Теперь их лица почти соприкасались. Он ощущал знакомый запах, чувствовал под пальцами ее кожу. Эту женщину он бесчисленное количество раз держал в объятиях, доверял ей, жалел ее и даже когда-то надеялся, что она принесет ему счастье.
Руки Адама дрожали. Неужели ложь и фальшь, разрушившие его жизнь с Джессикой, пробрались во все уголки его существования? Перед ним была совсем незнакомая женщина, совершенно новая Джессика, о которой он и не подозревал.
– Ты мучила Камиллу, решила убить ее. Что еще? Что?!
Но Джессика вжалась в подушки, по-прежнему полная решимости отрицать очевидное.
– Скажи все, что знаешь! – потребовал Адам, замахиваясь. Но он понимал, что вряд ли сможет ударить ее еще раз. Только весь ужас открывшегося ему предательства заставил его поднять руку на женщину.
– Я ничего не знаю, – еле слышно пролепетала Джессика.
Адам протянул ей письмо.
– Но ты это написала! Что заставило Камиллу послушаться тебя? Ты ей угрожала, да?
Джессика едва заметно кивнула.
– Тогда говори!
– Ей позвонили… по моей просьбе… Я заплатила… Сказали, что, если она не отступится от тебя, ты умрешь. Но, Адам, пойми, я была в отчаянии, сама не ведала, что творила! Мне… мне нужно было только, чтобы ты был рядом. Остальное не имело значения.
Адам пристально наблюдал за Джессикой. Она уже не была той красивой, привлекательной женщиной, которая очаровала его когда-то. Джессика выглядела ребенком, испуганным, напроказившим, пойманным на месте преступления и нехотя признающим свою вину.
– Неужели ты полагала, что таким способом смогла бы добиться меня? – спросил ее Адам. – Между нами и речи не шло о любви. Не спорю, вначале я действительно увлекся тобой, но потом… Впрочем, ты сама прекрасно все понимаешь.
– Я люблю тебя, – пролепетала она все тем же голосом маленькой девочки. – Только с тобой я познала наслаждение и радость близости… И за это я боролась.
Глаза ее блеснули. И Джессика вызывающе взглянула на Адама.
– Что ж, по крайней мере, на этот раз ты сказала правду, – бросил он, презрительно скривив губы. – Теперь мне понятно все. Ты почувствовала, что я люблю другую женщину, и решила, что если довести ее до отчаяния угрозами, запугать, то тебе удастся разлучить нас, заставив Камиллу отказаться от меня. Тогда на сцене появишься ты в роли утешительницы. И желаемое достанется только тебе.
Джессика ничего не ответила.
– Да ты самое настоящее чудовище. Я должен был раньше понять это, – вздохнул Адам. – В глубине души я всегда подозревал, что ты лжива, но, чтобы до такой степени…
Он не договорил и, качая головой, посмотрел на Джессику так, будто видел впервые. Та побледнела и отвела глаза, впервые с начала разговора.
– Изволь запомнить, – снова начал Адам. – Как бы ни сложились в будущем наши отношения с Камиллой, тебя я больше видеть не желаю. – Жестоко улыбнувшись, он похлопал по руке сложенными бумагами и бросил их на постель рядом с Джессикой. – Прощай, – усмехнулся он. – Чтобы через десять минут тебя не было в моем доме! – И, повернувшись на каблуках, вышел.
Джессика осталась одна. Она поставила на карту все – и проиграла. Адам говорит правду: между ними все кончено. Взгляд его не оставлял в этом ни малейших сомнений. Она потеряла его. Навсегда.
Слезы хлынут потоком, столько слез, сколько она никогда не проливала. Но пока рыдания еще не стали душить ее, трясущимися руками Джессика достала пузырек, чтобы выпить таблетки, но оказалось, что тот пуст.
Проклятье! Она хотела показать Адаму, как можно красиво уйти, написав прощальную записку, но даже это ей оказалось не под силу. Быстро собрав вещи и в последний раз оглядев спальню, где ей довелось испытать и счастье, и боль, Джессика неслышно, словно тень покинула дом.
12
Камилла стояла перед большим зеркалом. Она улыбнулась своему отражению и почувствовала себя немного лучше. Как странно! Событие, которое считается самым волнительным в, жизни любой женщины, оставляло ее совершенно равнодушной и безучастной, словно она была сторонним наблюдателем, а не главным действующим лицом. На свадьбу были приглашены немногие: близкие друзья Ричарда, подруга Камиллы и ее мать, прилетевшая накануне из Нового Орлеана. А через три дня они с Ричардом улетали утренним рейсом из международного аэропорта в Вашингтоне. На неопределенный срок. Их целью был Париж. Возвращаться Ричард хотел через Лондон, но все остальные города и страны, через которые будет пролегать их свадебное путешествие, – оставались пока неизвестными.
На Камилле было платье из тончайшего кремового шелка, с многочисленными складками, отделанное кружевом ручной работы.
Выбирал, конечно, Ричард. И естественно, он не сказал ей, сколько оно стоит. Послезавтра должна была состояться свадебная церемония, и сегодня Камилла решила примерить свадебный наряд. В нем она самой себе казалась сказочной принцессой – хорошенькой и воздушной. Принцессой, а не невестой, хотя у нее было достаточно времени, чтобы свыкнуться с мыслью о предстоящем замужестве. И это испугало ее.
Но Камилла справилась со своими чувствами. Она уже сделала свой выбор. Обратного пути нет, да ей и не хотелось возвращаться, если быть до конца откровенной. К тому же, измени она свое решение, это причинило бы боль и поставило бы в неловкое положение человека, который сделал для нее столько хорошего.
Накануне, когда Камилла пришла домой, на кровати ее ожидал подарок. Ричард сидел рядом в кресле, читая газету, о которой тотчас же забыл, как только она вошла.
Когда Камилла улыбнулась ему, он кивнул в сторону синего бархатного футляра.
– Открой его.
– Что это? Ты мне и так уже много всего подарил.
Последние недели походили на непрекращающееся Рождество. Ричард преподносил ей то золотой браслет, то дорогие духи, то кольцо с изумрудом, красовавшееся теперь у нее на руке. Она уже устала без конца благодарить его.
– Это подарок не только для тебя, но и для меня. Пожалуйста, – прошептал он, складывая газету и вставая рядом с ней.
Футляр оказался тяжелее, чем предполагала Камилла. Она открыла его. Внутри на белом шелке лежала двойная нить жемчуга. Жемчужины слегка двигались в такт с ее дыханием, когда она прижала подарок к груди. Они были так бесконечно красивы, так лучисты, что казались живыми. Камилла никогда не видела таких больших и совершенных по форме жемчужин и даже не представляла, сколько они могут стоить, но инстинктивно понимала, что они бесценны.
– Это жемчуга моей матери, но она не любила их, считая, что жемчуг – знак печали и слез. Надеюсь, ты не столь суеверна.
– Нет, – ответила тихо Камилла. – Они очень красивы, но я не знаю, смогу ли их носить. Я побоюсь потерять их.
– Сомневаюсь. Замок очень надежный. – С этими словами Ричард надел ожерелье ей на шею и застегнул…
И сейчас Камиллу очень беспокоило то, что она не испытывает приличествующих случаю чувств.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Руки Адама дрожали. Неужели ложь и фальшь, разрушившие его жизнь с Джессикой, пробрались во все уголки его существования? Перед ним была совсем незнакомая женщина, совершенно новая Джессика, о которой он и не подозревал.
– Ты мучила Камиллу, решила убить ее. Что еще? Что?!
Но Джессика вжалась в подушки, по-прежнему полная решимости отрицать очевидное.
– Скажи все, что знаешь! – потребовал Адам, замахиваясь. Но он понимал, что вряд ли сможет ударить ее еще раз. Только весь ужас открывшегося ему предательства заставил его поднять руку на женщину.
– Я ничего не знаю, – еле слышно пролепетала Джессика.
Адам протянул ей письмо.
– Но ты это написала! Что заставило Камиллу послушаться тебя? Ты ей угрожала, да?
Джессика едва заметно кивнула.
– Тогда говори!
– Ей позвонили… по моей просьбе… Я заплатила… Сказали, что, если она не отступится от тебя, ты умрешь. Но, Адам, пойми, я была в отчаянии, сама не ведала, что творила! Мне… мне нужно было только, чтобы ты был рядом. Остальное не имело значения.
Адам пристально наблюдал за Джессикой. Она уже не была той красивой, привлекательной женщиной, которая очаровала его когда-то. Джессика выглядела ребенком, испуганным, напроказившим, пойманным на месте преступления и нехотя признающим свою вину.
– Неужели ты полагала, что таким способом смогла бы добиться меня? – спросил ее Адам. – Между нами и речи не шло о любви. Не спорю, вначале я действительно увлекся тобой, но потом… Впрочем, ты сама прекрасно все понимаешь.
– Я люблю тебя, – пролепетала она все тем же голосом маленькой девочки. – Только с тобой я познала наслаждение и радость близости… И за это я боролась.
Глаза ее блеснули. И Джессика вызывающе взглянула на Адама.
– Что ж, по крайней мере, на этот раз ты сказала правду, – бросил он, презрительно скривив губы. – Теперь мне понятно все. Ты почувствовала, что я люблю другую женщину, и решила, что если довести ее до отчаяния угрозами, запугать, то тебе удастся разлучить нас, заставив Камиллу отказаться от меня. Тогда на сцене появишься ты в роли утешительницы. И желаемое достанется только тебе.
Джессика ничего не ответила.
– Да ты самое настоящее чудовище. Я должен был раньше понять это, – вздохнул Адам. – В глубине души я всегда подозревал, что ты лжива, но, чтобы до такой степени…
Он не договорил и, качая головой, посмотрел на Джессику так, будто видел впервые. Та побледнела и отвела глаза, впервые с начала разговора.
– Изволь запомнить, – снова начал Адам. – Как бы ни сложились в будущем наши отношения с Камиллой, тебя я больше видеть не желаю. – Жестоко улыбнувшись, он похлопал по руке сложенными бумагами и бросил их на постель рядом с Джессикой. – Прощай, – усмехнулся он. – Чтобы через десять минут тебя не было в моем доме! – И, повернувшись на каблуках, вышел.
Джессика осталась одна. Она поставила на карту все – и проиграла. Адам говорит правду: между ними все кончено. Взгляд его не оставлял в этом ни малейших сомнений. Она потеряла его. Навсегда.
Слезы хлынут потоком, столько слез, сколько она никогда не проливала. Но пока рыдания еще не стали душить ее, трясущимися руками Джессика достала пузырек, чтобы выпить таблетки, но оказалось, что тот пуст.
Проклятье! Она хотела показать Адаму, как можно красиво уйти, написав прощальную записку, но даже это ей оказалось не под силу. Быстро собрав вещи и в последний раз оглядев спальню, где ей довелось испытать и счастье, и боль, Джессика неслышно, словно тень покинула дом.
12
Камилла стояла перед большим зеркалом. Она улыбнулась своему отражению и почувствовала себя немного лучше. Как странно! Событие, которое считается самым волнительным в, жизни любой женщины, оставляло ее совершенно равнодушной и безучастной, словно она была сторонним наблюдателем, а не главным действующим лицом. На свадьбу были приглашены немногие: близкие друзья Ричарда, подруга Камиллы и ее мать, прилетевшая накануне из Нового Орлеана. А через три дня они с Ричардом улетали утренним рейсом из международного аэропорта в Вашингтоне. На неопределенный срок. Их целью был Париж. Возвращаться Ричард хотел через Лондон, но все остальные города и страны, через которые будет пролегать их свадебное путешествие, – оставались пока неизвестными.
На Камилле было платье из тончайшего кремового шелка, с многочисленными складками, отделанное кружевом ручной работы.
Выбирал, конечно, Ричард. И естественно, он не сказал ей, сколько оно стоит. Послезавтра должна была состояться свадебная церемония, и сегодня Камилла решила примерить свадебный наряд. В нем она самой себе казалась сказочной принцессой – хорошенькой и воздушной. Принцессой, а не невестой, хотя у нее было достаточно времени, чтобы свыкнуться с мыслью о предстоящем замужестве. И это испугало ее.
Но Камилла справилась со своими чувствами. Она уже сделала свой выбор. Обратного пути нет, да ей и не хотелось возвращаться, если быть до конца откровенной. К тому же, измени она свое решение, это причинило бы боль и поставило бы в неловкое положение человека, который сделал для нее столько хорошего.
Накануне, когда Камилла пришла домой, на кровати ее ожидал подарок. Ричард сидел рядом в кресле, читая газету, о которой тотчас же забыл, как только она вошла.
Когда Камилла улыбнулась ему, он кивнул в сторону синего бархатного футляра.
– Открой его.
– Что это? Ты мне и так уже много всего подарил.
Последние недели походили на непрекращающееся Рождество. Ричард преподносил ей то золотой браслет, то дорогие духи, то кольцо с изумрудом, красовавшееся теперь у нее на руке. Она уже устала без конца благодарить его.
– Это подарок не только для тебя, но и для меня. Пожалуйста, – прошептал он, складывая газету и вставая рядом с ней.
Футляр оказался тяжелее, чем предполагала Камилла. Она открыла его. Внутри на белом шелке лежала двойная нить жемчуга. Жемчужины слегка двигались в такт с ее дыханием, когда она прижала подарок к груди. Они были так бесконечно красивы, так лучисты, что казались живыми. Камилла никогда не видела таких больших и совершенных по форме жемчужин и даже не представляла, сколько они могут стоить, но инстинктивно понимала, что они бесценны.
– Это жемчуга моей матери, но она не любила их, считая, что жемчуг – знак печали и слез. Надеюсь, ты не столь суеверна.
– Нет, – ответила тихо Камилла. – Они очень красивы, но я не знаю, смогу ли их носить. Я побоюсь потерять их.
– Сомневаюсь. Замок очень надежный. – С этими словами Ричард надел ожерелье ей на шею и застегнул…
И сейчас Камиллу очень беспокоило то, что она не испытывает приличествующих случаю чувств.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36