Пусть эти трое вас подменят.
- Ни у одной из них пока нет опыта, слежку поручать им рано.
- Остальные "самаритянки" постепенно подтягиваются в офис, у них есть информация, так что их срывать нельзя. Важные сведения нужно получать из первых рук, а в пересказе они приобретают такую же ценность, как и сплетни.
- Тогда мы останемся тут.
- От утомления у вас притупится реакция. Вы же там целый день торчите. Профессиональные топтуны привычные, но вы-то нет. Кстати, по нужде в кустики бегаете?
- Клара вычитала в какой-то книжке, что сыщицы в таких ситуациях используют памперсы.
- И вы упаковались памперсами?
- Ага, - хихикнула Тома.
- Н-да... Профвредность, сильно снижающая женскую привлекательность... Нет уж, не могу допустить, чтобы вы оставались столь санитарно запущенными. Вызывай смену, а когда трое "самаритянок" прибудут, езжайте в офис, попутно заскочите ко мне в "Приму", там есть душ, биде, полотенца и все прочее для придания себе потребного вида.
- Боязно оставлять объект на новеньких.
- Особенного опыта, чтобы таращиться на дверь подъезда, не надо. Раз Ладо в квартире нет, значит, он может появиться лишь извне. Сгодятся и неопытные девицы. Вся их задача - засечь и отзвониться нам.
- Ну ладно, - согласилась Тамара. - Кстати, звонила Люся Бармина, она вернулась из командировки и скоро приедет в наш офис.
- Отлично. Люлю - то, что нам надо. Запустим её в редакцию "Выстрела", пусть настреляет там нужной информации, - скаламбурила напоследок Алла.
- Привет! - оповестила Люлю о своем приходе, пробегая по коридору и поочередно заглядывая во все двери. Такая уж она всегда - ведет себя непосредственно, как любознательный ребенок, и никому не приходит в голову сказать, что она плохо воспитана или держится не по возрасту.
- Люська!
- Привет, Люлюшка!
- Люлю, наконец-то ты объявилась! - радостно приветствовали её подруги-сокурсницы, вскакивая со своих мест и устремляясь следом.
Через несколько минут все "самаритянки" собрались в приемной.
- Пойдемте в кабинет Матвея, - предложила Тамара. Вместе с остальными сыщицами, несшими вахту у дома Марины Градовой, она дождалась сменщиц и только что появилась в офисе своей фирмы, успев до этого забежать в "Приму", принять душ и привести себя в надлежащий для каждой уважающей себя женщины вид. - Обычно мы собираемся там, в остальных комнатах мало места.
Глава "Самаритянина", как всегда, сидел за своим огромным столом, предаваясь размышлениям. Во время предыдущего расследования он почти не встречался с Люсей - обычно она приходила в их офис поздно, после основной работы, а Матвей Лопаткин уже часов в пять-шесть отбывал домой - отдыхать после трудового дня. Верная боевая подруга острила: "Любое дело, за которое платят деньги, можно считать работой". Руководитель фирмы, как справедливо заметила Алла, назначил себе весьма высокий оклад, а потому с полным основанием полагал, что работает.
Аллин втык произвел на него определенное действие - Матвей, разумеется, не желал лишиться источника, позволяющего вкушать дорогие напитки и деликатесы, приобретать раритетные издания книг, тем самым ещё больше повышая свою эрудицию, дающую право гордиться собой.
Однако за полдня невозможно кардинально измениться, даже после яростной атаки верной боевой подруги, к тому же, имея за плечами тридцать шесть лет жизни. Вот и Матвей все это время восседал в кресле, сделанном на заказ под его весьма габаритную фигуру, раздумывая, как совместить трудно совместимое: сохранить прежний статус и при этом заниматься тем, что привычно.
За все время со дня создания "Самаритянина" Матвей Лопаткин не делал ничего, что обычно ассоциируется с работой сыщика. Самомнения ему не занимать, и он полагал, что анализ информации гораздо важнее сбора фактуры, и не изменил своего мнения до настоящего момента. Правда, как таковой аналитической работой он практически не занимался - в обсуждении принимали участие все "самаритяне", и его вклад был весьма невелик, но Матвей о таких пустяках не задумывался. Он руководитель, и этим все сказано.
Появление Люси не вызвало у него столь же бурных эмоций, как у "самаритянок" - он относился к ней слегка пренебрежительно и поздоровался весьма сдержанно, правда, из-за стола встал.
Но обескуражить Люлю невозможно.
- Мотька! За две недели ты стал ещё солиднее! - вскричала она, кидаясь к нему. - Дай я тебя обниму хотя бы спереди, на большее длины моих рук не хватит.
Решив, что миниатюрная сокурсница сейчас и в самом деле заключит его в объятия где-то в области предполагаемой талии - при её малом росте выше не получится, - растерянный Матвей отступил на шаг, натолкнулся на свое кресло, попытался сесть, но рухнул мимо. Тучный глава фирмы полулежал на полу в неловкой позе, униженный падением, а двенадцать женщин дружно хохотали.
- Ты все так же боишься женщин, Мотенька, - отсмеявшись, ласково сказала Люлю. - Не обижайся - мы смеялись не над тем, что ты упал, а над выражением твоего лица - ты так перепугался, будто я тебя сейчас изнасилую.
Людей, совершающих действия из категории "простота хуже воровства", интеллектуал Матвей Лопаткин терпеть не мог, независимо от их пола. Потому данный инцидент, разумеется, не прибавил ему симпатии к сокурснице. Известный острослов ещё со студенческих лет, язвительный, порой желчный, Матвей мог пребольно уколоть кого-то или наградить хлесткой нелицеприятной характеристикой. Но, как и все закомплексованные люди, не терпел, если задевали его, даже в мелочах. А уж быть публично высмеянным - так вообще нож в сердце.
Ни слова не говоря, разобиженный глава "Самаритянина" неловко поднялся с пола, занял свое кресло и сделал вид, что озабочен поисками зажигалки.
Люлю переглянулась с сокурсницами - почти все пытались сдержать смешок, - и примирительно произнесла:
- Мотенька, не дуйся. Ну давай помиримся.
- Подобное предложение позволительно в детсадовском возрасте, побурчал Матвей. - А тебе уже тридцать шесть лет.
- Да что ты говоришь! - всплеснула руками Люлю. - А я и не заметила, как годы пролетели!
И все "самаритянки" дружно прыснули.
- Похоже, мое присутствие только помешает, - возвестил номинальный глава фирмы.
Он попытался величественно подняться, но край стола мешал, и весьма объемистый живот Матвея застрял. Тут уж женщины не смогли больше сдерживаться и покатились со смеху.
И в самом деле, главный "самаритянин" выглядел прекомично - стоя в полусогнутом положении, почти буквой "Г", пытался выдернуть свой большой живот. Обиженному Матвею не пришло в голову отодвинуть мешающее ему массивное кресло. Наконец ему удалось освободиться, и он, удостоив присутствующих дам лишь кивком, выплыл из кабинета.
- Мотя, ты куда направился?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
- Ни у одной из них пока нет опыта, слежку поручать им рано.
- Остальные "самаритянки" постепенно подтягиваются в офис, у них есть информация, так что их срывать нельзя. Важные сведения нужно получать из первых рук, а в пересказе они приобретают такую же ценность, как и сплетни.
- Тогда мы останемся тут.
- От утомления у вас притупится реакция. Вы же там целый день торчите. Профессиональные топтуны привычные, но вы-то нет. Кстати, по нужде в кустики бегаете?
- Клара вычитала в какой-то книжке, что сыщицы в таких ситуациях используют памперсы.
- И вы упаковались памперсами?
- Ага, - хихикнула Тома.
- Н-да... Профвредность, сильно снижающая женскую привлекательность... Нет уж, не могу допустить, чтобы вы оставались столь санитарно запущенными. Вызывай смену, а когда трое "самаритянок" прибудут, езжайте в офис, попутно заскочите ко мне в "Приму", там есть душ, биде, полотенца и все прочее для придания себе потребного вида.
- Боязно оставлять объект на новеньких.
- Особенного опыта, чтобы таращиться на дверь подъезда, не надо. Раз Ладо в квартире нет, значит, он может появиться лишь извне. Сгодятся и неопытные девицы. Вся их задача - засечь и отзвониться нам.
- Ну ладно, - согласилась Тамара. - Кстати, звонила Люся Бармина, она вернулась из командировки и скоро приедет в наш офис.
- Отлично. Люлю - то, что нам надо. Запустим её в редакцию "Выстрела", пусть настреляет там нужной информации, - скаламбурила напоследок Алла.
- Привет! - оповестила Люлю о своем приходе, пробегая по коридору и поочередно заглядывая во все двери. Такая уж она всегда - ведет себя непосредственно, как любознательный ребенок, и никому не приходит в голову сказать, что она плохо воспитана или держится не по возрасту.
- Люська!
- Привет, Люлюшка!
- Люлю, наконец-то ты объявилась! - радостно приветствовали её подруги-сокурсницы, вскакивая со своих мест и устремляясь следом.
Через несколько минут все "самаритянки" собрались в приемной.
- Пойдемте в кабинет Матвея, - предложила Тамара. Вместе с остальными сыщицами, несшими вахту у дома Марины Градовой, она дождалась сменщиц и только что появилась в офисе своей фирмы, успев до этого забежать в "Приму", принять душ и привести себя в надлежащий для каждой уважающей себя женщины вид. - Обычно мы собираемся там, в остальных комнатах мало места.
Глава "Самаритянина", как всегда, сидел за своим огромным столом, предаваясь размышлениям. Во время предыдущего расследования он почти не встречался с Люсей - обычно она приходила в их офис поздно, после основной работы, а Матвей Лопаткин уже часов в пять-шесть отбывал домой - отдыхать после трудового дня. Верная боевая подруга острила: "Любое дело, за которое платят деньги, можно считать работой". Руководитель фирмы, как справедливо заметила Алла, назначил себе весьма высокий оклад, а потому с полным основанием полагал, что работает.
Аллин втык произвел на него определенное действие - Матвей, разумеется, не желал лишиться источника, позволяющего вкушать дорогие напитки и деликатесы, приобретать раритетные издания книг, тем самым ещё больше повышая свою эрудицию, дающую право гордиться собой.
Однако за полдня невозможно кардинально измениться, даже после яростной атаки верной боевой подруги, к тому же, имея за плечами тридцать шесть лет жизни. Вот и Матвей все это время восседал в кресле, сделанном на заказ под его весьма габаритную фигуру, раздумывая, как совместить трудно совместимое: сохранить прежний статус и при этом заниматься тем, что привычно.
За все время со дня создания "Самаритянина" Матвей Лопаткин не делал ничего, что обычно ассоциируется с работой сыщика. Самомнения ему не занимать, и он полагал, что анализ информации гораздо важнее сбора фактуры, и не изменил своего мнения до настоящего момента. Правда, как таковой аналитической работой он практически не занимался - в обсуждении принимали участие все "самаритяне", и его вклад был весьма невелик, но Матвей о таких пустяках не задумывался. Он руководитель, и этим все сказано.
Появление Люси не вызвало у него столь же бурных эмоций, как у "самаритянок" - он относился к ней слегка пренебрежительно и поздоровался весьма сдержанно, правда, из-за стола встал.
Но обескуражить Люлю невозможно.
- Мотька! За две недели ты стал ещё солиднее! - вскричала она, кидаясь к нему. - Дай я тебя обниму хотя бы спереди, на большее длины моих рук не хватит.
Решив, что миниатюрная сокурсница сейчас и в самом деле заключит его в объятия где-то в области предполагаемой талии - при её малом росте выше не получится, - растерянный Матвей отступил на шаг, натолкнулся на свое кресло, попытался сесть, но рухнул мимо. Тучный глава фирмы полулежал на полу в неловкой позе, униженный падением, а двенадцать женщин дружно хохотали.
- Ты все так же боишься женщин, Мотенька, - отсмеявшись, ласково сказала Люлю. - Не обижайся - мы смеялись не над тем, что ты упал, а над выражением твоего лица - ты так перепугался, будто я тебя сейчас изнасилую.
Людей, совершающих действия из категории "простота хуже воровства", интеллектуал Матвей Лопаткин терпеть не мог, независимо от их пола. Потому данный инцидент, разумеется, не прибавил ему симпатии к сокурснице. Известный острослов ещё со студенческих лет, язвительный, порой желчный, Матвей мог пребольно уколоть кого-то или наградить хлесткой нелицеприятной характеристикой. Но, как и все закомплексованные люди, не терпел, если задевали его, даже в мелочах. А уж быть публично высмеянным - так вообще нож в сердце.
Ни слова не говоря, разобиженный глава "Самаритянина" неловко поднялся с пола, занял свое кресло и сделал вид, что озабочен поисками зажигалки.
Люлю переглянулась с сокурсницами - почти все пытались сдержать смешок, - и примирительно произнесла:
- Мотенька, не дуйся. Ну давай помиримся.
- Подобное предложение позволительно в детсадовском возрасте, побурчал Матвей. - А тебе уже тридцать шесть лет.
- Да что ты говоришь! - всплеснула руками Люлю. - А я и не заметила, как годы пролетели!
И все "самаритянки" дружно прыснули.
- Похоже, мое присутствие только помешает, - возвестил номинальный глава фирмы.
Он попытался величественно подняться, но край стола мешал, и весьма объемистый живот Матвея застрял. Тут уж женщины не смогли больше сдерживаться и покатились со смеху.
И в самом деле, главный "самаритянин" выглядел прекомично - стоя в полусогнутом положении, почти буквой "Г", пытался выдернуть свой большой живот. Обиженному Матвею не пришло в голову отодвинуть мешающее ему массивное кресло. Наконец ему удалось освободиться, и он, удостоив присутствующих дам лишь кивком, выплыл из кабинета.
- Мотя, ты куда направился?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91