: Vallensya
«Барракуда»: Фантом Пресс; Москва; 1999
ISBN 5-86471-194-2
Аннотация
Юная мошенница, впитавшая страсть к авантюрам вместе с молоком матери, оказывается в центре запутанной истории, корни которой уходят в прошлое. Талант к иностранным языкам и изощренное лицедейство до поры до времени позволяли Барракуде выходить невредимой из всевозможных передряг и ускользать от полиции, но когда дело дошло до любви, сплетенной с ненавистью, она оказалась беззащитной. Стремясь укрыться от полиции, она прикидывается глухонемой и поступает служанкой к странной даме, ведущей двойную жизнь: ее затворничество перемежается выходами в свет и прогулками по парижским притонам.
А на другом конце света молодой американец отчаянно пытается найти свою мать, которую он никогда не видел. Поиски, с годами превратившиеся в навязчивую идею, приводят его в Европу. В один прекрасный день Барракуда сталкивается с Этером и понимает, что держит в руках все ключи от головоломки. И на девушку открывают настоящую охоту.
Вена, Париж, Америка. Барракуда меняет страны, личины и языки в надежде укрыться от преследователей и, в конце концов, оказывается в родной Польше, где и наступает развязка. Труп, обнаруженный у ворот варшавской дачи, ускоряет события, и Барракуда вновь вынуждена пускать в ход свои актерские таланты.
Хелена Секула
Барракуда
ГАЯ
Он лежал перед дверью, загораживая проход. Лежал навзничь, раскинутые руки обнимали звездное небо. Ночь казалась еще темнее под августовскими звездами – отблесками далеких миров.
Я внезапно наткнулась на него за огромными можжевеловыми кустами возле самого дома. Непроглядную тьму рассеивал только свет шестигранных кованых фонариков по обе стороны от крыльца. Лишь в одном окне маячил красноватый огонек, будто в стекле догорал закат. Вглядываясь в это окно, мерцающее посреди лесной глуши, я поскользнулась и тут увидела его.
Поскользнулась я на мокрой глине, а не на газоне, как мне сперва показалось. Кое-как встала на четвереньки и подползла к неподвижному телу. Вокруг головы человека трава словно была покрыта чёрным лаком…
Я коснулась безвольной руки: не теплая и не холодная, пульса нет. В широко открытых, потускневших глазах, устремленных в пустоту, отражался свет фонаря. Только теперь я заметила на мертвом лице у переносицы темное пятно, похожее на розочку.
Его лицо! Оно мне смутно знакомо. Где-то я уже видела этого человека… Но где, при каких обстоятельствах?.. Почему он лежит именно у этого дома, притаившегося в густом сосняке?.. Комочек свинца прошил лоб, почти не оставив следа.
Ветер расшевелил сосны, взъерошил шевелюру можжевельнику, дунул мне в лицо живичным запахом, припал к земле и затих. Так же тихо было здесь пять минут назад, когда я входила в гостеприимно распахнутую калитку. На фоне неба маячил черный силуэт остроконечной крыши, на крылечке горели фонарики, в окошке мигал красноватый огонек. Тропинка к дому тонула во мраке, и на этой тропинке лежал труп. Убитый совсем недавно сюда пришел, даже не успел окоченеть. Я в ужасе замерла…
– Не бойся, – сказал вдруг кто-то за моей спиной.
Я едва не потеряла сознание. Страшно было повернуть голову и посмотреть, кто говорит. В круге света неведомо откуда возник тощий подросток. Сойти с крыльца он никак не мог. Свет падал ему в спину, я видела только силуэт.
– Вставай! – Мальчик снова растаял во тьме и потянул меня за руку.
– А он? – Я выпрямилась.
– Ему помощь уже не понадобится, а вот тебе – непременно, ты ж полумертвая.
– Но нельзя же так вот взять и уйти!
– Вот именно что можно. Если ты сию минуту не соберешь свои кости, считай, меня тут нет.
– Подожди!
Я сбросила босоножки. Лишь бы не остаться одной с мертвецом в этой глуши, среди кустов, смахивающих на Змея Горыныча!
– Скорее, не то легавые нагрянут!
Парень схватил мои туфли и быстро зашагал вперед. Гибкий, бесшумный, как ящерица. Он сразу же свернул с тропинки в чащу леса: наверное, хорошо знал местность. Я мчалась за ним, спотыкаясь о коряги, вырываясь из цепких объятий можжевельника, и вскоре потеряла ориентацию в пространстве и времени. Только дыхание надсадно хрипело в легких.
– Ты на тачке прикатила? – Парень внезапно остановился.
– Да… – Я даже не удивилась, откуда он знает.
– И где она? У ворот?
Он снова растворился в темноте, я рванулась следом.
– Нет. Осталась у поворота с шоссе. Мне казалось, что оттуда уже недалеко, но дом стоит намного дальше от дороги, чем я думала. У меня нет чувства расстояния.
Нырнув под лапы развесистой ели, парень вывел меня на лесную дорогу. Под ногами зашелестели камешки, больно впиваясь в босые ноги. Отсюда ясно слышался шум шоссе, в свете фар изредка проезжавших машин деревья отбрасывали на дорогу причудливые тени. Еще несколько минут быстрой ходьбы – и мы наткнулись на мою «симку».
– Поведу я, – распорядился шпаненок.
Я безропотно отдала ключи.
– Это какая же дурость – надевать туфли, в которых нельзя ходить! – Он кинул мне на колени мои босоножки и сел за руль. – Я не потому разулась – наступила в кровь…
– Тогда ты у нас умница, а кошка дурочка! Легавые непременно взяли бы след.
Такое мне даже в голову не приходило, просто одна мысль о том, что на туфлях у меня кровь человека, вызывала ужас. Но я не стала ничего объяснять.
– Крутая у тебя тачка. Будем надеяться, ни кто ее не заметил, – буркнул подросток.
Мы выехали на пустынное шоссе. В ложбине маячил свет фар далеких еще машин.
– Ты зачем сюда приехала?
– Не твое дело…
– И мое тоже. Мы же вместе смываемся с места преступления, где убили человека.
– Откуда ты знаешь? Может, он сам упал и разбился…
– Знаю.
– Ты меня здорово напугал…
– Если уж на то пошло, то напугала. Я женщина.
Я готова была поклясться, что еще секунду назад разговаривала с мальчишкой. Но он все время прятался под покровом темноты. Я видела только силуэт, но на опушке леса передо мной на миг возникло нежное личико в обрамлении густых черных кудрей, улыбка в уголках губ, огромные глаза и изогнутые переливчатые ресницы. Очаровательная головка ангелочка Мурильо, любившего рисовать одухотворенных святых и прелестных мальчиков.
– Ты похожа на мальчишку.
– Иногда, когда мне это нужно. Перед тобой мне нечего выпендриваться.
– Ты меня знаешь?..
– Немножко, Гая. Ты ведь так подписываешь свои работы? Да не трусь, я тебе добра желаю.
– А кто ты?
– Хороший вопрос. Человек все время сам себя лепит, как скульптор, когда добавляет глину в бесформенный ком. Знаешь, что сказал один древнегреческий фраер, когда загляделся на текущую мимо реку?
– Очень красиво, А если без философии?
– Зови меня Барракуда.
– Но это же хищная рыба…
– Именно так меня и зовут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78