Мы обязательно выберемся, и камня на камне не оставим.
После этих слов мне полегчало настолько, что я смогла сесть, подползти к стене, за которую держалась и облокотиться на нее спиной.
- Ну, как? - поинтересовалась бабуля.
- П-порядок, - выдохнула я.
- Катенька?
- Как огурчик, - сипло отрапортовала Катерина.
- Будем дурить? - подозрительно протянула бабуля.
- Будем, - кивнула я, - но позже. Постой, - зашептала вдруг я, сраженная внезапным озарением, - кажется, припоминаю, когда именно я видела твоего Василия Геннадьевича в детстве.
- Ну и ладушки, рада, что у тебя такая хорошая память, - погладила меня по голове бабуля и зашарила по карманам, - хоть бы папиросы оставили, сволочи.
- Это, судя по всему, - зловеще протянула Катерина, - вторая часть их страшного плана по лишению пленников воли.
- Пусть утрутся, - выплюнула бабуля, - мы с ними еще не закончили, - не знаю, как пойдет дальше, но пока бабуля не демонстрировала сломленную волю и порушенное стремление к победе.
- Да стойте же, - выкрикнула я, волнуясь, - Василий Геннадьевич - это тот самоубийца, который пел под вашими с дедушкой окнами серенаду и пытался увезти тебя из-под венца?
- Ну, - выплюнула бабуля, - он почему-то слегка запамятовал, что я уже сидела под венцом, причем весьма неплохим.
- Как же, как же, - обрадовалась я, - помню отлично, дедуля еще спустил бедняжку с лестницы, а потом гнал его до Парка Победы…
- У твоего деда всегда был очень тонкий музыкальный слух, а та серенада не выдерживала никакой критики, - зашлась в смехе бабуля.
Приложение № 19. Как Зямочка пришел мою бабулю от дедушки забирать
Мизансцена. Распахнутая входная дверь. Чуть помоложе, чем сейчас, Зямочка в картинной позе стоит в дверях. Бабуля с интересом выглядывает из-за мрачного дедушки. Я, семи лет от роду, верчусь в коридоре у всех под ногами. Из глубины комнаты доносится песня «Спят усталые игрушки».
Зямочка (напевает): «Сердце красавицы склонно к измене и к перемене, как месяц мая…»
Дедушка (кривится, как от сильной зубной боли, зажимает уши): Вася, это невыносимо!
Зямочка: Леша, я забираю ее, можно даже без вещей, мы купим ей все новое.
Дедушка (косится на бабулю): Муся, что это за явление?
Бабуля: Алеша, гони его в шею, не видишь что ли, что парень с глузда съехал?
Зямочка (прижимает руки к груди): Мария, не бойся его, если будет надо, я его убью.
Дедушка (не обращая на Зямочку внимания): Муся, ты уверена? Может быть, ты хочешь прогуляться с галантным кавалером?
Бабуля (раздраженно): Не пори чепухи, Алеша, пусть убирается.
Дедушка (разводит руками): Вася, извини.
Я (теребя рукав дедушкиной генеральской шинели): Дедуля, когда ты мне купишь военное пальто?
Дедушка (рассеянно): Скоро, детка, скоро.
Бабуля: Цыц!
Зямочка (патетически простирает руки к бабуле): Мария, пойдем, я знаю, ты тоже мечтаешь обо мне!
Бабуля (сквозь зубы): Сказала, проваливай.
Дедушка (достает из ящика стола револьвер, неторопливо откидывает барабан, проверяет, есть ли там пули): Вася, извини, но тебе придется пойти домой.
Зямочка(истерично): Никуда я не пойду, ты не понимаешь!
Дедушка стреляет в потолок. В воздухе кружится побелка. Зямочка дает стрекоча. Дедуля устремляется за ним.
Я (с восторгом глядя на шинель): Бабуля, дедуля купит мне военное пальто?
Бабуля (задумчиво): Не-пре-мен-но…
Глава девятнадцатая, в которой мы устраиваем чемпионат по спортивному ориентированию и проваливаем очередные переговоры (окончание)
- А он был тогда настроен серьезно, - всхлипывала я, давясь от смеха, - при полном параде, настоящий красавец!
- Да уж, - погрустнела бабуля, - в свое время он был очень даже ничего.
Мы помолчали. Ситуация, в которую мы угодили, представлялась нам довольно мрачной. От невеселых мыслей меня отвлекли энергичные хлопки в ладоши.
- Девочки, не киснем, - бодро объявила бабуля, - предлагаю обследовать помещение, в котором мы оказались. Было бы неплохо хоть как-то ориентироваться на местности. Галка идет по стеночке направо, Катенька - по той же стеночке налево.
- А куда пойдешь ты? - поинтересовалась я.
- Я буду делать самое сложное, - заявила бабуля, - пойду вперед. Поехали.
Мы с Катериной, кряхтя, поднялись и принялись ощупывать стену. Она была шершавая, вероятно бетонная. Сбоку лились Катеринины проклятия - судя по всему, ее стенка не поддавалась всепобеждающему разуму. Мой участок был скучным - стена тянулась куда-то далеко, потом наметился угол, и снова началась стена - прохладная и шершавая.
- У меня тут трубы, - радостно сообщила Катерина. Голос ее слышался издалека, видимо помещение было довольно большим.
- Какие трубы? - деловито спросила бабуля.
- Горячие, идут из стены и пока не заканчиваются.
- Жаль, - расстроилась бабуля, - если бы эти трубы просто лежали на полу, мы бы огуляли ими наших охранников.
- Действительно жаль, - пробормотала я, втайне завидуя Катерининым трубам - хоть какое-то разнообразие. Моя стена тянулась без единого выступа, хоть ощупывала я ее со всей тщательностью: от пола (тоже, судя по всему, бетонного) и вверх, насколько хватало роста.
- Ничего, - проговорила бабуля, - голыми руками удавлю.
Я не стала спорить. Бабуля сказала, что удавит голыми руками - значит, так и будет.
- Дошла до двери! - провозгласила Катерина, - тут большая дверь! - раздался глухой стук, - судя по всему, железная.
- Я к тебе! - обрадовалась я и побежала на Катеринин голос.
- Тебе сказали: идти по стенке! - гаркнула бабуля, но было поздно. Запутавшись ногами в чем-то мягком, я растянулась на полу, отбив колени.
- Гм, пардон, - пробормотала я, ощупывая кучу, о которую споткнулась, - прошу прощения, тут какие-то тюфяки.
- Так, - проговорила бабуля, - трубы - раз. Дверь - два, тюфяки - три. Хорошо.
- Тут еще два угла было! - добавила я, подумав.
- Великолепно, - похвалила меня бабуля, - Катенька, сколько у тебя было углов?
- Ни одного, - расстроилась Катерина, - а что, должны быть?
- Совсем не обязательно, - успокоила ее бабуля, - Галка, возвращайся к своей стенке.
- Я уже там, - обиделась я, - что мне, до ночи на этих тюфяках валяться? Я иду вперед. Кстати, раньше я от вас удалялась, а теперь возвращаюсь обратно, только по противоположной стороне.
- Молодцы, - объявила бабуля, - Катенька, что там с дверью?
- Закрыто, - энергично чем-то погремела Катерина и загрустила, - наглухо.
- Попробуй повернуть ручку, - посоветовала бабуля.
- Обижаете, Марья Степановна.
- Понятно, - обрадовалась бабуля, - я нашла лампочку, но она ни фига не горит. Дотянуться до нее можно легко - то ли потолки тут низкие, то ли лампочка так висит… Судя по всему, свет зажигается снаружи. Очень похоже на Зямочку - заходит он сюда, ослепляет нас своей паршивой лампочкой, мы припадаем к его ногам и рыдаем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
После этих слов мне полегчало настолько, что я смогла сесть, подползти к стене, за которую держалась и облокотиться на нее спиной.
- Ну, как? - поинтересовалась бабуля.
- П-порядок, - выдохнула я.
- Катенька?
- Как огурчик, - сипло отрапортовала Катерина.
- Будем дурить? - подозрительно протянула бабуля.
- Будем, - кивнула я, - но позже. Постой, - зашептала вдруг я, сраженная внезапным озарением, - кажется, припоминаю, когда именно я видела твоего Василия Геннадьевича в детстве.
- Ну и ладушки, рада, что у тебя такая хорошая память, - погладила меня по голове бабуля и зашарила по карманам, - хоть бы папиросы оставили, сволочи.
- Это, судя по всему, - зловеще протянула Катерина, - вторая часть их страшного плана по лишению пленников воли.
- Пусть утрутся, - выплюнула бабуля, - мы с ними еще не закончили, - не знаю, как пойдет дальше, но пока бабуля не демонстрировала сломленную волю и порушенное стремление к победе.
- Да стойте же, - выкрикнула я, волнуясь, - Василий Геннадьевич - это тот самоубийца, который пел под вашими с дедушкой окнами серенаду и пытался увезти тебя из-под венца?
- Ну, - выплюнула бабуля, - он почему-то слегка запамятовал, что я уже сидела под венцом, причем весьма неплохим.
- Как же, как же, - обрадовалась я, - помню отлично, дедуля еще спустил бедняжку с лестницы, а потом гнал его до Парка Победы…
- У твоего деда всегда был очень тонкий музыкальный слух, а та серенада не выдерживала никакой критики, - зашлась в смехе бабуля.
Приложение № 19. Как Зямочка пришел мою бабулю от дедушки забирать
Мизансцена. Распахнутая входная дверь. Чуть помоложе, чем сейчас, Зямочка в картинной позе стоит в дверях. Бабуля с интересом выглядывает из-за мрачного дедушки. Я, семи лет от роду, верчусь в коридоре у всех под ногами. Из глубины комнаты доносится песня «Спят усталые игрушки».
Зямочка (напевает): «Сердце красавицы склонно к измене и к перемене, как месяц мая…»
Дедушка (кривится, как от сильной зубной боли, зажимает уши): Вася, это невыносимо!
Зямочка: Леша, я забираю ее, можно даже без вещей, мы купим ей все новое.
Дедушка (косится на бабулю): Муся, что это за явление?
Бабуля: Алеша, гони его в шею, не видишь что ли, что парень с глузда съехал?
Зямочка (прижимает руки к груди): Мария, не бойся его, если будет надо, я его убью.
Дедушка (не обращая на Зямочку внимания): Муся, ты уверена? Может быть, ты хочешь прогуляться с галантным кавалером?
Бабуля (раздраженно): Не пори чепухи, Алеша, пусть убирается.
Дедушка (разводит руками): Вася, извини.
Я (теребя рукав дедушкиной генеральской шинели): Дедуля, когда ты мне купишь военное пальто?
Дедушка (рассеянно): Скоро, детка, скоро.
Бабуля: Цыц!
Зямочка (патетически простирает руки к бабуле): Мария, пойдем, я знаю, ты тоже мечтаешь обо мне!
Бабуля (сквозь зубы): Сказала, проваливай.
Дедушка (достает из ящика стола револьвер, неторопливо откидывает барабан, проверяет, есть ли там пули): Вася, извини, но тебе придется пойти домой.
Зямочка(истерично): Никуда я не пойду, ты не понимаешь!
Дедушка стреляет в потолок. В воздухе кружится побелка. Зямочка дает стрекоча. Дедуля устремляется за ним.
Я (с восторгом глядя на шинель): Бабуля, дедуля купит мне военное пальто?
Бабуля (задумчиво): Не-пре-мен-но…
Глава девятнадцатая, в которой мы устраиваем чемпионат по спортивному ориентированию и проваливаем очередные переговоры (окончание)
- А он был тогда настроен серьезно, - всхлипывала я, давясь от смеха, - при полном параде, настоящий красавец!
- Да уж, - погрустнела бабуля, - в свое время он был очень даже ничего.
Мы помолчали. Ситуация, в которую мы угодили, представлялась нам довольно мрачной. От невеселых мыслей меня отвлекли энергичные хлопки в ладоши.
- Девочки, не киснем, - бодро объявила бабуля, - предлагаю обследовать помещение, в котором мы оказались. Было бы неплохо хоть как-то ориентироваться на местности. Галка идет по стеночке направо, Катенька - по той же стеночке налево.
- А куда пойдешь ты? - поинтересовалась я.
- Я буду делать самое сложное, - заявила бабуля, - пойду вперед. Поехали.
Мы с Катериной, кряхтя, поднялись и принялись ощупывать стену. Она была шершавая, вероятно бетонная. Сбоку лились Катеринины проклятия - судя по всему, ее стенка не поддавалась всепобеждающему разуму. Мой участок был скучным - стена тянулась куда-то далеко, потом наметился угол, и снова началась стена - прохладная и шершавая.
- У меня тут трубы, - радостно сообщила Катерина. Голос ее слышался издалека, видимо помещение было довольно большим.
- Какие трубы? - деловито спросила бабуля.
- Горячие, идут из стены и пока не заканчиваются.
- Жаль, - расстроилась бабуля, - если бы эти трубы просто лежали на полу, мы бы огуляли ими наших охранников.
- Действительно жаль, - пробормотала я, втайне завидуя Катерининым трубам - хоть какое-то разнообразие. Моя стена тянулась без единого выступа, хоть ощупывала я ее со всей тщательностью: от пола (тоже, судя по всему, бетонного) и вверх, насколько хватало роста.
- Ничего, - проговорила бабуля, - голыми руками удавлю.
Я не стала спорить. Бабуля сказала, что удавит голыми руками - значит, так и будет.
- Дошла до двери! - провозгласила Катерина, - тут большая дверь! - раздался глухой стук, - судя по всему, железная.
- Я к тебе! - обрадовалась я и побежала на Катеринин голос.
- Тебе сказали: идти по стенке! - гаркнула бабуля, но было поздно. Запутавшись ногами в чем-то мягком, я растянулась на полу, отбив колени.
- Гм, пардон, - пробормотала я, ощупывая кучу, о которую споткнулась, - прошу прощения, тут какие-то тюфяки.
- Так, - проговорила бабуля, - трубы - раз. Дверь - два, тюфяки - три. Хорошо.
- Тут еще два угла было! - добавила я, подумав.
- Великолепно, - похвалила меня бабуля, - Катенька, сколько у тебя было углов?
- Ни одного, - расстроилась Катерина, - а что, должны быть?
- Совсем не обязательно, - успокоила ее бабуля, - Галка, возвращайся к своей стенке.
- Я уже там, - обиделась я, - что мне, до ночи на этих тюфяках валяться? Я иду вперед. Кстати, раньше я от вас удалялась, а теперь возвращаюсь обратно, только по противоположной стороне.
- Молодцы, - объявила бабуля, - Катенька, что там с дверью?
- Закрыто, - энергично чем-то погремела Катерина и загрустила, - наглухо.
- Попробуй повернуть ручку, - посоветовала бабуля.
- Обижаете, Марья Степановна.
- Понятно, - обрадовалась бабуля, - я нашла лампочку, но она ни фига не горит. Дотянуться до нее можно легко - то ли потолки тут низкие, то ли лампочка так висит… Судя по всему, свет зажигается снаружи. Очень похоже на Зямочку - заходит он сюда, ослепляет нас своей паршивой лампочкой, мы припадаем к его ногам и рыдаем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69