Он ведь все равно не поверит, правда?
– Должен поверить, раз ты это отрицаешь.
– Я не убивала! – взволнованно воскликнула Эстер. – Слышишь? Это не я! Не я! Не я! – Она вдруг махнула рукой и замолчала. – Звучит неубедительно, – проговорила она.
– Правда часто звучит неубедительно, – утешил ее Филип.
– Мы.., мы не знаем, – продолжила Эстер. – Никто не знает. И все тайком друг за другом наблюдают. Мэри посматривает на меня. И Кирстен. Она так бережно за мной ухаживает, так ласково со мной обращается… Ну ясно, тоже считает, что это я. У меня нет выхода. В этом все дело, понимаешь? У меня нет выхода. Лучше уж действительно пойти к обрыву и броситься оттуда вниз головой…
– Бога ради, Эстер, не болтай глупостей. Выход всегда можно найти. И даже не один.
– Например? Нет, ничего нельзя сделать. Для меня все пропало. Разве можно жить с этим дальше, вот так, день за днем? – Она посмотрела на Филипа. – Ты, конечно, считаешь меня ненормальной. А что, если это и вправду я убила? И теперь мучаюсь от раскаяния? Может быть, вот здесь, – она картинно прижала руку к груди, – хранятся страшные воспоминания.
– Не будь дурочкой.
Филип поднял руку и притянул Эстер к себе. Она почти упала поперек его кресла. Он поцеловал ее.
– Хороший муж, вот кто тебе нужен, моя девочка, – сказал он. – А не этот напыщенный молодой болван Дональд Крейг, у которого голова набита психиатрией и учеными словечками. Ты такая глупенькая, такая дурочка и – совершенно прелестная, Эстер.
Открылась дверь, и на пороге застыла Мэри Даррант. Эстер оттолкнула Филипа и поднялась, а он смущенно улыбнулся жене.
– Я тут пытаюсь приободрить Эстер, Полли, – объяснил он.
– О, – только и произнесла Мэри.
Она вошла в комнату и бережно поставила поднос на столик рядом с креслом Филипа, демонстративно не глядя на Эстер. Девушка растерянно смотрела то на мужа, то на жену.
– Ну ладно, – наконец сказала она. – Я, пожалуй, пойду и.., пойду и…
Так и не договорив, она вышла из комнаты и плотно закрыла за собой дверь.
– Эстер в тяжелом состоянии, – сказал Филип. – На грани самоубийства. Я пытался отговорить ее, – добавил он.
Мэри хранила ледяное молчание. Он протянул к ней руку. Она отстранилась.
– Полли, я тебя очень рассердил? Очень-очень?
Она не ответила.
– Наверно, из-за того, что чмокнул ее? Ладно тебе, Полли, один маленький, ничего не значащий поцелуй – жалко тебе, что ли? Она такая хорошенькая и такая глупенькая, я вдруг почувствовал, что.., что хорошо бы мне снова стать веселым малым и закрутить какой-нибудь романчик, а то и два. Иди сюда, дай я тебя поцелую. Поцелуемся и помиримся, хорошо?
Но Мэри Даррант в ответ холодно произнесла:
– Ешь суп, а то остынет.
И ушла в спальню, закрыв за собой дверь.
Глава 18
– Тут внизу молодая дама, сэр, хочет вас видеть.
– Молодая дама? – удивился Колгари. Кому это он понадобился? Он оглядел заваленный бумагами стол. Тактично приглушенный голос швейцара повторил в трубку:
– Настоящая леди, сэр. И очень приятная.
– Ну ладно. Пусть поднимется.
Колгари усмехнулся про себя. Лестный отзыв и уважительный швейцарский полушепот развеселили его. Однако интересно все-таки, кто это может быть? Но когда раздался звонок и Колгари, открыв дверь, увидел перед собой Эстер Аргайл, изумлению его не было границ.
– Вы? – вырвалось у него от неожиданности. Но тут же, спохватившись, он пригласил:
– Входите, пожалуйста. Милости прошу.
Он втянул Эстер в переднюю и захлопнул дверь. Поразительно.., она и сейчас произвела на него почти такое же впечатление, как и при первой встрече. Вопреки чопорным лондонским правилам, она была без шляпы, темные кудри в поэтическом беспорядке вились вокруг щек и лба. Из-под распахнутого твидового пальто виднелись темно-зеленая юбка и свитер. Словно она только вернулась с прогулки по холмам и даже еще не успела перевести дух.
– Пожалуйста, – пробормотала Эстер, сразу же приступая к делу, – прошу вас, вы должны мне помочь.
– Я? Помочь вам? – с недоумением переспросил он. – В чем именно? Разумеется, чем смогу, помогу.
– Я не знаю, что мне делать. К кому обратиться. Но кто-то должен мне помочь. Я так больше не могу, а затеяли все это вы.
– Вы оказались в беде? С вами случилось что-то серьезное?
– Мы все оказались в беде, – ответила Эстер. – Но человек – эгоист. В этом смысле, что я думаю только о себе.
– Присядьте, милая, – ласково пригласил ее Колгари. Он сгреб бумаги с кресла и усадил Эстер. А потом отошел к угловому поставцу.
– Вы должны выпить вина, – сказал он ей. – Стакан сухого хереса. Не возражаете?
– Если угодно. Мне все равно.
– Сегодня холодно и сыро. Вам надо согреться.
Он обернулся к ней, держа в руках графин и стакан – она сидела, съежившись, в кресле, такая худенькая и несчастная, что сердце его сжалось от жалости.
– Не переживайте, – сказал он, ставя на столик с ней рядом стакан и наливая в него херес. – Обычно на самом деле все бывает не так плохо, как кажется.
– Так принято говорить, но это не правда, – возразила Эстер. – Так бывает. Бывает даже хуже, чем кажется. – Она отхлебнула хереса и с укором продолжала:
– Мы жили вполне нормально, пока не появились вы. Вполне нормально. И вдруг.., вдруг началось все это.
– Не хочу делать вид, – сказал Артур Колгари, – что не понимаю, о чем речь. Когда я впервые услышал от вас эти упреки, они меня поразили, но теперь я понимаю, чем обернулось для вас мое.., э.., э.., сообщение.
– До тех пор, пока мы считали, что это сделал Жако… – Эстер не договорила.
– Знаю, Эстер. Я знаю. Но надо смотреть глубже. Вы жили в мнимой безопасности. Она была ненастоящая, что-то вроде картонной театральной декорации. Только видимость благополучия, на самом же деле – сплошной обман.
– Если я верно поняла, – сказала Эстер, – вы призываете быть храброй, не хвататься за спасительную ложь, пусть даже это самое легкое? – Она умолкла, словно задумалась. А потом проговорила: – Вот вы вели себя храбро. Это я понимаю. Пришли к нам в дом и рассказали, как все было на самом деле. Не зная, как мы к этому отнесемся, что будем чувствовать. Это был смелый поступок. Меня всегда восхищает смелость, потому что сама я, как вы видите, совсем не из храбрых.
– Расскажите мне, – ласково попросил Колгари, – что привело вас ко мне? Какая-нибудь новая неприятность?
– Мне приснился сон, – ответила Эстер. – Есть один молодой человек.., врач…
– Понимаю, – кивнул Колгари. – Вы с ним друзья. Или, может быть, больше, чем просто друзья?
– Я думала, что больше, чем друзья… И он тоже так думал. Но теперь, когда это все всплыло…
– Да? – подбодрил ее Колгари.
– Он думает, что это я убила. – Эстер поспешила уточнить: – То есть, может, и не думает, но не уверен и в обратном. Не может быть вполне уверен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
– Должен поверить, раз ты это отрицаешь.
– Я не убивала! – взволнованно воскликнула Эстер. – Слышишь? Это не я! Не я! Не я! – Она вдруг махнула рукой и замолчала. – Звучит неубедительно, – проговорила она.
– Правда часто звучит неубедительно, – утешил ее Филип.
– Мы.., мы не знаем, – продолжила Эстер. – Никто не знает. И все тайком друг за другом наблюдают. Мэри посматривает на меня. И Кирстен. Она так бережно за мной ухаживает, так ласково со мной обращается… Ну ясно, тоже считает, что это я. У меня нет выхода. В этом все дело, понимаешь? У меня нет выхода. Лучше уж действительно пойти к обрыву и броситься оттуда вниз головой…
– Бога ради, Эстер, не болтай глупостей. Выход всегда можно найти. И даже не один.
– Например? Нет, ничего нельзя сделать. Для меня все пропало. Разве можно жить с этим дальше, вот так, день за днем? – Она посмотрела на Филипа. – Ты, конечно, считаешь меня ненормальной. А что, если это и вправду я убила? И теперь мучаюсь от раскаяния? Может быть, вот здесь, – она картинно прижала руку к груди, – хранятся страшные воспоминания.
– Не будь дурочкой.
Филип поднял руку и притянул Эстер к себе. Она почти упала поперек его кресла. Он поцеловал ее.
– Хороший муж, вот кто тебе нужен, моя девочка, – сказал он. – А не этот напыщенный молодой болван Дональд Крейг, у которого голова набита психиатрией и учеными словечками. Ты такая глупенькая, такая дурочка и – совершенно прелестная, Эстер.
Открылась дверь, и на пороге застыла Мэри Даррант. Эстер оттолкнула Филипа и поднялась, а он смущенно улыбнулся жене.
– Я тут пытаюсь приободрить Эстер, Полли, – объяснил он.
– О, – только и произнесла Мэри.
Она вошла в комнату и бережно поставила поднос на столик рядом с креслом Филипа, демонстративно не глядя на Эстер. Девушка растерянно смотрела то на мужа, то на жену.
– Ну ладно, – наконец сказала она. – Я, пожалуй, пойду и.., пойду и…
Так и не договорив, она вышла из комнаты и плотно закрыла за собой дверь.
– Эстер в тяжелом состоянии, – сказал Филип. – На грани самоубийства. Я пытался отговорить ее, – добавил он.
Мэри хранила ледяное молчание. Он протянул к ней руку. Она отстранилась.
– Полли, я тебя очень рассердил? Очень-очень?
Она не ответила.
– Наверно, из-за того, что чмокнул ее? Ладно тебе, Полли, один маленький, ничего не значащий поцелуй – жалко тебе, что ли? Она такая хорошенькая и такая глупенькая, я вдруг почувствовал, что.., что хорошо бы мне снова стать веселым малым и закрутить какой-нибудь романчик, а то и два. Иди сюда, дай я тебя поцелую. Поцелуемся и помиримся, хорошо?
Но Мэри Даррант в ответ холодно произнесла:
– Ешь суп, а то остынет.
И ушла в спальню, закрыв за собой дверь.
Глава 18
– Тут внизу молодая дама, сэр, хочет вас видеть.
– Молодая дама? – удивился Колгари. Кому это он понадобился? Он оглядел заваленный бумагами стол. Тактично приглушенный голос швейцара повторил в трубку:
– Настоящая леди, сэр. И очень приятная.
– Ну ладно. Пусть поднимется.
Колгари усмехнулся про себя. Лестный отзыв и уважительный швейцарский полушепот развеселили его. Однако интересно все-таки, кто это может быть? Но когда раздался звонок и Колгари, открыв дверь, увидел перед собой Эстер Аргайл, изумлению его не было границ.
– Вы? – вырвалось у него от неожиданности. Но тут же, спохватившись, он пригласил:
– Входите, пожалуйста. Милости прошу.
Он втянул Эстер в переднюю и захлопнул дверь. Поразительно.., она и сейчас произвела на него почти такое же впечатление, как и при первой встрече. Вопреки чопорным лондонским правилам, она была без шляпы, темные кудри в поэтическом беспорядке вились вокруг щек и лба. Из-под распахнутого твидового пальто виднелись темно-зеленая юбка и свитер. Словно она только вернулась с прогулки по холмам и даже еще не успела перевести дух.
– Пожалуйста, – пробормотала Эстер, сразу же приступая к делу, – прошу вас, вы должны мне помочь.
– Я? Помочь вам? – с недоумением переспросил он. – В чем именно? Разумеется, чем смогу, помогу.
– Я не знаю, что мне делать. К кому обратиться. Но кто-то должен мне помочь. Я так больше не могу, а затеяли все это вы.
– Вы оказались в беде? С вами случилось что-то серьезное?
– Мы все оказались в беде, – ответила Эстер. – Но человек – эгоист. В этом смысле, что я думаю только о себе.
– Присядьте, милая, – ласково пригласил ее Колгари. Он сгреб бумаги с кресла и усадил Эстер. А потом отошел к угловому поставцу.
– Вы должны выпить вина, – сказал он ей. – Стакан сухого хереса. Не возражаете?
– Если угодно. Мне все равно.
– Сегодня холодно и сыро. Вам надо согреться.
Он обернулся к ней, держа в руках графин и стакан – она сидела, съежившись, в кресле, такая худенькая и несчастная, что сердце его сжалось от жалости.
– Не переживайте, – сказал он, ставя на столик с ней рядом стакан и наливая в него херес. – Обычно на самом деле все бывает не так плохо, как кажется.
– Так принято говорить, но это не правда, – возразила Эстер. – Так бывает. Бывает даже хуже, чем кажется. – Она отхлебнула хереса и с укором продолжала:
– Мы жили вполне нормально, пока не появились вы. Вполне нормально. И вдруг.., вдруг началось все это.
– Не хочу делать вид, – сказал Артур Колгари, – что не понимаю, о чем речь. Когда я впервые услышал от вас эти упреки, они меня поразили, но теперь я понимаю, чем обернулось для вас мое.., э.., э.., сообщение.
– До тех пор, пока мы считали, что это сделал Жако… – Эстер не договорила.
– Знаю, Эстер. Я знаю. Но надо смотреть глубже. Вы жили в мнимой безопасности. Она была ненастоящая, что-то вроде картонной театральной декорации. Только видимость благополучия, на самом же деле – сплошной обман.
– Если я верно поняла, – сказала Эстер, – вы призываете быть храброй, не хвататься за спасительную ложь, пусть даже это самое легкое? – Она умолкла, словно задумалась. А потом проговорила: – Вот вы вели себя храбро. Это я понимаю. Пришли к нам в дом и рассказали, как все было на самом деле. Не зная, как мы к этому отнесемся, что будем чувствовать. Это был смелый поступок. Меня всегда восхищает смелость, потому что сама я, как вы видите, совсем не из храбрых.
– Расскажите мне, – ласково попросил Колгари, – что привело вас ко мне? Какая-нибудь новая неприятность?
– Мне приснился сон, – ответила Эстер. – Есть один молодой человек.., врач…
– Понимаю, – кивнул Колгари. – Вы с ним друзья. Или, может быть, больше, чем просто друзья?
– Я думала, что больше, чем друзья… И он тоже так думал. Но теперь, когда это все всплыло…
– Да? – подбодрил ее Колгари.
– Он думает, что это я убила. – Эстер поспешила уточнить: – То есть, может, и не думает, но не уверен и в обратном. Не может быть вполне уверен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56