Они говорили о приданом Джейн и о том, кого она выберет в качестве фрейлин.
– Если твоя кузина Нэн не против, я хотела бы пригласить ее.
– Уверена, она будет в восторге. Мы с Джеймсом скажем ей о твоем предложении – разумеется, с твоего позволения, – когда будем к Фокс-Холле.
– Да, пожалуйста. Я непременно пришлю официальное приглашение, согласно приличиям.
Морган не удержалась от улыбки. Джейн, без сомнения, будет очень «приличной» королевой, внимательной к каждому, вникающей во множество проблем, но вместе с тем не вмешивающейся в важные государственные дела мужа. Морган поняла, почему Генрих остановил свой выбор на чопорной, строгой Джейн, хотя вокруг было множество хорошеньких молоденьких девушек: после Анны Болейн и Екатерины Арагонской Генрих хотел покоя и почти так же сильно мечтал о сыне.
– Знаешь, я думаю, он просто сухарь, – заявила Нэн, бросая камешек в пруд, – конечно, он очень милый, но вы здесь уже четыре дня, и за все это время он всего раз засмеялся.
– Он просто сдержанный, – возразила Морган, осознавая, что большую часть времени, проведенного в Фокс-Холле, вынуждена защищать своего мужа от бесконечных нападок Нэп.
– Сдержанный! Он просто все время молчит. О, Морган, надеюсь, Кромвелю не придет и голову выбирать мужа для меня!
– Мы все своего рода заложники, – сказала Морган и поднялась. – Кажется, начинается дождь. Схожу-ка я к бабушке.
Нэн последовала за Морган.
– Морган, я понимаю, что не следует плохо говорить о Джеймсе, но я думала, что у тебя будет совсем другой муж. Уж если жить в таком мрачном месте, как ты, так по крайней мере с любимым человеком.
Морган сказала Нэн, что не любит Джеймса; это был первый вопрос, который кузина задала ей, и не имело смысла лгать. Родители ни о чем не спрашивали. То ли все поняли по тону ее писем, то ли хорошо знали Морган.
Бабушка Изабо тоже, разумеется, все понимала. Она встретила Джеймса без своего обычного доброго остроумия. Сначала Морган решила, что это оттого, что бабушкино здоровье пошатнулось в последние два года и она теперь почти не встает с постели. Но, оставшись с Морган наедине, бабушка объяснила свое отношение к Джеймсу:
– Кромвель сделал крайне неудачный выбор. Ты, конечно, могла бы не согласиться, но это было бесполезно.
Морган вспоминала эти слова, поднимаясь в комнату бабушки, а Нэн бежала следом, продолжая извиняться.
– Послушай, Нэн, – сказала Морган, резко остановившись, – давай не будем больше говорить о Джеймсе. Тогда тебе не придется просить прощения за каждое слово.
Длинное лицо Нэн вытянулось еще больше. И Морган вдруг поняла, насколько изменилась Нэн за последние четырнадцать месяцев. Черты лица стали мягче; высокая угловатая фигура округлилась; в темных все еще невинных глазах появилось какое-то новое выражение. Нэн больше не ребенок, и Морган должна помнить об этом.
– Нэн, – сказала с улыбкой Морган, – в общем-то ты права, но лучше бы держала свое мнение при себе. Это было бы достойно с твоей стороны. В конце концов, Джеймс – добрый, порядочный человек и прекрасный отец.
Смутившись, Нэн переминалась с ноги на ногу, но не считала себя виноватой.
– Ну, не знаю… Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на… просто на продолжение рода.
– О, это вовсе не так! – Морган попыталась изобразить ослепительную улыбку. – Ребенок – это чудо, а вести хозяйство весьма увлекательно. В нашем поместье я постоянно занята в хорошую погоду. А Джеймс, кстати, приятный человек, куда приятнее многих других.
Это не убедило Нэн. Пробормотав: «Твоя правда», она стала спускаться вниз. А Морган, подавив раздражение, вошла в бабушкину спальню.
– Твои сомнения вполне естественны, – сказала бабушка Изабо спустя пять минут после того, как Морган поведала ей о своих спорах с Нэн. – Жизнь жестоко обошлась с тобой. Нам всем приходится нелегко, малышка, но кто не пытается ничего изменить, проживает мрачную, унылую жизнь.
Бабушка Изабо замолчала, переводя дыхание, и Морган поднесла к ее губам чашку с водой. Старушка сильно ослабела даже за то короткое время, что Морган и ее семья гостили в Фокс-Холле.
– Ты все еще молода. Кто знает, какие сюрпризы тебе готовит судьба? Я бы советовала тебе запастись терпением и сохранить волю, твердую, как сапфир.
Морган улыбнулась бабушке и нежно вытерла ее лоб платком.
– Но я ведь не могу изменить Джеймса, бабушка. Что ты предлагаешь?
– К несчастью, Джеймс такой хрупкий, болезненный. Сколько еще зим он протянет в своих холодных северных землях?..
– О, бабушка, – Морган была несколько шокирована, – я не желаю ему смерти! Он мой муж!
Бабушка Изабо легонько похлопала Морган по руке.
– Только не надо иллюзий, малышка! Я хорошо понимаю, что ты молода и полна сил, но я-то уже старуха и наверняка скоро умру – все мы смертны. У Джеймса слабое здоровье. Я просто реально смотрю на вещи.
Она тихо рассмеялась и тут же закашлялась. Морган поднесла ей еще воды, но бабушка покачала головой.
– Если не хочешь напрасно терять время, – продолжала она, – заведи себе любовника, сильного, страстного, такого как Сент-Мор.
– Том! – Эта идея потрясла Морган больше, чем фаталистические пророчества бабушки относительно здоровья Джеймса. – Да он же мне как старший брат!
– Лишь пока ты была маленькой девочкой. Впрочем, я говорила не о нем конкретно. Я имела в виду кого-нибудь похожего на него, столь же отважного, отчаянного, с горячей кровью. – Голубые глаза блеснули и со странным выражением задержались на лице Морган. – А ты предпочла бы того долговязого типа, которого встретила в саду?
– О! – вскрикнула Морган, чуть не свалившись со стула. – Ты знаешь!
Слегка дрожащей рукой бабушка Изабо махнула в направлении окна:
– Там выше есть еще одна комната, откуда открывается прекрасный вид. Я видела его и видела тебя.
Щеки Морган пылали, она была и рассержена, и смущена.
– Это невозможно! Деревья были в цвету. Ты не могла нас видеть, даже с такой высоты.
Бабушка Изабо вновь рассмеялась:
– Я не говорила, что видела вас вместе, малышка. Я сказала, что видела его – и тебя, позже, когда ты примеряла новое платье. И в тот момент ты уже не была той юной девушкой, которая вышла из дома час назад. И хотя это, должно быть, потрясло тебя, мое бедное дитя, было совершенно очевидно, что на самом деле он не был тебе противен!
– Я… – Морган казалось, что сердце ее готово выскочить из груди. – Неправда! Он был мне противен, он просто животное, я так испугалась, все было просто чудовищно и…
– Необычно, – медленно кивнула бабушка Изабо. – Так и должно было быть, если он вел себя так же, как отдавал распоряжения близнецам Мадденам, и так же, как правил лошадьми. Мне понравилось, как он двигался – не с грацией Сент-Мора, но очень мужественно и уверенно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
– Если твоя кузина Нэн не против, я хотела бы пригласить ее.
– Уверена, она будет в восторге. Мы с Джеймсом скажем ей о твоем предложении – разумеется, с твоего позволения, – когда будем к Фокс-Холле.
– Да, пожалуйста. Я непременно пришлю официальное приглашение, согласно приличиям.
Морган не удержалась от улыбки. Джейн, без сомнения, будет очень «приличной» королевой, внимательной к каждому, вникающей во множество проблем, но вместе с тем не вмешивающейся в важные государственные дела мужа. Морган поняла, почему Генрих остановил свой выбор на чопорной, строгой Джейн, хотя вокруг было множество хорошеньких молоденьких девушек: после Анны Болейн и Екатерины Арагонской Генрих хотел покоя и почти так же сильно мечтал о сыне.
– Знаешь, я думаю, он просто сухарь, – заявила Нэн, бросая камешек в пруд, – конечно, он очень милый, но вы здесь уже четыре дня, и за все это время он всего раз засмеялся.
– Он просто сдержанный, – возразила Морган, осознавая, что большую часть времени, проведенного в Фокс-Холле, вынуждена защищать своего мужа от бесконечных нападок Нэп.
– Сдержанный! Он просто все время молчит. О, Морган, надеюсь, Кромвелю не придет и голову выбирать мужа для меня!
– Мы все своего рода заложники, – сказала Морган и поднялась. – Кажется, начинается дождь. Схожу-ка я к бабушке.
Нэн последовала за Морган.
– Морган, я понимаю, что не следует плохо говорить о Джеймсе, но я думала, что у тебя будет совсем другой муж. Уж если жить в таком мрачном месте, как ты, так по крайней мере с любимым человеком.
Морган сказала Нэн, что не любит Джеймса; это был первый вопрос, который кузина задала ей, и не имело смысла лгать. Родители ни о чем не спрашивали. То ли все поняли по тону ее писем, то ли хорошо знали Морган.
Бабушка Изабо тоже, разумеется, все понимала. Она встретила Джеймса без своего обычного доброго остроумия. Сначала Морган решила, что это оттого, что бабушкино здоровье пошатнулось в последние два года и она теперь почти не встает с постели. Но, оставшись с Морган наедине, бабушка объяснила свое отношение к Джеймсу:
– Кромвель сделал крайне неудачный выбор. Ты, конечно, могла бы не согласиться, но это было бесполезно.
Морган вспоминала эти слова, поднимаясь в комнату бабушки, а Нэн бежала следом, продолжая извиняться.
– Послушай, Нэн, – сказала Морган, резко остановившись, – давай не будем больше говорить о Джеймсе. Тогда тебе не придется просить прощения за каждое слово.
Длинное лицо Нэн вытянулось еще больше. И Морган вдруг поняла, насколько изменилась Нэн за последние четырнадцать месяцев. Черты лица стали мягче; высокая угловатая фигура округлилась; в темных все еще невинных глазах появилось какое-то новое выражение. Нэн больше не ребенок, и Морган должна помнить об этом.
– Нэн, – сказала с улыбкой Морган, – в общем-то ты права, но лучше бы держала свое мнение при себе. Это было бы достойно с твоей стороны. В конце концов, Джеймс – добрый, порядочный человек и прекрасный отец.
Смутившись, Нэн переминалась с ноги на ногу, но не считала себя виноватой.
– Ну, не знаю… Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на… просто на продолжение рода.
– О, это вовсе не так! – Морган попыталась изобразить ослепительную улыбку. – Ребенок – это чудо, а вести хозяйство весьма увлекательно. В нашем поместье я постоянно занята в хорошую погоду. А Джеймс, кстати, приятный человек, куда приятнее многих других.
Это не убедило Нэн. Пробормотав: «Твоя правда», она стала спускаться вниз. А Морган, подавив раздражение, вошла в бабушкину спальню.
– Твои сомнения вполне естественны, – сказала бабушка Изабо спустя пять минут после того, как Морган поведала ей о своих спорах с Нэн. – Жизнь жестоко обошлась с тобой. Нам всем приходится нелегко, малышка, но кто не пытается ничего изменить, проживает мрачную, унылую жизнь.
Бабушка Изабо замолчала, переводя дыхание, и Морган поднесла к ее губам чашку с водой. Старушка сильно ослабела даже за то короткое время, что Морган и ее семья гостили в Фокс-Холле.
– Ты все еще молода. Кто знает, какие сюрпризы тебе готовит судьба? Я бы советовала тебе запастись терпением и сохранить волю, твердую, как сапфир.
Морган улыбнулась бабушке и нежно вытерла ее лоб платком.
– Но я ведь не могу изменить Джеймса, бабушка. Что ты предлагаешь?
– К несчастью, Джеймс такой хрупкий, болезненный. Сколько еще зим он протянет в своих холодных северных землях?..
– О, бабушка, – Морган была несколько шокирована, – я не желаю ему смерти! Он мой муж!
Бабушка Изабо легонько похлопала Морган по руке.
– Только не надо иллюзий, малышка! Я хорошо понимаю, что ты молода и полна сил, но я-то уже старуха и наверняка скоро умру – все мы смертны. У Джеймса слабое здоровье. Я просто реально смотрю на вещи.
Она тихо рассмеялась и тут же закашлялась. Морган поднесла ей еще воды, но бабушка покачала головой.
– Если не хочешь напрасно терять время, – продолжала она, – заведи себе любовника, сильного, страстного, такого как Сент-Мор.
– Том! – Эта идея потрясла Морган больше, чем фаталистические пророчества бабушки относительно здоровья Джеймса. – Да он же мне как старший брат!
– Лишь пока ты была маленькой девочкой. Впрочем, я говорила не о нем конкретно. Я имела в виду кого-нибудь похожего на него, столь же отважного, отчаянного, с горячей кровью. – Голубые глаза блеснули и со странным выражением задержались на лице Морган. – А ты предпочла бы того долговязого типа, которого встретила в саду?
– О! – вскрикнула Морган, чуть не свалившись со стула. – Ты знаешь!
Слегка дрожащей рукой бабушка Изабо махнула в направлении окна:
– Там выше есть еще одна комната, откуда открывается прекрасный вид. Я видела его и видела тебя.
Щеки Морган пылали, она была и рассержена, и смущена.
– Это невозможно! Деревья были в цвету. Ты не могла нас видеть, даже с такой высоты.
Бабушка Изабо вновь рассмеялась:
– Я не говорила, что видела вас вместе, малышка. Я сказала, что видела его – и тебя, позже, когда ты примеряла новое платье. И в тот момент ты уже не была той юной девушкой, которая вышла из дома час назад. И хотя это, должно быть, потрясло тебя, мое бедное дитя, было совершенно очевидно, что на самом деле он не был тебе противен!
– Я… – Морган казалось, что сердце ее готово выскочить из груди. – Неправда! Он был мне противен, он просто животное, я так испугалась, все было просто чудовищно и…
– Необычно, – медленно кивнула бабушка Изабо. – Так и должно было быть, если он вел себя так же, как отдавал распоряжения близнецам Мадденам, и так же, как правил лошадьми. Мне понравилось, как он двигался – не с грацией Сент-Мора, но очень мужественно и уверенно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96