Теперь же у них оставалось одно-единственное преимущество: на месте сраженного пирата тут же появлялся другой. Но люди Карфангера фехтовали несравненно лучше, да и время от времени пущенный верной рукой нож нередко находил свою жертву среди сгрудившихся на палубе морских разбойников. Ян Янсен и Венцель фон Стурза пробивали все новые и новые бреши в сплошной стене оборонявшихся, не давая им перейти в наступление.
Вскоре пиратов осталось совсем немного, но ни один не попросил пощады. Зная, что из плена им одна дорога — на виселицу, оставшиеся в живых попрыгали за борт, выбрав другую смерть. Бой кончился, и лишь теперь все взоры обратились к голландскому кораблю, под малыми парусами приближавшемуся к «Дельфину». Его форштевень был искорежен, сломанный бушприт висел на обрывках такелажа, но зато от второго пиратского корабля не осталось и следа, если не считать нескольких бочонков да обломков рангоута и обшивки, медленно кружившихся на том месте, где пирата поглотил океан.
Карфангер огляделся по сторонам, отыскивая Венцеля фон Стурзу: ему очень хотелось поблагодарить старого воина перед всей командой. Он нашел фон Стурзу и Яна Янсена в капитанской каюте захваченного флибустьерского корабля и попросил обоих подняться вместе с ним на полуют.
Команды «Дельфина» и «Мерсвина» в полном составе выстроились на нижней палубе. Карфангер выступил вперед и произнес небольшую речь, в которой прежде всего поблагодарил всех за верность долгу и мужество. Все сокровища, найденные на борту флибустьерского корабля, он обещал поделить между своими людьми. Потом преподнес Яну Янсену пару великолепно сработанных пистолетов, принадлежавших пиратскому капитану, а Венцелю фон Стурзе — роскошную саблю с рукояткой, отделанной золотом и драгоценными камнями, снятую с настенного ковра в капитанской каюте. Затем он обнял фон Стурзу, и матросы встретили его душевй порыв громовым
«Ура! «.
Однако радость победы была омрачена гибелью четверых гамбуржцев. Среди них оказался и старый парусный мастер, сраженный мушкетной пулей. Теперь его место предстояло занять Хейну Ольсену, ему же пришлось исполнять и последний печальный обряд — зашивать тела погибших товарищей в парусиновые койки. Вспомнилось, как восемь лет назад он вскрикнул от ужаса, когда парусный мастер продел последний стежок сквозь нос покойника, сейчас же он проделал это сам как нечто вполне обыденное, хотя перед ним лежал завернутый в смертный саван моряка его покойный учитель…
Между тем голландский корабль подошел совсем близко. Карфангер вытянул руку в его направлении и громко крикнул:
— Смотрите, кто к нам подходит!
Ян Янсен сдернул с головы шляпу, замахал ею и гаркнул:
— Виват Михиэлу де Рюйтеру, виват, ребята!! — И его крик подхватили десятки голосов.
— Боцман — салют в семь залпов! — приказал Карфангер. Боцман Петерсен со своими людьми тотчас же помчался на «Дельфин»; уже через несколько минут грянул первый выстрел. Тем временем на борт «Дельфина» поднялся де Рюйтер, а вместе с ним — Михель Шредер и племянник голландского адмирала Жан.
— Добро пожаловать, адмирал! — проговорил Карфангер, сжимая руку де, Рюйтера.
— Э, какой я адмирал, — отмахнулся де Рюйтер, — обычный шкипер, каких сотни. Дай Бог, чтобы мне и впредь им оставаться. Но боюсь, англичане опять что-то затевают против нас… Постойте, об этом пока не будем. Мне очень хочется отругать вас за эту выходку. Или вы полагаете, что я сам не справился бы с этими недомерками?
— Откуда мне было знать, что это вы? — оправдывался Карфангер. — Но когда я увидел ваш разворот и то, как лихо вы протаранили флибустьерский корабль, у меня почти не осталось сомнений. Но я уже успел отдать приказ…
— … идти на абордаж? Гром и дьяволы! Клянусь сатаной, сказал я себе, придется нам попотеть, чтобы выручить парней из беды. Да не тут-то было — вы и впрямь разделали их в пух и прах!
Адмирал де Рюйтер подошел к столпившимся на палубе матросам, еще разгоряченным от недавнего боя, в забрызганной кровью изодранной одежде.
Многие едва успели наскоро перевязать раны.
— Кажется, мы с вами уже встречались в алжирской гавани, ребята, не так ли?
— Так точно, минхер адмирал! — раздалось в ответ.
Де Рюйтер повернулся к Карфангеру и лишь сейчас заметил могучую фигуру фон Стурзы, который стоял чуть поодаль, опираясь на свою огромную шпагу. Адмирал смерил его взглядом с ног до головы и спросил Карфангера:
— Скажите, где вы откопали этого великана? Может, там еще осталась парочка таких, а?
— В двух словах не рассказать, — отшутился Карфангер, — позже поведаю вам всю историю. А сейчас позвольте пожать руку Михелю Шредеру и вашему племяннику.
Пока Карфангер здоровался с обоими, адмирал де Рюйтер подошел к телам четверых погибших гамбуржцев, лежавшим на крышке большого люка, и снял шляпу. Подошли Карфангер и остальные, команда стала полукругом возле павших, и все пробормотали молитву. Карфангер произнес надгробное слово, затем что-то шепнул Клаусу, Петерсену. А когда матросы подняли своих павших товарищей, чтобы отправить их в последний путь через борт, корабельные пушки грянули траурный салют. Никто из капитанов не удостаивал такой чести своих погибших в море матросов.
Перед тем как спуститься вместе с гостями в каюту, Карфангер отозвал в сторонку Яна Янсена и обоих штурманов и распорядился отдраить палубу пиратского корабля горячей водой с уксусом, чтобы перебить запах крови.
Кроме того, он поручил им осмотреть груз захваченного корабля и подготовить его к дележу между матросами, а самое главное — хорошенько всех накормить и не скупиться на пиво и ром.
Когда Карфангер усадил наконец гостей в своей каюте за стол, Михиэл де Рюйтер извлек из-за пазухи целую пачку писем и протянул их гамбургскому капитану.
— Вот ваша почта, которую я забрал в Новом Амстердаме в надежде повстречаться с вами на Кюрасао. Надеюсь, что вести из Гамбурга окажутся хорошими.
Карфангер немедленно углубился с чтение; тем временем остальные воздавали дань кулинарным способностям кока «Дельфина». За едой Венцель фон Стурза рассказал о том, как судьба свела его с капитаном Карфангером в, одном из темных гамбургских переулков.
Письма были написаны рукой Рихарда Шредера. Карфангер буквально пожирал глазами строки, с его лица постепенно сходило озабоченное выражение.
Быстрым движением он распечатал следующее письмо, впился в него — и вдруг строчки поплыли у него перед глазами, пальцы задрожали, выронив листок.
— Что с вам, друг мой? — тревожно спросил де Рюйтер, встав со своего места.
— В Гамбурге свирепствует черная смерть, — едва слышно произнес Карфангер, — и мой малыш… мой маленький Иоханн…
В каюте воцарилась гробовая тишина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
Вскоре пиратов осталось совсем немного, но ни один не попросил пощады. Зная, что из плена им одна дорога — на виселицу, оставшиеся в живых попрыгали за борт, выбрав другую смерть. Бой кончился, и лишь теперь все взоры обратились к голландскому кораблю, под малыми парусами приближавшемуся к «Дельфину». Его форштевень был искорежен, сломанный бушприт висел на обрывках такелажа, но зато от второго пиратского корабля не осталось и следа, если не считать нескольких бочонков да обломков рангоута и обшивки, медленно кружившихся на том месте, где пирата поглотил океан.
Карфангер огляделся по сторонам, отыскивая Венцеля фон Стурзу: ему очень хотелось поблагодарить старого воина перед всей командой. Он нашел фон Стурзу и Яна Янсена в капитанской каюте захваченного флибустьерского корабля и попросил обоих подняться вместе с ним на полуют.
Команды «Дельфина» и «Мерсвина» в полном составе выстроились на нижней палубе. Карфангер выступил вперед и произнес небольшую речь, в которой прежде всего поблагодарил всех за верность долгу и мужество. Все сокровища, найденные на борту флибустьерского корабля, он обещал поделить между своими людьми. Потом преподнес Яну Янсену пару великолепно сработанных пистолетов, принадлежавших пиратскому капитану, а Венцелю фон Стурзе — роскошную саблю с рукояткой, отделанной золотом и драгоценными камнями, снятую с настенного ковра в капитанской каюте. Затем он обнял фон Стурзу, и матросы встретили его душевй порыв громовым
«Ура! «.
Однако радость победы была омрачена гибелью четверых гамбуржцев. Среди них оказался и старый парусный мастер, сраженный мушкетной пулей. Теперь его место предстояло занять Хейну Ольсену, ему же пришлось исполнять и последний печальный обряд — зашивать тела погибших товарищей в парусиновые койки. Вспомнилось, как восемь лет назад он вскрикнул от ужаса, когда парусный мастер продел последний стежок сквозь нос покойника, сейчас же он проделал это сам как нечто вполне обыденное, хотя перед ним лежал завернутый в смертный саван моряка его покойный учитель…
Между тем голландский корабль подошел совсем близко. Карфангер вытянул руку в его направлении и громко крикнул:
— Смотрите, кто к нам подходит!
Ян Янсен сдернул с головы шляпу, замахал ею и гаркнул:
— Виват Михиэлу де Рюйтеру, виват, ребята!! — И его крик подхватили десятки голосов.
— Боцман — салют в семь залпов! — приказал Карфангер. Боцман Петерсен со своими людьми тотчас же помчался на «Дельфин»; уже через несколько минут грянул первый выстрел. Тем временем на борт «Дельфина» поднялся де Рюйтер, а вместе с ним — Михель Шредер и племянник голландского адмирала Жан.
— Добро пожаловать, адмирал! — проговорил Карфангер, сжимая руку де, Рюйтера.
— Э, какой я адмирал, — отмахнулся де Рюйтер, — обычный шкипер, каких сотни. Дай Бог, чтобы мне и впредь им оставаться. Но боюсь, англичане опять что-то затевают против нас… Постойте, об этом пока не будем. Мне очень хочется отругать вас за эту выходку. Или вы полагаете, что я сам не справился бы с этими недомерками?
— Откуда мне было знать, что это вы? — оправдывался Карфангер. — Но когда я увидел ваш разворот и то, как лихо вы протаранили флибустьерский корабль, у меня почти не осталось сомнений. Но я уже успел отдать приказ…
— … идти на абордаж? Гром и дьяволы! Клянусь сатаной, сказал я себе, придется нам попотеть, чтобы выручить парней из беды. Да не тут-то было — вы и впрямь разделали их в пух и прах!
Адмирал де Рюйтер подошел к столпившимся на палубе матросам, еще разгоряченным от недавнего боя, в забрызганной кровью изодранной одежде.
Многие едва успели наскоро перевязать раны.
— Кажется, мы с вами уже встречались в алжирской гавани, ребята, не так ли?
— Так точно, минхер адмирал! — раздалось в ответ.
Де Рюйтер повернулся к Карфангеру и лишь сейчас заметил могучую фигуру фон Стурзы, который стоял чуть поодаль, опираясь на свою огромную шпагу. Адмирал смерил его взглядом с ног до головы и спросил Карфангера:
— Скажите, где вы откопали этого великана? Может, там еще осталась парочка таких, а?
— В двух словах не рассказать, — отшутился Карфангер, — позже поведаю вам всю историю. А сейчас позвольте пожать руку Михелю Шредеру и вашему племяннику.
Пока Карфангер здоровался с обоими, адмирал де Рюйтер подошел к телам четверых погибших гамбуржцев, лежавшим на крышке большого люка, и снял шляпу. Подошли Карфангер и остальные, команда стала полукругом возле павших, и все пробормотали молитву. Карфангер произнес надгробное слово, затем что-то шепнул Клаусу, Петерсену. А когда матросы подняли своих павших товарищей, чтобы отправить их в последний путь через борт, корабельные пушки грянули траурный салют. Никто из капитанов не удостаивал такой чести своих погибших в море матросов.
Перед тем как спуститься вместе с гостями в каюту, Карфангер отозвал в сторонку Яна Янсена и обоих штурманов и распорядился отдраить палубу пиратского корабля горячей водой с уксусом, чтобы перебить запах крови.
Кроме того, он поручил им осмотреть груз захваченного корабля и подготовить его к дележу между матросами, а самое главное — хорошенько всех накормить и не скупиться на пиво и ром.
Когда Карфангер усадил наконец гостей в своей каюте за стол, Михиэл де Рюйтер извлек из-за пазухи целую пачку писем и протянул их гамбургскому капитану.
— Вот ваша почта, которую я забрал в Новом Амстердаме в надежде повстречаться с вами на Кюрасао. Надеюсь, что вести из Гамбурга окажутся хорошими.
Карфангер немедленно углубился с чтение; тем временем остальные воздавали дань кулинарным способностям кока «Дельфина». За едой Венцель фон Стурза рассказал о том, как судьба свела его с капитаном Карфангером в, одном из темных гамбургских переулков.
Письма были написаны рукой Рихарда Шредера. Карфангер буквально пожирал глазами строки, с его лица постепенно сходило озабоченное выражение.
Быстрым движением он распечатал следующее письмо, впился в него — и вдруг строчки поплыли у него перед глазами, пальцы задрожали, выронив листок.
— Что с вам, друг мой? — тревожно спросил де Рюйтер, встав со своего места.
— В Гамбурге свирепствует черная смерть, — едва слышно произнес Карфангер, — и мой малыш… мой маленький Иоханн…
В каюте воцарилась гробовая тишина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95