Получаемая Землей солнечная радиация более или менее постоянна. Внешние слои атмосферы получают в среднем 1,94 калории на квадратный метр. Колебания, – он сверился с бумажкой, – не должны превышать трех процентов.
– Я помню, – кивнул Эндрю.
– Снижение, предсказанное Фрателлини, находилось в пределах обычных флюктуации.
– Ну.
– Десять дней назад американский метеорологический спутник передал последние данные. – Дэвид ткнул пальцем в бумажку. – Вот новая цифра: чуть выше 1,80 – примерно 1,805. Снижение равно примерно семи процентам.
Максимальный параметр, который должен был вызвать нежелательные отклонения, высчитанный Фрателлини, не превышал шести.
– Лишний процент – уже повод для тревоги? – удивился Эндрю.
– Это было десять дней назад. Три дня назад получены свежие данные: 1,80 ровно.
– Мне все это не очень понятно, – призналась Мадлен. – Неужели из этого следует, что теперь будет все холоднее и холоднее и так до бесконечности?
– Возможно, падение скоро прекратится. Пока же оно продолжается. Фрателлини говорил о двух-трех процентах, но реальная цифра уже в четыре раза выше. Кажется, ученые подсчитали, что в ледниковый период средняя температура была всего на девять-десять градусов ниже, чем сейчас.
– Но, возможно, между падением солнечной активности и температурой воздуха не существует прямой зависимости – надо учитывать множество различных факторов: облачный слой и тому подобное. Средняя температура у нас равна всего пятидесяти градусам по Фаренгейту. Четыре процента от пятидесяти – это какие-то два градуса.
– Четыре процента – это если говорить о нормальных отклонениях. А тут – семь процентов от среднего значения.
И процесс не останавливается. В этом все дело: снижение продолжается. Расчеты Фрателлини можно отправлять на свалку. Открыт полный простор для догадок.
– Какова же твоя догадка? – спросила Мадлен.
– Ледниковый период, – ответил за него Эндрю. – Лондон скован вечными снегами. «Дейли мейл» организует новую гонку Лондон – Париж на лыжах и на коньках. Я прав?
– На этом острове проживают пятьдесят миллионов человек, – сказал Дэвид. – На восточном побережье Гренландии, которое по протяженности в два раза превосходит расстояние между Лендс-Энд и Джон-о'Гротс, помещаются всего две деревушки. Однако для того, чтобы сделать жизнь невыносимой, не обязательно нужен ледниковый период. Сколько еды произведут фермеры, если зима продлится до мая и снова начнется уже в сентябре? Что станет с канадским зерновым поясом? Абсолютное большинство потребляемых нами продуктов поступает из районов с умеренным климатом. Что будет, когда они превратятся в приполярные?
– Послушать тебя, так уменьшение солнечной активности будет постоянным, – проговорил Эндрю.
– Нет никаких оснований для того, чтобы сомневаться в этом, – медленно произнес Дэвид. – Фрателлини предрекал шесть – девять месяцев, но он же говорил о максимальном уменьшении на три процента, а реальность ушла от его прогнозов на немалое расстояние. Теперь мы не знаем, что нас ждет.
– Тогда, наверное, было бы несколько преждевременным покидать страну?
– Позже это может стать уже не таким простым делом.
Мадлен взглянула на него:
– Об этом тоже написано в твоем конфиденциальном документе?
– Нет. Это разумное предчувствие – качество, которым полагается обладать всем высокопоставленным государственным служащим. Вы не подумали еще об одном: страны будущей иммиграции могут ввести ограничения.
– Какие же страны ты подразумеваешь? – поинтересовалась Мадлен.
– Американцы потянутся в Южную Америку, пока у них будет оставаться такая возможность. Некоторые из них уже снимаются с места. За последний месяц цены на недвижимость в Рио и Монтевидео подскочили более чем на сто процентов. Думаю, лучше обратить взоры на Африку. Какая-нибудь из бывших наших колоний: Нигерия, Гана – что-нибудь в этом роде.
– Ты серьезно? – недоверчиво протянул Эндрю.
– Вполне.
– Ты тоже уедешь?
Прежде чем ответить, Дэвид выдержал паузу.
– Крыса, которой достался собственный спасательный круг, может повременить, прежде чем покинуть тонущий корабль. Помни, я – один из «них», а не один из «нас».
Могу строить планы и не торопиться. Твое положение не столь надежно.
– А Кэрол? – спросила Мадлен.
– Пока я с ней об этом не говорил. Доклад попался мне на глаза только вчера вечером. Надеюсь, мне удастся убедить ее уехать. Не хотелось ошарашивать ее под Рождество, тем более когда с ней мальчишки.
– Кстати, что будет с моими сыновьями? – спокойно спросил Эндрю.
– Полагаю, Кэрол захватит детей с собой в Африку.
– Забрав их из школы? Ты подумал, что за школы в Нигерии или Гане?
– Она может попробовать обосноваться в Алжире или Египте, а то и в Южной Африке. Мне кажется, что чем ближе к экватору – тем лучше. Думаю, больше перспектив будет в черной стране. Хотя, конечно, сейчас трудно заниматься предсказаниями. Если сбудутся самые худшие прогнозы, то одному Богу известно, что произойдет.
– До сих пор я все время шел на уступки: согласился на развод, не предъявлял прав на сыновей. Но теперь я тебе скажу вот что: послезавтра утром я уже буду стоять у двери моего адвоката.
– Чтобы рассказать все ему?
– Не думаю, что это потребуется. Я просто попрошу запретить вывозить парней из страны без моего согласия.
От меня не станут требовать объяснений, не так ли?
Дэвид допил холодный кофе и подлил себе еще.
– Ты добьешься своего. Никто не пытается отнять у тебя твоих мальчиков, Энди. Я думаю, что тебе следовало бы отправиться за ними следом. И Мадди.
– Ты все-таки увлекаешься, Дэвид, – сказала Мадлен. – Мы будем иметь довольно глупый вид, если все это окажется просто очередной холодной зимой.
– Я побывал вчера у Лондонской Заводи, – сказал Дэвид. – В воде плавают льдины. За Чисвиком можно перейти на другую сторону по льду.
– Холодные зимы случались и раньше.
– Эта будет хуже, – ответил Дэвид с пугающей обреченностью. – Гораздо хуже.
– Но время пока есть, правда?
– Следует учитывать финансовую сторону. Уезжая сейчас, можно реализовать капитал – продать оба дома и так далее. И перевести фунты стерлингов в любую валюту. Позже такой возможности может не представиться.
– Почему же?
– Потому что паника, которой я опасаюсь, способна всего за одну ночь лишить дом в Лондоне всякой цены, а фунт стерлингов превратить просто в бумажку.
– Можно мне воспользоваться твоим прогнозом? – спросил Эндрю. – В программе это пойдет на ура.
– Тебе не позволят этого сделать. Попробуй – убедишься сам. Мы стоим слишком близко к краю пропасти.
– Мадлен и Кэрол вольны решать свою судьбу самостоятельно. Не вижу причин, почему бы им не воспользоваться твоим советом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
– Я помню, – кивнул Эндрю.
– Снижение, предсказанное Фрателлини, находилось в пределах обычных флюктуации.
– Ну.
– Десять дней назад американский метеорологический спутник передал последние данные. – Дэвид ткнул пальцем в бумажку. – Вот новая цифра: чуть выше 1,80 – примерно 1,805. Снижение равно примерно семи процентам.
Максимальный параметр, который должен был вызвать нежелательные отклонения, высчитанный Фрателлини, не превышал шести.
– Лишний процент – уже повод для тревоги? – удивился Эндрю.
– Это было десять дней назад. Три дня назад получены свежие данные: 1,80 ровно.
– Мне все это не очень понятно, – призналась Мадлен. – Неужели из этого следует, что теперь будет все холоднее и холоднее и так до бесконечности?
– Возможно, падение скоро прекратится. Пока же оно продолжается. Фрателлини говорил о двух-трех процентах, но реальная цифра уже в четыре раза выше. Кажется, ученые подсчитали, что в ледниковый период средняя температура была всего на девять-десять градусов ниже, чем сейчас.
– Но, возможно, между падением солнечной активности и температурой воздуха не существует прямой зависимости – надо учитывать множество различных факторов: облачный слой и тому подобное. Средняя температура у нас равна всего пятидесяти градусам по Фаренгейту. Четыре процента от пятидесяти – это какие-то два градуса.
– Четыре процента – это если говорить о нормальных отклонениях. А тут – семь процентов от среднего значения.
И процесс не останавливается. В этом все дело: снижение продолжается. Расчеты Фрателлини можно отправлять на свалку. Открыт полный простор для догадок.
– Какова же твоя догадка? – спросила Мадлен.
– Ледниковый период, – ответил за него Эндрю. – Лондон скован вечными снегами. «Дейли мейл» организует новую гонку Лондон – Париж на лыжах и на коньках. Я прав?
– На этом острове проживают пятьдесят миллионов человек, – сказал Дэвид. – На восточном побережье Гренландии, которое по протяженности в два раза превосходит расстояние между Лендс-Энд и Джон-о'Гротс, помещаются всего две деревушки. Однако для того, чтобы сделать жизнь невыносимой, не обязательно нужен ледниковый период. Сколько еды произведут фермеры, если зима продлится до мая и снова начнется уже в сентябре? Что станет с канадским зерновым поясом? Абсолютное большинство потребляемых нами продуктов поступает из районов с умеренным климатом. Что будет, когда они превратятся в приполярные?
– Послушать тебя, так уменьшение солнечной активности будет постоянным, – проговорил Эндрю.
– Нет никаких оснований для того, чтобы сомневаться в этом, – медленно произнес Дэвид. – Фрателлини предрекал шесть – девять месяцев, но он же говорил о максимальном уменьшении на три процента, а реальность ушла от его прогнозов на немалое расстояние. Теперь мы не знаем, что нас ждет.
– Тогда, наверное, было бы несколько преждевременным покидать страну?
– Позже это может стать уже не таким простым делом.
Мадлен взглянула на него:
– Об этом тоже написано в твоем конфиденциальном документе?
– Нет. Это разумное предчувствие – качество, которым полагается обладать всем высокопоставленным государственным служащим. Вы не подумали еще об одном: страны будущей иммиграции могут ввести ограничения.
– Какие же страны ты подразумеваешь? – поинтересовалась Мадлен.
– Американцы потянутся в Южную Америку, пока у них будет оставаться такая возможность. Некоторые из них уже снимаются с места. За последний месяц цены на недвижимость в Рио и Монтевидео подскочили более чем на сто процентов. Думаю, лучше обратить взоры на Африку. Какая-нибудь из бывших наших колоний: Нигерия, Гана – что-нибудь в этом роде.
– Ты серьезно? – недоверчиво протянул Эндрю.
– Вполне.
– Ты тоже уедешь?
Прежде чем ответить, Дэвид выдержал паузу.
– Крыса, которой достался собственный спасательный круг, может повременить, прежде чем покинуть тонущий корабль. Помни, я – один из «них», а не один из «нас».
Могу строить планы и не торопиться. Твое положение не столь надежно.
– А Кэрол? – спросила Мадлен.
– Пока я с ней об этом не говорил. Доклад попался мне на глаза только вчера вечером. Надеюсь, мне удастся убедить ее уехать. Не хотелось ошарашивать ее под Рождество, тем более когда с ней мальчишки.
– Кстати, что будет с моими сыновьями? – спокойно спросил Эндрю.
– Полагаю, Кэрол захватит детей с собой в Африку.
– Забрав их из школы? Ты подумал, что за школы в Нигерии или Гане?
– Она может попробовать обосноваться в Алжире или Египте, а то и в Южной Африке. Мне кажется, что чем ближе к экватору – тем лучше. Думаю, больше перспектив будет в черной стране. Хотя, конечно, сейчас трудно заниматься предсказаниями. Если сбудутся самые худшие прогнозы, то одному Богу известно, что произойдет.
– До сих пор я все время шел на уступки: согласился на развод, не предъявлял прав на сыновей. Но теперь я тебе скажу вот что: послезавтра утром я уже буду стоять у двери моего адвоката.
– Чтобы рассказать все ему?
– Не думаю, что это потребуется. Я просто попрошу запретить вывозить парней из страны без моего согласия.
От меня не станут требовать объяснений, не так ли?
Дэвид допил холодный кофе и подлил себе еще.
– Ты добьешься своего. Никто не пытается отнять у тебя твоих мальчиков, Энди. Я думаю, что тебе следовало бы отправиться за ними следом. И Мадди.
– Ты все-таки увлекаешься, Дэвид, – сказала Мадлен. – Мы будем иметь довольно глупый вид, если все это окажется просто очередной холодной зимой.
– Я побывал вчера у Лондонской Заводи, – сказал Дэвид. – В воде плавают льдины. За Чисвиком можно перейти на другую сторону по льду.
– Холодные зимы случались и раньше.
– Эта будет хуже, – ответил Дэвид с пугающей обреченностью. – Гораздо хуже.
– Но время пока есть, правда?
– Следует учитывать финансовую сторону. Уезжая сейчас, можно реализовать капитал – продать оба дома и так далее. И перевести фунты стерлингов в любую валюту. Позже такой возможности может не представиться.
– Почему же?
– Потому что паника, которой я опасаюсь, способна всего за одну ночь лишить дом в Лондоне всякой цены, а фунт стерлингов превратить просто в бумажку.
– Можно мне воспользоваться твоим прогнозом? – спросил Эндрю. – В программе это пойдет на ура.
– Тебе не позволят этого сделать. Попробуй – убедишься сам. Мы стоим слишком близко к краю пропасти.
– Мадлен и Кэрол вольны решать свою судьбу самостоятельно. Не вижу причин, почему бы им не воспользоваться твоим советом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61