Мелкими, понимаете? Ничто так не убивает душу, как обыденность! Нудная, тягостная, жестокая и ненавистная всякой живой душе обыденность! А у моей ученицы, смею вас уверить, именно живая душа! У нее талант, и такой, с которым у печки за вышивкой не посидишь, и от которого можно сгореть вернее, чем от прямого удара молнии. Поэтому я вас так настойчиво предупреждал, что нужно действовать осторожно, поэтому я просил вас не торопить события. Даже если нам не удастся ее убить напрямую, трясина обыденности со временем убьет ее вернее, чем топор палача. Так что, Тито-с, если у вас есть какие-нибудь идеи насчет того, как исправить то, что вы натворили, то сейчас самое время их озвучить. Если их нет, то не взыщите! Я заменю вас на кого-нибудь более разумного.
Господину Тито-су не нужно было объяснять, что означало в устах его светлости слово "замена". Должность верховного жреца являлась пожизненной, и заменить его можно было только в случае его смерти, и никак иначе. Такая перспектива настолько подхлестнула мыслительные способности Тито-са, что он моментально сообразил, что можно сделать, хотя еще полчаса назад подобное ни за что не пришло бы в его голову.
– Ваша светлость, я знаю, знаю, что нужно сделать! - Быстро-быстро, словно боясь не успеть, заговорил он. - Вчера ко мне приходил на исповедь наш молодой князь, я уж не знаю точно, что у него там произошло, но он как-то умудрился познакомиться с нашей подопечной!
– И этот негодяй пытался добыть о ней сведения у вас на исповеди? - Поднял брови его светлость.
– А что в этом такого? - Искренне удивился Тито-с. - Наоборот, я считаю, это прекрасно, что мальчик доверяет мне. Иначе откуда бы мы узнали об их знакомстве? Так вот, уж не знаю чем, но она его зацепила. - При этих словах его светлость мученически поднял глаза к небу. - И он ею заинтересовался. И мне кажется, что неплохо было бы их свести, потому что характер у молодого человека как раз такой, какой требуется. Он у власти уже два года, и ни разу ни у кого не возникло повода обвинить его в мягкосердечии. Несмотря на свою молодость, он никому не позволяет вить из себя веревки, а те, кто все же пытается, обычно плохо заканчивают.
– Ну, что ж, это идея. - Задумчиво протянул белый жрец. - Неплохо было бы выдать ее замуж за этого князька, воистину, я не знаю ничего более занудного и утомительного, чем жизнь во дворце.
– Ну, вряд ли он захочет жениться на безродной рабыне!
– Это она-то безродная? - Хмыкнул его светлость. - Но вы правы, настаивать бесполезно. Лучше сделайте так, чтобы она как бы ненароком прошла этот ваш идиотский тест. Уверяю вас, ваш князек после этого сразу же потащит ее в храм.
– Мудрость вашей светлости превосходит границы моего понимания! - Подобострастно заметил Тито-с. - Позвольте мне приступить к исполнению ваших приказаний?
Тот с усмешкой посмотрел на него.
– Приступайте, Тито-с, приступайте! Но еще один промах, и вам придется навестить вашего демона, да-да, того самого, которого моя ученица одним ударом отправила обратно в ад. Но я вам обещаю, что ваше путешествие туда будет гораздо менее приятным, чем его.
С некоторых пор Самконгу стало ясно, что их спокойная жизнь подходит к концу. Пока еще ничего такого не произошло, но возникли некоторые моменты, которые явно указывали на возможные неприятности.
Во-первых, позавчера пограничный разъезд конфисковал один из его обозов. На это можно было бы не обратить внимания, но откупиться от пограничных чиновников на этот раз не получилось, а, учитывая то, сколько краденого добра было в этом обозе, ему в ближайшее время следовало ожидать визита местной полиции. Хорошо еще, что все самые крупные чины этой самой полиции были давно прикормлены, иначе пришлось бы срочно принимать меры.
Во-вторых, повязали одну из шаек Крока. Прямо на деле, что вообще вызывало нехорошие подозрения. Либо за ними следили, либо внутри их братства завелась крыса.
И в-третьих, Самконгу не давала покоя просьба Таша осторожно приглядеть за его домом. Скажите на милость, какому самоубийце понадобилось следить за Ташем?
Конечно, просьбу Таша не оставили без внимания, и ребята несколько дней походили вокруг его дома, но ничего подозрительного не обнаружили. Только полюбовались на Рил и ее грустную подружку. (Так, о Пиле не вспоминать!) Но сбрасывать со счетов мнение Таша было неумно, потому что за двадцать шесть лет постоянного общения Самконг не раз убеждался, что на пустом месте Таш своих выводов не делает.
Следовательно, вопрос о слежке становился совсем неприятным. Дело в том, что для того, чтобы вести кого-либо из братства так, чтобы они этого не почуяли, могли только очень хорошо обученные люди, которых в Ольрии просто не было. Здесь все было по старинке, самое крупное дело, которое были способны раскрутить местные силы охраны порядка - это найти украденную корову. Значит, либо все, и конфискованный обоз, и шайка Крока, и привидевшиеся Ташу шпионы было дикой случайностью и совпадением, во что Самконг при его жизненном опыте просто не мог поверить, либо кто-то нанял нужных людей за границей. Но кто и зачем? Конкуренты? Вряд ли. При их связях в Вандее и весе в тамошней гильдии изгоев надо быть полным кретином, чтобы решиться под них копать. Хотя, в любом случае это надо проверить. Вот и поручим это Валдею, он лучше всех умеет разговаривать с братьями по гильдии.
Что же касается остальных мотивов, то в Ольрии нанять сыщиков такого уровня могут позволить себе всего несколько человек, включая, разумеется, молодого князя. Их надлежит проверить всех, и поручить это следует Бадану, как самому ловкому. Не хватало еще тут дров наломать.
А еще надо проверить приезжих вандейцев, и вообще всех подозрительных приезжих. А это лучше всех сделает Крок. Заодно и напугает до полусмерти.
И поговорить с Лайрой, пусть даст задание девочкам держать ушки открытыми.
И самое последнее. Пообщаться с Франей и отправить несколько его пацанов в Закорючку. На них вряд ли кто-то обратит внимание, а они не хуже других присмотрят за домом Таша, за Рил и… Ну, да и за Пилой тоже.
Пила очень тяжело переживала смерть отца. Она грустила, тосковала и почти перестала улыбаться. О запрете на посещение Лики уже никто не вспоминал, благо, что у Пилы теперь был жених, который рад был потакать ее прихотям, а мачеха только и делала, что заглядывала ему в рот. В результате этого обстановка в собственном доме сделалась для Пилы совсем невыносимой, и она почти все время проводила у Лики. Та, как могла старалась развлечь ее, но чаще всего просто сидела и грустила вместе с ней, понимая, что помочь она ничем не может. Помочь могло только время, а его прошло еще слишком мало. Лика же могла только поить Пилу своими отварами и петь ей песни, которые уменьшали боль и дарили надежду на счастье, что и положено было делать песням.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122