Где-то далеко ревели и сигналили машины, вопили гуляющие дети, звуки мешались с ледяным февральским ветром и эхом метались по двору. С ужасающим грохотом заработал холодильник и все подпрыгнули на месте.
- Детка, если ты будешь молчать, мы ничего не узнаем, - проворковала бабуля. - Мы не зря приехали?
До этих слов я воспринимала все происходящее как досадную помеху моему безмятежному сну. Только сейчас до меня дошло, что сон этот был не таким уж и безмятежным - скорее наоборот. Тут-то я поняла, как рада, что моя бабуля без слов догадалась, что пора бросать к чертям этот дурацкий Париж и мчаться ко мне на выручку. Бабуля все уладит, у нее уже готово решение любых проблем. Достаточно ей только закурить свою папиросу и провещать что-нибудь, как злодеи задрожат и ретируются, солнце будет светить ярче, а невзгоды отступят.
Впрочем, в тот же самый момент моя память услужливо предоставила мне несколько фактов, подтверждающих, что обычно бабуля все решает, однако перед этим устраивает такой балаган, что чертям в аду тошно становится.
Авантюристы бывают разные. Кто-то бьется за идею. Кто-то за деньги. Чем я становлюсь старше, тем больше подозреваю, что бабуля моя охотится за приключениями - а это худший вид авантюризма.
«Спокойно», - сказала я сама себе, - «все уладится. Уж с бабулей-то безопаснее, это точно». По крайней мере, я на это надеялась… Хотя… В глубине души я уже чувствовала, что мы впутаемся в это дело по уши, как всегда.
Благодать, внезапно снизошедшая на мою душу, чуть-чуть поблекла.
- Она издевается над нами, Марья Степановна, - доверительно сообщила бабуле Катерина.
- Открой рот и скажи хотя бы пару слов! - медленно, практически по слогам произнесла бабуля.
- Ребят, - начала я прочувствованно, - вы не знаете, где можно найти буфет?
- Какой буфет? - удивленно вскинула бровь бабуля.
- Какой-нибудь, - пробормотала я грустно.
- А тот, в коридоре? - живо поинтересовалась Катерина.
- Нет, - я развела руками, - свистнули.
- Вот и ладушки, - обрадовалась Катерина.
- Так бандиты его хотят! - страдальчески заломила руки я.
- О, черт! - воскликнула Катерина, - а им-то зачем?
- Так он их и есть! - всхлипнула я.
- А кто свистнул?
- Без понятия!
- Девочки! - возмутилась бабуля, - уймитесь и изложите все по порядку! Я ничего не понимаю!
И тут я рассказала бабуле все. Про то, как мы с Пашкой и Димкой тягали буфет из заброшенного дома, как мы разругались, почему я страдала в пиццерии, как ко мне подвалил Леня, а потом и его друзья, что случилось с буфетом, почему Пашка оставил свои ключи на полке, и как в скором времени с меня спустят шкуру, если я не найду этот буфет.
- Детка, - кротко произнесла бабуля после недолгого молчания, - ты единственная из нашей семьи умудрилась потерять буфет.
- Я знаю, - я мученически закусила губу, боясь поднять на нее глаза. - Не уверена, что это повод для гордости.
Глава восьмая, в которой Евгений Карлович разводит тайную дипломатию и чуть не сводит с ума Димку
Тут случилось странное. Некоторое время бабуля молчала, строго сдвигала брови, делала рукой какие-то неприятные движения, словно что-то завинчивала, а потом вдруг вздохнула, тряхнула головой и захохотала. Она смеялась так, что не могла вымолвить ни слова, слезы лились по ее щекам, порой бабуля пыталась все-таки сказать что-то, но речи ее тонули в новых взрывах хохота.
- Мария, - Евгений Карлович с опаской воззрился на свою молодую супругу, - тебя что-то веселит, но мы ровным счетом не понимаем, что именно. То есть, мы верим тебе на слово, что все очень радостно, но хотелось бы услышать от тебя что-нибудь более конкретное. А?
- Ха-ха-ха! - всхлипывала бабуля, - ну и дела! Я сейчас с ума сойду!
Я неуютно поерзала. Что, скажите, бабуле показалось таким смешным в моей подлинной трагедии, которая вызвала бы сострадание даже у живодера? Я тут вторые сутки места себе не нахожу, а бабуля смеется, словно я только что исполняла перед ней комические куплеты - этот мир окончательно рехнулся.
- Да, детка, - бабуля вытирала слезы, улыбаясь от уха до уха, - умеешь ты повеселить старуху.
Я хмыкнула, оставив при себе все соображения на тему «старухи».
- И ты хочешь сказать, что даже предположить не можешь, кто умыкнул ваш так называемый буфет-секретер? - не унималась она.
- Бабуля, - сварливо проговорила я, - кончай душу тянуть, если чего-то знаешь!
Мои слова вызвали у бабули новый приступ веселья.
- Скажи, Катенька, - обратилась она к Катерине, - этот буфет действительно так отвратен, как только что описывала Галочка?
- Еще хуже, - мрачно подтвердила та, - похож одновременно на саркофаг, свалку и церетелевского Петра Первого. Гадость какая-то.
- Ну тогда, детка, единственный человек, который мог так оперативно вывезти такую шедевральную вещицу, - пропела бабуля, - это твой муж.
- Пашка? - пискнула я.
- У тебя есть еще пара мужей? - походя поинтересовалась бабуля, - сомневаюсь. Хотя, - снова заулыбалась она, - вероятно, ты просто потеряла этот буфет в том бардаке, который вы с твоим мужиком развели за последние полгода.
- Мы уют создавали, - буркнула я.
- Ага, - бабулин сарказм не знал границ, - так может этот буфет где-нибудь по комнатам поискать? Стоит себе в уголочке, заваленный всяким хламом…
- И что же мы будем теперь делать? - сдержанно поинтересовалась я, не обращая внимания на ее слова.
- Галина, это очевидно, - Евгений Карлович торжественно поднял свою чашку, так, словно это был, по меньшей мере, золоченый кубок, - мы сейчас звоним вашему большому другу Дмитрию…
- И настоятельно просим его не совать свой длинный нос в чужие дела, - закончила за него бабуля, зловеще сверкая глазами.
- Так его, дружок называется! - воскликнула Катерина.
В едином порыве все подскочили со своих мест.
- Ни за что! - звонко воскликнула я, - ни за какие ковриги!
- Это еще почему? - удивилась бабуля.
- Потому что, - веско ответила я. - Пусть этот гад сам поймет, что жена ему дороже всяких Димок.
- Под этим гадом, я так понимаю, мы подразумеваем Павла? - уточнил Евгений Карлович.
- Именно, - заявила я, - если он окончательно рехнулся, то туда ему и дорога, пусть с Димочкой своим живет.
- Совершенно не понимаю, - фыркнула бабуля, - как моя внучка вообще умудрилась выйти замуж, с такими воззрениями.
- Ну, я думаю, этот момент мы легко уладим, - примирительно проговорил Евгений Карлович, подтягивая брюки с идеальной, как лезвие опасной бритвы, стрелкой и берясь за трубку телефона, - звонить мы будем не объекту, ранее обозначенному как «гад», а некоему Дмитрию.
- Вы рушите мои честь и достоинство, - трагически прошептала я.
- Пятнадцать минут позора, детка, - утешила меня бабуля, - долгая и счастливая жизнь впереди. Диктуй номер.
Замогильным голосом я продиктовала Димкин номер телефона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69