Пианино зазвучало снова, но на этот раз вкрадчиво, без помощи электронного усилителя. Раздались аплодисменты и одобрительные выкрики. На сцену вышло «Челтенхэмское трио» – три рыжеволосые европейские девушки, которым предстояло заняться томительно долгим раздеванием друг друга, прерываемым потасовками и приступами нежности. Несмотря на название трио, англичанкой была только одна из них; подлинный цвет волос тоже был только у одной исполнительницы – остальные красились.
– Почему Северная Европа? – не понял Эндрю. – Боже, ну зачем вам Северная Европа? Кому понадобилось забираться на кладбище?
– Кое-какие соображения имеются. База должна существовать. Может быть, потом, поднакопив силенок, мы что-нибудь предпримем.
– Первым делом – война. Не забывай о войне.
– Надо заглядывать и в будущее, – серьезно ответил Абониту. – Но вернемся к портам. Они контролируются Советом, и через них открывается путь в Европу. Отдельным странам будет трудно заявлять права на Европу в обход Совета. Все действия и вся ответственность делятся поровну, так будет и впредь.
– Пока вы не пойдете напролом.
– Не вы – мы, – поправил его Абониту. – Помни, что ты теперь африканец, Эндрю. Не думаю, чтобы мы набросились на Европу, даже когда будет решена проблема с Южной Африкой. Какой в этом смысл? Европа останется под совместным управлением. Но вот Британские острова – разве они часть Европы?
– Мы так и не разобрались с этим. Прошу прощения – они. Это казалось не таким уж важным делом. А теперь уже поздно.
– Нет, это важно, – не унимался Абониту. – Мы уже заявили претензии на континентальную Европу, закрепившись в ее портах, однако у нас нет опорных пунктов в Британии. С тех пор, как сбежало ее правительство, никто не посмел объявить о своем суверенитете над ней.
– Там все побережье обросло льдами – тянутся на пять миль в открытое море…
– Несомненно. Но я же говорю: надо заглядывать в будущее. Что и делается, причем во многих местах одновременно.
– То есть?
– Гана намечает послать экспедицию в Англию в будущем году. Они надеются обнаружить в конце апреля – начале мая свободный ото льдов порт на южном берегу. Скорее всего одновременно туда направит экспедицию и Египет. Ходят слухи даже о южноафриканской экспедиции, но в это не очень верится.
– Но вам не удастся держать там постоянную базу!
– Посмотрим. Мы почти не осведомлены о тамошних условиях. Можно найти способы, чтобы избежать трудностей.
– Заставить местных жителей убивать друг друга? Что ж, возможно, ты и прав. Насколько я понимаю, ты клонишь к тому, что Нигерия хочет принять участие в соревновании за первенство в водружении флага. Остается надеяться, что все эти экспедиции не передерутся между собой.
– Разница в том, – молвил Абониту, – что остальные готовятся отплыть в конце весны. Мы же отчаливаем сейчас, зимой.
– Невзирая на паковый лед? По воздуху, что ли? Вы не можете рассчитывать приземлиться на тамошние полосы на обычных самолетах. Значит, вертолеты?
– Воздушный путь накладывает слишком много ограничений. Нет. У нас есть иная возможность.
Самая низкорослая из рыженьких исполнительниц, вырываясь из объятий второй партнерши, зубами срывала с третьей предметы туалета. Африканцы, сгрудившиеся у сцены, подбадривали их громкими криками, в которых тонули аккорды пианино. Эндрю поморщился от головной боли.
– Британия располагала единственной в мире эскадрой «ховеркрафтов», – произнес Абониту.
Эндрю припомнил заголовки: эскадра была расквартирована на южном побережье, вне Пейла, и командующий вывел ее в открытое море, не дожидаясь полного краха государства. Они взяли курс на Гану, однако там было неспокойно, так что корабли свернули и оказались в Нигерии.
Героический переход какое-то время был излюбленной темой газет, но потом забылся.
– Ничего не получится, – бросил Эндрю. – Одному Богу известно, как им удалось дотянуть до ваших берегов.
Это немыслимо – отправиться в поход протяженностью в пять тысяч миль на двенадцати «ховеркрафтах»…
– На одиннадцати, – поправил его Абониту. – Один так и не удалось восстановить. И не пять тысяч миль. Всего несколько сотен. Их доставят в Сен-Назер. Останется пройти только Бретань и Ла-Манш.
Эндрю начал усматривать в его словах проблески смысла.
– Сен-Назер находится под совместным контролем.
Разве вы не столкнетесь с протестами представителей остальных государств?
– Протесты начнутся в случае, если они будут предупреждены заранее. Однако к тому времени, когда у них появится повод протестовать, экспедиция уже покинет зону совместного контроля. Пусть пререкаются сколько угодно – сделать что-либо будет уже не в их власти.
– А горючее? Еда? Сомневаюсь, чтобы можно было взять с собой столько запасов.
– Потребуется не так уж много горючего – только на путь до Саутгемптона. У нас имеется информация о том, что там остались большие склады горючего, до которых ни у кого не дошли руки – в тех краях все рухнуло молниеносно. «Ховеркрафты» могут взять на борт достаточно еды, чтобы протянуть месяца два. После этого попробуем пополнять запасы, посылая отряды к судам, которые смогут пройти по свободным ото льда водам как можно дальше к северу.
– Рискованно…
– Да, рискованно. Ты поплывешь, Эндрю?
– В каком качестве?
– Всякую экспедицию нужно запечатлевать на пленку.
Я – неплохой оператор. Ты тоже сойдешь за оператора – я тебе в этом поспособствую. Мой дядя – министр финансов. Думаю, мы все уладим.
Эндрю примолк. Хмель сняло как рукой, и радостное возбуждение вступило у него в душе в борьбу с отчаянием: предложение, при всей фантастичности, было вполне осуществимым, однако результат мог оказаться совершенно нулевым. Он почувствовал резь в глазах. В центре круга, очерченного прожекторами, две девушки вели шуточное сражение с третьей: одна из них распростерлась на полу, обхватив жертву за ноги, другая цеплялась за ее руки и одновременно срывала последние остатки одежды.
– Мы снимем документальный фильм, – говорил Абониту. – Ты только подумай! Черно-белые кадры обледеневших улиц, заваленных снегом. И в цвете – багровый закат на застывшей Темзе… Может быть, нам повезет с сюжетом.
Вдруг тебе удастся обрести в стране вечной зимы утраченную любовь?
Эндрю уставился на него, часто мигая слезящимися глазами:
– Думаешь, получится?
– Получится, – кивнул Абониту.
– Тогда выпьем за успех. – Эндрю поднял бокал. – Правда, у нас кончилась выпивка.
– Можем помочь и этой беде, – утешил его Абониту.
Он поднял палец, и к ним со всех ног бросился бдительный официант.
* * *
На следующее утро Эндрю поднялся в состоянии сильного похмелья – не самого тяжелого на его памяти, но достаточно обременительного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
– Почему Северная Европа? – не понял Эндрю. – Боже, ну зачем вам Северная Европа? Кому понадобилось забираться на кладбище?
– Кое-какие соображения имеются. База должна существовать. Может быть, потом, поднакопив силенок, мы что-нибудь предпримем.
– Первым делом – война. Не забывай о войне.
– Надо заглядывать и в будущее, – серьезно ответил Абониту. – Но вернемся к портам. Они контролируются Советом, и через них открывается путь в Европу. Отдельным странам будет трудно заявлять права на Европу в обход Совета. Все действия и вся ответственность делятся поровну, так будет и впредь.
– Пока вы не пойдете напролом.
– Не вы – мы, – поправил его Абониту. – Помни, что ты теперь африканец, Эндрю. Не думаю, чтобы мы набросились на Европу, даже когда будет решена проблема с Южной Африкой. Какой в этом смысл? Европа останется под совместным управлением. Но вот Британские острова – разве они часть Европы?
– Мы так и не разобрались с этим. Прошу прощения – они. Это казалось не таким уж важным делом. А теперь уже поздно.
– Нет, это важно, – не унимался Абониту. – Мы уже заявили претензии на континентальную Европу, закрепившись в ее портах, однако у нас нет опорных пунктов в Британии. С тех пор, как сбежало ее правительство, никто не посмел объявить о своем суверенитете над ней.
– Там все побережье обросло льдами – тянутся на пять миль в открытое море…
– Несомненно. Но я же говорю: надо заглядывать в будущее. Что и делается, причем во многих местах одновременно.
– То есть?
– Гана намечает послать экспедицию в Англию в будущем году. Они надеются обнаружить в конце апреля – начале мая свободный ото льдов порт на южном берегу. Скорее всего одновременно туда направит экспедицию и Египет. Ходят слухи даже о южноафриканской экспедиции, но в это не очень верится.
– Но вам не удастся держать там постоянную базу!
– Посмотрим. Мы почти не осведомлены о тамошних условиях. Можно найти способы, чтобы избежать трудностей.
– Заставить местных жителей убивать друг друга? Что ж, возможно, ты и прав. Насколько я понимаю, ты клонишь к тому, что Нигерия хочет принять участие в соревновании за первенство в водружении флага. Остается надеяться, что все эти экспедиции не передерутся между собой.
– Разница в том, – молвил Абониту, – что остальные готовятся отплыть в конце весны. Мы же отчаливаем сейчас, зимой.
– Невзирая на паковый лед? По воздуху, что ли? Вы не можете рассчитывать приземлиться на тамошние полосы на обычных самолетах. Значит, вертолеты?
– Воздушный путь накладывает слишком много ограничений. Нет. У нас есть иная возможность.
Самая низкорослая из рыженьких исполнительниц, вырываясь из объятий второй партнерши, зубами срывала с третьей предметы туалета. Африканцы, сгрудившиеся у сцены, подбадривали их громкими криками, в которых тонули аккорды пианино. Эндрю поморщился от головной боли.
– Британия располагала единственной в мире эскадрой «ховеркрафтов», – произнес Абониту.
Эндрю припомнил заголовки: эскадра была расквартирована на южном побережье, вне Пейла, и командующий вывел ее в открытое море, не дожидаясь полного краха государства. Они взяли курс на Гану, однако там было неспокойно, так что корабли свернули и оказались в Нигерии.
Героический переход какое-то время был излюбленной темой газет, но потом забылся.
– Ничего не получится, – бросил Эндрю. – Одному Богу известно, как им удалось дотянуть до ваших берегов.
Это немыслимо – отправиться в поход протяженностью в пять тысяч миль на двенадцати «ховеркрафтах»…
– На одиннадцати, – поправил его Абониту. – Один так и не удалось восстановить. И не пять тысяч миль. Всего несколько сотен. Их доставят в Сен-Назер. Останется пройти только Бретань и Ла-Манш.
Эндрю начал усматривать в его словах проблески смысла.
– Сен-Назер находится под совместным контролем.
Разве вы не столкнетесь с протестами представителей остальных государств?
– Протесты начнутся в случае, если они будут предупреждены заранее. Однако к тому времени, когда у них появится повод протестовать, экспедиция уже покинет зону совместного контроля. Пусть пререкаются сколько угодно – сделать что-либо будет уже не в их власти.
– А горючее? Еда? Сомневаюсь, чтобы можно было взять с собой столько запасов.
– Потребуется не так уж много горючего – только на путь до Саутгемптона. У нас имеется информация о том, что там остались большие склады горючего, до которых ни у кого не дошли руки – в тех краях все рухнуло молниеносно. «Ховеркрафты» могут взять на борт достаточно еды, чтобы протянуть месяца два. После этого попробуем пополнять запасы, посылая отряды к судам, которые смогут пройти по свободным ото льда водам как можно дальше к северу.
– Рискованно…
– Да, рискованно. Ты поплывешь, Эндрю?
– В каком качестве?
– Всякую экспедицию нужно запечатлевать на пленку.
Я – неплохой оператор. Ты тоже сойдешь за оператора – я тебе в этом поспособствую. Мой дядя – министр финансов. Думаю, мы все уладим.
Эндрю примолк. Хмель сняло как рукой, и радостное возбуждение вступило у него в душе в борьбу с отчаянием: предложение, при всей фантастичности, было вполне осуществимым, однако результат мог оказаться совершенно нулевым. Он почувствовал резь в глазах. В центре круга, очерченного прожекторами, две девушки вели шуточное сражение с третьей: одна из них распростерлась на полу, обхватив жертву за ноги, другая цеплялась за ее руки и одновременно срывала последние остатки одежды.
– Мы снимем документальный фильм, – говорил Абониту. – Ты только подумай! Черно-белые кадры обледеневших улиц, заваленных снегом. И в цвете – багровый закат на застывшей Темзе… Может быть, нам повезет с сюжетом.
Вдруг тебе удастся обрести в стране вечной зимы утраченную любовь?
Эндрю уставился на него, часто мигая слезящимися глазами:
– Думаешь, получится?
– Получится, – кивнул Абониту.
– Тогда выпьем за успех. – Эндрю поднял бокал. – Правда, у нас кончилась выпивка.
– Можем помочь и этой беде, – утешил его Абониту.
Он поднял палец, и к ним со всех ног бросился бдительный официант.
* * *
На следующее утро Эндрю поднялся в состоянии сильного похмелья – не самого тяжелого на его памяти, но достаточно обременительного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61