папочка. А теперь мы вот чем занимаемся, да к тому
же на переднем сиденье твоей машины. Не прошло и пяти минут после нашего
с тобой разговора. Было больнее, чем она ожидала, в этой боли была го-
речь победы, которая обернется поражением.
Ханни не поняла, как оказалась там, но сразу же узнала это место.
Однажды она ездила туда, когда Стефан отправился во Франкфурт, - там
открывался новый магазин. Она путешествовала в поезде, а от станции - на
автобусе, в котором было совсем мало пассажиров, все иностранцы, как ей
показалось, кроме нее. Им пришлось подождать, пока водитель не вернется
из закусочной. Он вышел, вытирая широкой ладонью пухлые губы, и внима-
тельно посмотрел на пассажиров, прежде чем сесть за руль. Она почувство-
вала, что его взгляд задержался на ее лице, но решила, что ошиблась.
Прошло время таких взглядов, и он не мог увидеть маленький букетик цве-
тов у нее в сумке, завернутый в папиросную бумагу.
Стоял жаркий сухой летний день, и дорога казалась бесконечной. Другие
пассажиры - двое французов и четверо американцев - муж с женой лет пяти-
десяти и две женщины постарше - шептались между собой, но голоса теря-
лись в шуме мотора. Ей бы хотелось, чтобы пассажиры говорили нормальными
голосами, а не шептались, как на чьих-то похоронах.
Наконец они прибыли на место, и водитель, ковыряясь в зубах, задумчи-
во смотрел на них, когда они выходили. У забора росла высокая трава, по
углам стояли деревянные вышки. Прямо впереди посетителей ждали открытые
ворота, которые не закрывались вот уже семь лет. Издевательская надпись
все еще сохранилась над входом и почему-то наполнила ее сердце трепетом.
"Они читали ее, - подумала она, входя в ворота. - Наверное, они видели
все то, что вижу сейчас я".
Это было единственное место, где ощущалась связь с ними.
Она зашла внутрь и вместе с остальными ходила по территории, но все
это не вызывало в ней никаких чувств. Даже душевые комнаты и печи. Ниче-
го особенного. Здесь не осталось о них памяти. Даже положить цветы было
негде, и Ханни вернулась к входу, чтобы оставить их там. Когда она огля-
нулась, то увидела, что за ней наблюдает водитель. Он не сводил с нее
глаз, пока она не села в автобус. Его лицо ничего не выражало, когда он
посторонился, пропуская ее. За ней шли две американки.
- Невозможно поверить, - говорила одна из них. - Я просто не могу это
представить себе.
Ханне нужно было верить или пытаться представить себе. Она видела,
как это происходило. Она вместе с другими стояла в строю во время перек-
лички на рассвете холодного зимнего дня и слышала их голоса, откликавши-
еся на свои фамилии. Женщина в форме шла вдоль строя, считая ряды. Она
была худой и изможденной, и на первый взгляд могло показаться, что ей
тоже приходится голодать, как и остальным. Ее глаза на мгновение встре-
тились с глазами Ханни. Суровое и волевое лицо излучало ненависть и
презрение. В переднем ряду одну женщину с двух сторон поддерживали дру-
гие. Надзирательница подошла к ней, молча постояла, а потом внезапно
ударила палкой, которую носила с собой. Женщина упала на промерзшую зем-
лю. Надзирательница пошла дальше, а женщина так и осталась лежать там.
Она была мертва, а ее невидящие глаза смотрели в темное небо.
За этим последовало новое построение и завтрак - горячая похлебка и
маленький кусочек серого хлеба. Короткая передышка перед работой. Ханни
попыталась найти лица, которые помнила с детства, - тетя Мириам, тетя
Сара, тетя Ева, Ивчин и Рут, Софи и Эстер. Они, конечно, изменились/кожа
плотно обтягиваем кости, как я у всех вокруг, но она была уверена, что
узнает их.
Обезумев от горя, она искала, понимая, что у нее мало времени, что
невозможно рассмотреть все лица.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59