Алексей был приглашен Михаилом Александровичем, вышедшим в отставку. Уж очень хотелось деду на Максима взглянуть, да и Татьяна Ивановна, в должности экс-тещи, воспылала любовью к бывшему зятю (еще бы: дочь скандалами не изводил, имущество делить не стал, квартиру оставил).
- А ведь я тебя, Алексей, недолюбливала... Что имеем - не храним, потерявши плачем, - философски вздохнула она, наблюдая как ловко обращается Алексей с семилетним пацаном - вроде бы и дружок ему, а в то же время непререкаемый авторитет. Мальчик не узнал бабу-Таню, да и она - не сказала бы, что высокий не по годам, сильно посветлевший мальчик, был тем самым черноглазеньким крохой Максимом. Он смахивал на цыганенка или кавказца, будто сильно загорелый, с длинными, до плеч как у девочки волосами, кудрявыми и черными и придающими ему несомненное сходство с Алексеем. Лишь одно взял он у матери - курносый нос, казавшийся расплывчато-мягким на узком, четко вылепленным скуластом лице. Максим снял с плеч объемный рюкзачок со своими вещами, который всю дорогу вез сам, и в том, как он двигался, распаковывал подарки, говорил, чувствовалась непривычная для детей этого возраста, обстоятельная взрослость. Михаил Александрович не знал, как представиться мальчику и стоит ли называть себя дедом, но он сам протянул ему руку и сказал:
- Я знаю, вы мой дедушка, военный, я вам игрушечную саблю сам из каштана вырезал. А бабушке-Тане вот это, Максим вручил растроганной бабке вязаные из яркой деревенской шерсти носки.
- Располагайся, Алексей, чувствуй себя как дома. Может душ примешь? И вообще - будете у нас гостить - квартира большая... все же мы, если и не родные, то, надеюсь, друзья. Мало ли что в жизни бывает... Всякие глупости.. - обнял за плечи бывшего зятя Дорогов. -Спасибо, Михаил Александрович.. Я не надолго. У меня кое- какие дела в Архангельском конном заводе. И вот Максима хотел вам показать и с Викторией повидаться... Большая уже, наверно? -Ох, и не узнаешь, совсем барышня! Да вот и они, побежала Татьяна Ивановна открывать дверь.
Какое-то время они стали по разным концам коридора, не решаясь преодолеть пространство, и не зная как и что сказать. В дверях гостиной Алексей с мальчиком, держащим в руках что-то малиновое, пестрое, в передней - худенькая девочка с двумя косами вдоль спины и запыхавшаяся Евгения, с трудом носившая семимесячный живот. - "Привет!" -"Привет!" обменялись репликами взрослые, а Максим направился к пришедшим, протягивая вышитый платок.
- Это тебе мама-Женя, Катя для тебя специально самый лучший на базаре выбрала. А это для Виктории - пояс кавказский. Такие невестам дарят! И торжественно, как суворовец на балу, подошел к Виктории. .... Рано утром они все вчетвером поехали на Архангельский конезавод. В электричке их принимали за семью и уступали место беременной Евгении. Они вышли в тамбур - Алексею хотелось курить, а Жене - постоять рядом, да и поясницу сильно ломило.
- Ты изменился. Куришь вот. И седина появилась.
- Еще бы - "трудная цирковая жизнь", - улыбнулся Алексей. А еще голова иногда страшно болит дня по два - по три, это последствия той травмы, колено левое шалит - привычный вывих - да что там говорить пенсионер!
- Зато уважаемый мэтр! Представляю как тебя ученики любят и актеры уважают, - добавила Женя, зная о новом поприще мужа, как тренера и как постановщика.
- А знаешь, не так уж плохо вышло. Ученики замечательные есть да и с Максимом мне крупно повезло. Как специально для манежа парнишка создан. Он меня сильно выручил тогда... В общем, когда одиноко было. Спасибо, что отдала... Да ты сама сейчас увидишь, его к лошадям как магнитом тянет. Вот ведь миситка - моя заговорила наследственность!..
На конезаводе Алексея встречали с распростертыми объятиями - он у них и консультант, и эксперт на аукционах и покупатель.
Гостям показали конюшни с именитыми производителями и баснословно дорогим элитным молодняком, а потом отвели к манежу, где объезжали лошадей специальные жокеи. Евгения пропускала мимо ушей комментарии сопровождавшего инструктора-коневода, расписывающего со знанием дела достоинства своих питомцев и вдруг увидела как рванулась вперед Виктория, выпустив ее руку. Завидя Алексея, ведущего под уздцы вороную крепкую кобылку с маленьким седоком на спине, девочка, сохранявшая до того момента взрослое молчаливое достоинство, кинулась навстречу, голося во всю мочь:
- Папа, папочка!. ... Виктория в эти дни никак не могла определиться с обращением к Алексею и от этого даже немного сторонилась его. Ведь был уже папа-Леня - совершенно нормальный, добрый... Она, конечно, помнила Алексея и поначалу сильно скучала, даже плакала тайком в подушку, а потом все куда-то исчезло, скрылось под слоем новых впечатлений, чтобы вырваться бурным фейерверком именно теперь.
- Папа, папочка! - лошади, цирк, опилки и прожектора, победа и страх... Какой-то крохотный и очень затейливый ключик щелкнул в потайной дверце ее души, выпустив на свет целый мир, скрестивший детство и волшебство. Запах... Наверно, этот особый запах и лошадиные губы, берущие с ладони кусочки хлеба.
- Я тоже, я тоже хочу! - кричала Виктория бегом пересекая манеж. И вот Евгения увидела, как сидит на лошади ее девочка, вцепившись в гриву, а Леша идет рядом, страхуя каждое ее движение. Напряжение Вики быстро прошло, вернулся прежний, притаившийся где-то в спинном мозге опыт, и она попросила:
- Отпусти, пожалуйста, я сама!
- Не бойся, Женя, это совсем смирная старая кобыла. Учебное пособие, Ветеран труда, - шепнул на ходу Алексей. Какой уж там ветеран: Звездочка пошла рысью, унося забывшую обо всем на свете, счастливую Викторию. Девочка не хотела спускаться на землю, а просилась постоять в седле, но Леша объяснил, что циркового седла здесь нет, а без него ей теперь нельзя - уже большая. Зато Максим показал целую программу - выездку, прыжки и сальто на траве и даже стойку на руках в седле.
Евгения обмирала от страха и гордости. Дети, резвившиеся на лужайке, казались ей прекрасными, смелыми, необыкновенными. А то, что проделывал Алексей с Максимом, было просто невероятным, аж сердце зашлось.
- Прошу тебя, Леша, хватит, - взмолилась она. - А то я рожу прямо здесь преждевременно. Страх-то какой! И они засмеялись оба, простив в это мгновение друг другу все. Алексей обнял за плечи Женю.
- Навались-ка на меня сильнее, старушка, наверно, устала совсем... А все же здорово, что у тебя будет еще малыш. щщщщ ...В начале сентября в роддоме немецкого города R Женя родила Анечку, осчастливив заждавшегося ребенка Леонида. Он был хорошим, заботливым мужем. Сильно выматывался на работе, не успевал заниматься с Викой, а теперь и с младшей понянчиться. Евгения считала бы себя абсолютно счастливой, если бы не знала, что где-то на этом свете живут Алексей и Максим, которых временами до жути хотелось видеть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130
- А ведь я тебя, Алексей, недолюбливала... Что имеем - не храним, потерявши плачем, - философски вздохнула она, наблюдая как ловко обращается Алексей с семилетним пацаном - вроде бы и дружок ему, а в то же время непререкаемый авторитет. Мальчик не узнал бабу-Таню, да и она - не сказала бы, что высокий не по годам, сильно посветлевший мальчик, был тем самым черноглазеньким крохой Максимом. Он смахивал на цыганенка или кавказца, будто сильно загорелый, с длинными, до плеч как у девочки волосами, кудрявыми и черными и придающими ему несомненное сходство с Алексеем. Лишь одно взял он у матери - курносый нос, казавшийся расплывчато-мягким на узком, четко вылепленным скуластом лице. Максим снял с плеч объемный рюкзачок со своими вещами, который всю дорогу вез сам, и в том, как он двигался, распаковывал подарки, говорил, чувствовалась непривычная для детей этого возраста, обстоятельная взрослость. Михаил Александрович не знал, как представиться мальчику и стоит ли называть себя дедом, но он сам протянул ему руку и сказал:
- Я знаю, вы мой дедушка, военный, я вам игрушечную саблю сам из каштана вырезал. А бабушке-Тане вот это, Максим вручил растроганной бабке вязаные из яркой деревенской шерсти носки.
- Располагайся, Алексей, чувствуй себя как дома. Может душ примешь? И вообще - будете у нас гостить - квартира большая... все же мы, если и не родные, то, надеюсь, друзья. Мало ли что в жизни бывает... Всякие глупости.. - обнял за плечи бывшего зятя Дорогов. -Спасибо, Михаил Александрович.. Я не надолго. У меня кое- какие дела в Архангельском конном заводе. И вот Максима хотел вам показать и с Викторией повидаться... Большая уже, наверно? -Ох, и не узнаешь, совсем барышня! Да вот и они, побежала Татьяна Ивановна открывать дверь.
Какое-то время они стали по разным концам коридора, не решаясь преодолеть пространство, и не зная как и что сказать. В дверях гостиной Алексей с мальчиком, держащим в руках что-то малиновое, пестрое, в передней - худенькая девочка с двумя косами вдоль спины и запыхавшаяся Евгения, с трудом носившая семимесячный живот. - "Привет!" -"Привет!" обменялись репликами взрослые, а Максим направился к пришедшим, протягивая вышитый платок.
- Это тебе мама-Женя, Катя для тебя специально самый лучший на базаре выбрала. А это для Виктории - пояс кавказский. Такие невестам дарят! И торжественно, как суворовец на балу, подошел к Виктории. .... Рано утром они все вчетвером поехали на Архангельский конезавод. В электричке их принимали за семью и уступали место беременной Евгении. Они вышли в тамбур - Алексею хотелось курить, а Жене - постоять рядом, да и поясницу сильно ломило.
- Ты изменился. Куришь вот. И седина появилась.
- Еще бы - "трудная цирковая жизнь", - улыбнулся Алексей. А еще голова иногда страшно болит дня по два - по три, это последствия той травмы, колено левое шалит - привычный вывих - да что там говорить пенсионер!
- Зато уважаемый мэтр! Представляю как тебя ученики любят и актеры уважают, - добавила Женя, зная о новом поприще мужа, как тренера и как постановщика.
- А знаешь, не так уж плохо вышло. Ученики замечательные есть да и с Максимом мне крупно повезло. Как специально для манежа парнишка создан. Он меня сильно выручил тогда... В общем, когда одиноко было. Спасибо, что отдала... Да ты сама сейчас увидишь, его к лошадям как магнитом тянет. Вот ведь миситка - моя заговорила наследственность!..
На конезаводе Алексея встречали с распростертыми объятиями - он у них и консультант, и эксперт на аукционах и покупатель.
Гостям показали конюшни с именитыми производителями и баснословно дорогим элитным молодняком, а потом отвели к манежу, где объезжали лошадей специальные жокеи. Евгения пропускала мимо ушей комментарии сопровождавшего инструктора-коневода, расписывающего со знанием дела достоинства своих питомцев и вдруг увидела как рванулась вперед Виктория, выпустив ее руку. Завидя Алексея, ведущего под уздцы вороную крепкую кобылку с маленьким седоком на спине, девочка, сохранявшая до того момента взрослое молчаливое достоинство, кинулась навстречу, голося во всю мочь:
- Папа, папочка!. ... Виктория в эти дни никак не могла определиться с обращением к Алексею и от этого даже немного сторонилась его. Ведь был уже папа-Леня - совершенно нормальный, добрый... Она, конечно, помнила Алексея и поначалу сильно скучала, даже плакала тайком в подушку, а потом все куда-то исчезло, скрылось под слоем новых впечатлений, чтобы вырваться бурным фейерверком именно теперь.
- Папа, папочка! - лошади, цирк, опилки и прожектора, победа и страх... Какой-то крохотный и очень затейливый ключик щелкнул в потайной дверце ее души, выпустив на свет целый мир, скрестивший детство и волшебство. Запах... Наверно, этот особый запах и лошадиные губы, берущие с ладони кусочки хлеба.
- Я тоже, я тоже хочу! - кричала Виктория бегом пересекая манеж. И вот Евгения увидела, как сидит на лошади ее девочка, вцепившись в гриву, а Леша идет рядом, страхуя каждое ее движение. Напряжение Вики быстро прошло, вернулся прежний, притаившийся где-то в спинном мозге опыт, и она попросила:
- Отпусти, пожалуйста, я сама!
- Не бойся, Женя, это совсем смирная старая кобыла. Учебное пособие, Ветеран труда, - шепнул на ходу Алексей. Какой уж там ветеран: Звездочка пошла рысью, унося забывшую обо всем на свете, счастливую Викторию. Девочка не хотела спускаться на землю, а просилась постоять в седле, но Леша объяснил, что циркового седла здесь нет, а без него ей теперь нельзя - уже большая. Зато Максим показал целую программу - выездку, прыжки и сальто на траве и даже стойку на руках в седле.
Евгения обмирала от страха и гордости. Дети, резвившиеся на лужайке, казались ей прекрасными, смелыми, необыкновенными. А то, что проделывал Алексей с Максимом, было просто невероятным, аж сердце зашлось.
- Прошу тебя, Леша, хватит, - взмолилась она. - А то я рожу прямо здесь преждевременно. Страх-то какой! И они засмеялись оба, простив в это мгновение друг другу все. Алексей обнял за плечи Женю.
- Навались-ка на меня сильнее, старушка, наверно, устала совсем... А все же здорово, что у тебя будет еще малыш. щщщщ ...В начале сентября в роддоме немецкого города R Женя родила Анечку, осчастливив заждавшегося ребенка Леонида. Он был хорошим, заботливым мужем. Сильно выматывался на работе, не успевал заниматься с Викой, а теперь и с младшей понянчиться. Евгения считала бы себя абсолютно счастливой, если бы не знала, что где-то на этом свете живут Алексей и Максим, которых временами до жути хотелось видеть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130