- Что же дальше, Роми? Что нам делать дальше? Она испугалась, что прочтет в его вопросе гораздо больше того, что он намеревался вложить в свои слова, поэтому поспешила повернуть его на сто восемьдесят градусов. - Это зависит... - От чего? - От того, что хочешь делать ты. - Думаю, ты уже знаешь ответ на этот вопрос, - осипшим голосом сказал он. - И от того, что хочу делать я, - добавила она твердо. - А наши желания совпадают, Роми? - тихо спросил он. Она с минуту рассматривала ладонь своей руки, потом подняла голову. - То есть хочу ли я пойти с тобой в постель? У него на лице появилось слегка обескураженное выражение. - Ну да... - Что с тобой, Доминик? Или не привык, чтобы твои женщины прямо говорили тебе, что им нужно? Он засмеялся, и в его смехе чувствовался.., грубый голод, от которого у Роми защекотало нервы. - Значит ли это, что ты - одна из моих женщин, Роми? Напрасно он решил именно так сформулировать свою мысль. А может быть, и нет. Может быть, лучше он выразиться и не смог бы. Потому что, когда она представила себя в роли одной из обитательниц обширного гарема, это одним точным ударом разбило всякие романтические надежды, какие она могла еще питать в глубине души. Заметил ли он это сомнение и усталую отрешенность, которые на мгновение бросили тень на ее черты? Не потому ли его губы сложились в жесткую и горькую линию, когда он сказал: - Очевидно, нет? - Его голос тоже стал жестче. - Думаю, будет лучше, если ты сама скажешь мне, куда бы ты хотела пойти, Роми, а? Роми взглянула на него широко раскрытыми глазами. - Ну, конечно же, в постель! Доминик смотрел на нее с явным выражением шока на лице, и ему потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя. - В постель? - переспросил он, словно не вполне расслышал, что она сказала. Ее сердце и тело умоляли и призывали его, но ей удалось скрыть свои истинные чувства за верно найденным, как она думала, современным способом выражения. - Конечно, - прошептала она, заметив, что его глаза теперь неотвратимо притягивает, словно в гипнотическом трансе, упругая округлость ее грудей под переливающимся атласом платья. - Мы не можем и дальше вести себя по-прежнему, Доминик. Мне очень не хотелось бы показаться особой, которой нравится дразнить. Уверена, что и тебе такого не хочется. А между тем мы уже целых пять лет дразним друг друга. Тебе не кажется, что пора что-то сделать, чтобы избавить друг друга от мучений? Доминик сглотнул, всеми силами пытаясь не потерять связь с реальностью. - Это тоже часть твоей знаменитой терапии насыщением? - спросил он нетвердым голосом. - Радикальный способ очистить от меня твой организм? Она ничего на это не ответила, просто потянулась к нему и легонько провела пальцем по его щеке, а потом вокруг рта. Она увидела, как дрогнули его губы и одновременно потемнели глаза, и ее охватило бурное ликование она поняла, что хотя бы в сексуальном отношении обладает над ним такой же властью, как и он над ней. И, чтобы пользоваться этой властью, не поддаваясь глупым мыслям о любви, ей надо быть сильной. Она призывала на помощь всю свою смелость, чтобы задать ему следующий вопрос, а в это время он поднес к губам ее руку и стал покрывать ладонь легкими поцелуями. - Доминик? - Ммм? - Его глаза были закрыты, а голос звучал сонно. - Зачем все-таки ты пригласил меня на этот уик-энд? Он моментально открыл глаза, и в них мелькнула настороженность. Роми нетерпеливо тряхнула головой. - Только избавь меня от разных глупостей типа "в этом деле лучше тебя никого не найти". Есть немало людей, которые сделали бы эту работу не хуже меня, ты же прекрасно знаешь, и я - тоже. - Отвечать будет явно излишним с моей стороны, - сухо сказал он, поскольку ты, судя по всему, уже составила свое мнение. Ты решила, что я завлек тебя сюда, чтобы соблазнить и подчинить своей воле? - Или заставить меня влюбиться в тебя, - предположила она. Он сощурил глаза. - Это довольно веское обвинение. - Я знаю. - И для чего, по-твоему, мне это нужно? Действительно, для чего? Когда Доминик влюбится и женится, то, уж конечно, не на женщине, которая ведет себя так, как она. - Может быть, для того, чтобы оттолкнуть меня самым ужасным образом и в придачу разбить мне сердце! - выпалила она, дав выход мучительному своему страху. Его лицо вновь приняло настороженное выражение. - Ну, шансов на это немного, не так ли, Роми? Раз ты в меня не влюбилась. - Его ресницы опустились и затенили серые глаза. - Или все-таки влюбилась? Роми решила, что сейчас не грех и солгать, если это поможет ей остаться в здравом уме. - Разумеется, нет, - насмешливым тоном произнесла она. - Ну, значит, вопрос закрыт. - Он откинулся на спинку дивана и нахмурился. - Так что, надо полагать, о постели не может быть и речи? - Именно так, - серьезным тоном сказала она. - Уже не может... К сожалению. - Несколько мгновений она наслаждалась его убитым видом, потом решила прекратить его мучения. Она подвинулась ближе к нему, поддернув повыше свое длинное атласное платье, и увидела, как у Доминика заиграли на скулах желваки. Она, Роми, уйдет задолго до того, как он соберется ее вышвырнуть, а пока устроит ему такую ночь, которую он вовек не забудет. - Постели не будет, но всегда есть диван, - негромко объяснила ему она. Его глаза прищурились: идея начала доходить до него как раз тогда, когда она хищно впилась в его губы. Он застонал и сильным рывком прижал ее к своей груди, продолжив и углубив поцелуй с таким мастерством, что Роми едва не лишилась чувств от наслаждения. Доминик так страстно жаждал ее, что почти не мог связно думать. Он понимал лишь одно: если Роми и дальше будет извиваться у него на коленях в этом своем облегающем платье, то он быстро потеряет голову. А сейчас ему, как никогда в жизни, было необходимо сохранить контроль над происходящим. Потому что до сих пор все его отношения с Роми характеризовались как раз полным отсутствием контроля. Ему удалось кое-как освободиться от мягкой сладости ее рта, на что она ответила коротким стоном протеста. - Ч-что ты делаешь? - спросила она, подавляя в себе страх при мысли, что он теперь так сильно презирает ее, что не сможет заставить себя заняться с ней любовью. Доминик поднялся на ноги, обнимая ее рукой за обнаженную спину, так что Роми пришлось встать вместе с ним. - Мы отправляемся наверх, Роми. Ко мне в спальню. Где я смогу не торопясь снимать каждый предмет одежды с этого восхитительного тела. Потом я намерен уложить тебя на простыни из тончайшего белого льна и любить тебя снова и снова, пока не наполню тебя собой до краев так, что ты станешь умолять меня остановиться. Роми содрогнулась. - Да, - выдохнул он. - Я вижу, как трепещет в предвкушении твое тело - точно так же, как мое сейчас трепещет от чистого, сладкого желания. Смотри, дорогая. - В доказательство он протянул к ней обе руки, и Роми увидела, что они действительно трясутся, как у одержимого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39