Долгая пауза, шипение, щелчки. Затем:
– Я вчера не застал тебя дома.
Я даже рот приоткрыл от удивления. Вот это да! Сам горбоносый-бородатый, который унес дракона, позвонил! Ну и жизнь пошла, никогда не знаешь, чего от нее ожидать.
– Простите, но я не ждал гостей. Ну, как вам понравилась моя квартира? А зеленоглазый дракончик, которого вы сняли со стены? А брючные ремни? Они были крепки, как бычьи жилы, и женщина…
– Слушай меня внимательно, – перебил он. – Нам все известно о твоих подвигах, ты хитрый, умный и смелый человек. Ты талантлив, но, как последний торгаш…
– Я очень благодарен вам за столь высокую оценку моих заслуг, – попытался я, в свою очередь, перебить его, но мой абонент даже не заикнулся и продолжал шпарить, как по написанному:
– …зарабатываешь на спекуляции рыбешкой. Ты стоишь намного больше, и мы хотим предложить достойную тебя работу. Завтра утром ты получишь аванс, немного позже – задание, которое должен будешь выполнить. Предупреждаю…
– Эй-эй! Как вас там, черт возьми? Помолчите хоть минуту! – снова попытался я остановить словесный поток, но низкий баритон Высоцкого продолжал струиться из трубки:
– …о нашем разговоре никто не должен знать, это в твоих же интересах. Женщину предупреди, чтобы она забыла о нашей с ней встрече. Сделаешь все, как я тебе скажу, – получишь назад своего дракона плюс хороший гонорар…
Я вдруг понял, что слушаю магнитофонную запись, сделанную сымитированным голосом Высоцкого. Монолог закончился, в трубке что-то щелкнуло, и побежали короткие гудки. Я все еще держал трубку у лица, боясь опустить ее на рычаги. Где-то слышал, что если не опускать трубку, то каким-то образом можно выяснить, откуда тебе звонили. Но как это сделать? Бежать на АТС? Или нужен аппарат с определителем номера?
Никуда бежать я сейчас не собирался, определителя у меня не было, и я швырнул трубку на аппарат. Час от часу не легче. Верно говорят: то пусто, то густо. Всю зиму и весну было так спокойно, что я чуть от тоски не умер. Хоть бы один анонимщик позвонил, хоть бы кто-то попытался дверь выломать. Дудки! А сейчас – на тебе! То Анна со своей поджигательницей тумана нагоняет, то какой-то двинутый рыжик за двадцать баксов чье-то предупреждение озвучивает, то какой-то горбоносый бородач в квартиру вламывается и уносит последние два килограмма золота, а потом звонит голосом Высоцкого, говорит столько комплиментов, сколько я за всю жизнь не слышал, и предлагает работу. Чтобы не поехать мозгами в такой ситуации, Валентин Дикуль, к примеру, советует принять стакан водки.
Я вышел на кухню, порылся в своих запасах и вынул бутылку марочного «Сурожа» – водки, к сожалению, не держу. Стакан я осилил, а вот второй не потянул, вылил остатки пойла в раковину и снова лег в постель. Но минут через десять какая-то сила подняла меня на ноги, и я, отчетливо понимая, что совершаю глупость, позвонил Климу. Похоже, он уже спал, потому что долго не подходил к телефону, а когда поднял трубку, голос его был тихим и невнятным.
– Через десять минут вас посетит Фантомас, – сказал я ему жутким голосом, зажав пальцами нос. – Нам все известно о твоих подвигах. Ты храбрый, находчивый, но слабохарактерный и поэтому, как последний торгаш, спекулируешь шампанским… Не помню в точности, что я еще ему наплел. Но, пока длился мой монолог, Клим не проронил ни слова. Он либо уснул с трубкой около уха, либо потерял дар речи от страха. Я же, оставаясь инкогнито, голосом Сталина завершил: «С вами говорил автоответчик», и мягко положил трубку на рычаги.
Ночью мне снилась моя дочь Клементина. Взрослая темноволосая девушка с голубыми глазами тихо говорила мне: «Отец, зачем ты убил маму?»
* * *
– Ку-ку! – сказала Анна.
Она стояла посреди дворика и энергично вытирала мокрую голову полотенцем. Три дня ее не было, а загорела так, словно мы не виделись месяц. На губах осторожная улыбка, в глазах столько всяких чувств, что их выражение не поддается дешифровке. Кажется, она хотела понять, как я отношусь к ее самовольной отлучке. А я никак не отношусь. Мне нет никакого дела до ее прогулок на машинах, яхтах, до ее шизанутых подруг и любовников с толстыми кошельками.
– Здравствуй, – ответил я как можно сдержаннее и прошел в палисадник.
Она неслышно, как тень, проследовала за мной и, пока я снимал с сарайчика решетку и выпускал живность на свободу, не сводила с меня глаз.
– Ты на меня обиделся? – спросила она.
– Вот еще! – с готовностью усмехнулся я. – Других проблем нет, что ли?
– Ты не подумай ничего плохого, у меня была обычная деловая поездка.
– Меня совершенно не волнуют твои дела… Кстати, комната освободилась, так что можешь переезжать вниз.
– А я тебе привезла бутылку мускатного шампанского.
– Спасибо, но я не пью. Подари лучше своему приятелю.
Анна постояла еще минуту молча, наблюдая за мной, и тихо удалилась. Так-то лучше, подумал я.
По дороге домой я встретил Клима. Он по-прежнему был хмурым, вдобавок под глазами набухли мешки. Выглядел он невыспавшимся.
– Что это ты так плохо выглядишь? – заботливо спросил я его.
Клим криво усмехнулся.
– Какой-то придурок вчера поздно вечером звонил, я так и не понял, что ему надо было, – сказал он.
– Надо же! – покачал я головой. – Кстати, Анна вернулась. Можешь забирать ее к себе, причем бесплатно.
Клим махнул рукой.
– Да ну ее на фиг!
– Разонравилась?
– Не до баб сейчас. Готовься бочки везти.
– Всегда готов! – Я отдал пионерский салют.
– Куда это ты торопишься? Опять нервишки лечить, черепушку ломать?
– Йес, сэр! – признался я и поторопился распрощаться с Климом, потому как время бежало стремительно, а мне еще надо было собрать снаряжение. Дома я постарался не задерживаться надолго: выпил кружку кофе с лимонной кислотой, чтобы не вызвало жажду, оделся соответственно предстоящему занятию и выволок из-под дивана штурмовой рюкзачок. В нем уже лежали бухты веревки и репшнура метров на сто, но мне показалось этого маловато, и я вышел на балкон. Там на крючьях, которые я вогнал в стену, висела еще пара мотков старой, но вполне пригодной итальянской веревки. На балконе у меня, конечно, не всегда царит идеальный порядок, но посторонний предмет под ногами я заметил сразу. Это был газетный сверток, перетянутый обычной черной резинкой, которая используется на бигудях.
Я присел возле свертка на корточках, внимательно осмотрел, не прикасаясь, прочитал отрывок заметки о предстоящих президентских выборах, затем осторожно взял в руки.
С недавних пор подобные штучки стали мне сильно не нравиться. Мой несчастный друг Борис позапрошлой осенью после своего вояжа на берега Пянджа получил маленькую бандерольку, вскрыл ее и тотчас отправился к праотцам.
В отличие от Бориса я имел некоторое представление об адских машинках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130