Один из стеллажей с тихим щелчком отъехал в сторону, и нам открылся тайник, который мы так долго искали. Бабуля исполнила короткий ликующий танец, пинками загнала в тайник нас с Катериной, потом схватила за шиворот замешкавшегося Женю, втянула к нам, и стеллаж тут же встал на место.
Все вышеописанное уложилось в несколько секунд. За это время я успела множество полезнейших вещей: закрыла и открыла рот, четыре раза хлопнула ресницами, с сомнением потрогала ковер (нельзя ли спрятаться под него), решительно отвергла эту идею и схватилась за голову. Так что пользы от меня не было никакой, как, впрочем, и от Катерины с Женей. Они просто взялись за руки, впились друг в друга влюбленными взглядами, и, судя по всему, приготовились принять мученическую смерть во имя любви.
- Не тупи, - пнула меня локтем бабуля, - заткнись и смотри в оба.
Я кротко кивнула (хоть на это меня хватило) и принялась смотреть в оба. В тайнике было тесно и душно, зато открывался отличный обзор.
Не успела я переступить с ноги на ногу, как дверь Зямочкиного кабинета пикнула, распахнулась, зажегся свет и к нам пожаловал Зямочка собственной персоной.
Глава двадцать третья, в которой Зямочка качается на стуле, а бабуля разводит отвратительную бюрократическую канитель
Скажем прямо, вид у Зямочки был нездоровый. Одет он был все в тот же халат, в руке держал небольшую книгу в цветном блестящем переплете, которую тут же небрежно бросил на стол.
Мы затаили дыхание и боялись двинуться. Сам по себе Зямочка был, конечно, не опасен, но вот его ребята, которые легко могли оторваться от футбола и отправиться крошить нас в капусту, меня пугали.
Зямочка постоял некоторое время, засунув руки в карманы, подозрительно нахмурился, прошелся к окну и выглянул наружу. Потом он обласкал влюбленным взглядом свой глобус, не подозревая, от какой опасности только что убереглось его сокровище, и печально вздохнул. Бабуля презрительно ухмыльнулась.
Потом Зямочка прошелся до своего стола, уселся так, чтобы ему было удобнее видеть свой глобус, сложил руки на груди и надулся как индюк. Просидел он в такой позе минут пять, у меня уже затекли ноги, и, к тому же, начало предательски клонить в сон. Бабуля наблюдала за Зямочкой с непроницаемым, как у индейца лицом.
Тот развалился, уронив голову на грудь и, казалось, задремал. Вдруг оглушительно запиликал мобильник, Зямочка подскочил, принялся шарить по карманам халата, наконец, извлек на свет божий разрывающийся телефон, принял вызов и гаркнул что было сил:
- Слушаю? - на том конце провода кто-то что-то быстро затараторил, - мы уже обсуждали. Какая она тебе старуха? Как приложит тебя эта старуха, попляшешь тогда. Мне плевать, что тут мы никогда никого не кончали. Этих кончаем. Утром. Попробуем еще поговорить и кончаем.
Меня прошиб холодный пот. То есть как это «этих кончаем»? Что это за безобразие? Как можно нас - кончать? Не понимаю. Бабуля стояла с непроницаемым лицом, казалось, она и не слышала Зямочкиных слов, а находилась в глубокой медитации.
- Слушай, ну еще завтрак их давай со мной обсудим. Дай им там что-нибудь, какая разница. А можешь, - тут Зямочка зашелся в свистящем смехе, - можешь вообще ничего не давать - чтобы добро не переводить, - он согнулся пополам и принялся трястись за своим столом, причмокивая вставными зубами.
Тут меня начала бить мелкая дрожь. Это как мы удачно из подвала выбрались. Через пару секунд меня осенила еще одна гениальная мысль. Это как бы мы неудачно остались бы там сидеть! Тут у меня застучали зубы. Зямочка демонстрировал какие-то демонические стороны своей натуры. Видимо, со дня, когда мой дедуля гнал Зямочку с оркестром по ночным улицам, изредка постреливая в воздух, тот покатился по наклонной. Был - романтичный юноша, стал - кровожадный маньяк. А все почему? Связался с моей бабулей.
- А собаки нам на что? - как ни в чем не бывало, продолжала жертва бабулиной бессердечности, - собаки на что? Все подчистую, комар носа не подточит!
Тут мне совсем поплохело. Картина перед глазами встала такая ужасная, что в глазах стало темно. Вот никогда мне особенно не нравились собаки, особенно большие. Я покосилась на бабулю. Она стояла, не шевелясь, глаза ее сузились до едва различимых щелочек.
- Утром, - сказал Зямочка, послушав немного, - все, бывай, - он дал отбой и снова обмяк за столом.
Вообще, должна сказать, наблюдать из укрытия за человеком, который уверен, что полностью предоставлен сам себе - ужасно.
Приложение № 22. Чем занимался в глубокой ночи в своем кабинете большой человек из Химок
1. Зямочка творил очень противные вещи:
2. Распевал песню про бродягу, который «К Байкалу подходит, на встречу родимая ма-а-а-а-ать»;
3. Высыпал на стол скрепки и начал делать из них цепочку, причем конец этой цепочки он наворачивал себе на шею;
4. Задумчиво жонглировал двумя фломастерами, пристраивал их себе за уши, а под конец вставил их себе в нос;
5. Вытащил один из этих фломастеров и начал делать вид, что это - дорогая сигара (Катерина содрогнулась от отвращения);
6. Прилепил желтый бумажный стикер себе на лоб и качался в таком виде на кресле;
7. Колол себе палец кнопкой и вскрикивал: «Ай!»;
8. Стрелял скрепками из степлера в стену.
Глава двадцать третья, в которой Зямочка качается на стуле, а бабуля разводит отвратительную бюрократическую канитель (окончание)
Невооруженным глазом было видно, что в своем кабинете человек привык много и напряженно работать. Проделав все эти полезные вещи, Зямочка ни с того, ни с сего сел ровно и принялся беспокойно шарить по столу. Меня осенило: он искал пресс-папье, которое лежало в кармане у бабули. Зямочка перевернул все бумажки, перетряс все папки, заглянул под стол, но, судя по всему, пропажу не обнаружил. Тогда Зямочка принялся беспокойно озираться, словно увидел обстановку своего кабинета впервые. Подскочил, коротко пробежался в противоположный угол, остановился и глубоко задумался над загнутым уголком ковра. Стало видно, что Зямочке сильно не по себе. Он обхватил себя за плечи, протопал к столу, пошарил в ящиках и извлек оттуда пистолет.
Я закатила глаза. Великолепно. Пресс-папье против пистолета. Конечно, мы не знаем, какой из Зямочки стрелок, но стало очень неуютно. Сейчас он нас обнаружит, и…
Но, судя по всему, Зямочка не спешил нас обнаруживать. Он крался по кабинету, как заправский спецназовец, хотя даже мне было понятно, что спрятаться там негде. Зямочка тоже быстро это смекнул и в задумчивости встал у окна. Вот тут-то ему и пришла в голову эта идея: Зямочка засунул за пояс халата свой пистолет и рванул к тайнику. Бабуля едва уловимо пошевельнулась. Женя попытался закрыть Катерину своей грудью. Зямочка с треском стукнул по стене, стеллаж отъехал в сторону, и вся наша честная компания предстала перед ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
Все вышеописанное уложилось в несколько секунд. За это время я успела множество полезнейших вещей: закрыла и открыла рот, четыре раза хлопнула ресницами, с сомнением потрогала ковер (нельзя ли спрятаться под него), решительно отвергла эту идею и схватилась за голову. Так что пользы от меня не было никакой, как, впрочем, и от Катерины с Женей. Они просто взялись за руки, впились друг в друга влюбленными взглядами, и, судя по всему, приготовились принять мученическую смерть во имя любви.
- Не тупи, - пнула меня локтем бабуля, - заткнись и смотри в оба.
Я кротко кивнула (хоть на это меня хватило) и принялась смотреть в оба. В тайнике было тесно и душно, зато открывался отличный обзор.
Не успела я переступить с ноги на ногу, как дверь Зямочкиного кабинета пикнула, распахнулась, зажегся свет и к нам пожаловал Зямочка собственной персоной.
Глава двадцать третья, в которой Зямочка качается на стуле, а бабуля разводит отвратительную бюрократическую канитель
Скажем прямо, вид у Зямочки был нездоровый. Одет он был все в тот же халат, в руке держал небольшую книгу в цветном блестящем переплете, которую тут же небрежно бросил на стол.
Мы затаили дыхание и боялись двинуться. Сам по себе Зямочка был, конечно, не опасен, но вот его ребята, которые легко могли оторваться от футбола и отправиться крошить нас в капусту, меня пугали.
Зямочка постоял некоторое время, засунув руки в карманы, подозрительно нахмурился, прошелся к окну и выглянул наружу. Потом он обласкал влюбленным взглядом свой глобус, не подозревая, от какой опасности только что убереглось его сокровище, и печально вздохнул. Бабуля презрительно ухмыльнулась.
Потом Зямочка прошелся до своего стола, уселся так, чтобы ему было удобнее видеть свой глобус, сложил руки на груди и надулся как индюк. Просидел он в такой позе минут пять, у меня уже затекли ноги, и, к тому же, начало предательски клонить в сон. Бабуля наблюдала за Зямочкой с непроницаемым, как у индейца лицом.
Тот развалился, уронив голову на грудь и, казалось, задремал. Вдруг оглушительно запиликал мобильник, Зямочка подскочил, принялся шарить по карманам халата, наконец, извлек на свет божий разрывающийся телефон, принял вызов и гаркнул что было сил:
- Слушаю? - на том конце провода кто-то что-то быстро затараторил, - мы уже обсуждали. Какая она тебе старуха? Как приложит тебя эта старуха, попляшешь тогда. Мне плевать, что тут мы никогда никого не кончали. Этих кончаем. Утром. Попробуем еще поговорить и кончаем.
Меня прошиб холодный пот. То есть как это «этих кончаем»? Что это за безобразие? Как можно нас - кончать? Не понимаю. Бабуля стояла с непроницаемым лицом, казалось, она и не слышала Зямочкиных слов, а находилась в глубокой медитации.
- Слушай, ну еще завтрак их давай со мной обсудим. Дай им там что-нибудь, какая разница. А можешь, - тут Зямочка зашелся в свистящем смехе, - можешь вообще ничего не давать - чтобы добро не переводить, - он согнулся пополам и принялся трястись за своим столом, причмокивая вставными зубами.
Тут меня начала бить мелкая дрожь. Это как мы удачно из подвала выбрались. Через пару секунд меня осенила еще одна гениальная мысль. Это как бы мы неудачно остались бы там сидеть! Тут у меня застучали зубы. Зямочка демонстрировал какие-то демонические стороны своей натуры. Видимо, со дня, когда мой дедуля гнал Зямочку с оркестром по ночным улицам, изредка постреливая в воздух, тот покатился по наклонной. Был - романтичный юноша, стал - кровожадный маньяк. А все почему? Связался с моей бабулей.
- А собаки нам на что? - как ни в чем не бывало, продолжала жертва бабулиной бессердечности, - собаки на что? Все подчистую, комар носа не подточит!
Тут мне совсем поплохело. Картина перед глазами встала такая ужасная, что в глазах стало темно. Вот никогда мне особенно не нравились собаки, особенно большие. Я покосилась на бабулю. Она стояла, не шевелясь, глаза ее сузились до едва различимых щелочек.
- Утром, - сказал Зямочка, послушав немного, - все, бывай, - он дал отбой и снова обмяк за столом.
Вообще, должна сказать, наблюдать из укрытия за человеком, который уверен, что полностью предоставлен сам себе - ужасно.
Приложение № 22. Чем занимался в глубокой ночи в своем кабинете большой человек из Химок
1. Зямочка творил очень противные вещи:
2. Распевал песню про бродягу, который «К Байкалу подходит, на встречу родимая ма-а-а-а-ать»;
3. Высыпал на стол скрепки и начал делать из них цепочку, причем конец этой цепочки он наворачивал себе на шею;
4. Задумчиво жонглировал двумя фломастерами, пристраивал их себе за уши, а под конец вставил их себе в нос;
5. Вытащил один из этих фломастеров и начал делать вид, что это - дорогая сигара (Катерина содрогнулась от отвращения);
6. Прилепил желтый бумажный стикер себе на лоб и качался в таком виде на кресле;
7. Колол себе палец кнопкой и вскрикивал: «Ай!»;
8. Стрелял скрепками из степлера в стену.
Глава двадцать третья, в которой Зямочка качается на стуле, а бабуля разводит отвратительную бюрократическую канитель (окончание)
Невооруженным глазом было видно, что в своем кабинете человек привык много и напряженно работать. Проделав все эти полезные вещи, Зямочка ни с того, ни с сего сел ровно и принялся беспокойно шарить по столу. Меня осенило: он искал пресс-папье, которое лежало в кармане у бабули. Зямочка перевернул все бумажки, перетряс все папки, заглянул под стол, но, судя по всему, пропажу не обнаружил. Тогда Зямочка принялся беспокойно озираться, словно увидел обстановку своего кабинета впервые. Подскочил, коротко пробежался в противоположный угол, остановился и глубоко задумался над загнутым уголком ковра. Стало видно, что Зямочке сильно не по себе. Он обхватил себя за плечи, протопал к столу, пошарил в ящиках и извлек оттуда пистолет.
Я закатила глаза. Великолепно. Пресс-папье против пистолета. Конечно, мы не знаем, какой из Зямочки стрелок, но стало очень неуютно. Сейчас он нас обнаружит, и…
Но, судя по всему, Зямочка не спешил нас обнаруживать. Он крался по кабинету, как заправский спецназовец, хотя даже мне было понятно, что спрятаться там негде. Зямочка тоже быстро это смекнул и в задумчивости встал у окна. Вот тут-то ему и пришла в голову эта идея: Зямочка засунул за пояс халата свой пистолет и рванул к тайнику. Бабуля едва уловимо пошевельнулась. Женя попытался закрыть Катерину своей грудью. Зямочка с треском стукнул по стене, стеллаж отъехал в сторону, и вся наша честная компания предстала перед ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69