– произнес Эрнандо. – Диего, милый, ведь я не враг тебе! Одумайся! Помолчи хотя бы… Я знаю, что на тебя, как и на отца нашего, иной раз «накатывают» эти приступы раздражения… Уверен, что не наступит еще утро, как ты уже раскаешься в том, что так незаслуженно обидел нашего достойного Хосе. Сеньор Франческо, к счастью, спит и ничего не слышит, иначе тебе пришлось бы и ему приносить извинения…
Франческо лежал очень тихо… Кажется, даже слишком тихо: во сне ведь люди дышат глубже и громче, чем наяву…
Сейчас и Эрнандо следовало бы помолчать, но, на свою беду, он снова заговорил:
– Вот, утро еще не наступило, а ты, Диего, как я понял, уже раскаиваешься!
– У Хосе тоже имеется письмо за подписью императора? – язвительно задал вопрос Диего. – Да ты ведь сам видел, с каким отвращением этот старый дурак отбросил мою руку! Вот до чего доводит твоя манера усаживать слуг за один стол с господами! Да как же ты, мой брат, сын нашего отца, можешь это простить?! А что плохого я сделал? – спросил он, точно в раздумье. – Нет, ты, вероятно, не обратил внимания на слова старика. Он, видите ли, свободный человек! Он, видите ли, помнит, что только у него на родине к дворянам обращались «мосен», а он, мол, уже давно проживает в Севилье… И, главное, сеньор Эрнандо никогда не протягивал ему руки для поцелуя!.. О слове «дон» этот осел, вероятно, никогда и не слыхал! Или просто не в силах был его выговорить!
То ли вице-король сам хотел раззадорить себя, то ли на него действительно «накатило».
– Прошу тебя, Диего, либо говори тихо, либо замолчи! – с сердцем произнес Эрнандо.
– А знаешь, почему он вспомнил об индейцах? – вдруг снова взвизгнул дон Диего. – Видишь ли, я – вице-король Индий, а он – не индеец. Следовательно, не намерен мне подчиняться! Жалко, что ты меня удержал. И еще более я жалею, что оставил в гостинице свой арапник. А то я просто исполосовал бы ему всю спину!
– Очень хорошо, что ты его не тронул. Ведь он старый, умный, всеми уважаемый человек… Ты не забыл, конечно, что нас обоих он спас от рогов взбесившегося быка… И чем старик перед тобою провинился? Пойми, в темноте он мог принять тебя за отца Бартоломе… И когда ты протянул ему руку, Хосе собрался было ее поцеловать, но, узнав тебя, от неожиданности просто нечаянно выпустил ее из своей руки.
– Ну хорошо, будь по-твоему… Но ведь я очень ясно объяснил ему, что он должен обращаться ко мне не «сеньор Диего», а так, как надлежит обращаться к вице-королю! – Сейчас дон Диего говорил много тише.
– Прости меня, Диего, но никак я тебя не пойму! Неужели тебе не ясно, что на веку Хосе ты – второй вице-король, с которым ему довелось встретиться… А к первому он, по простоте душевной, обращался «сеньор Кристобаль».
Франческо по голосу понял, что друг его улыбается.
– Пойду-ка я на кухню, утешу нашего Хосе… Ты не возражаешь? – спросил Эрнандо.
– К сожалению, в этом доме с моим мнением не считаются, – ответил вице-король. – Поступай, как находишь нужным… А я попробую заснуть…
«Когда он заснет, я потихоньку уйду, – решил Франческо. – А пока неплохо бы решить, что же, в конце концов, представляет собой наследник адмирала… Это все же родной сын моего дорогого господина! Не только внешнее, но внутреннее сходство адмирала с его наследником явно ощутит каждый, кто знал того и другого… Но… – Франческо задумался. – Но ведь и недостатки Кристобаля Колона не умаляли его величия…»
Дон Диего так же, как его отец, был тщеславен, честолюбив, иной раз – корыстолюбив, часто бывал несправедлив к людям, указывающим ему – ради его же блага – на его ошибки. Так же, как и отец, он был склонен к внезапным вспышкам гнева… Так же, как и отец, он был до крайности озабочен тем, чтобы ему воздавали чуть ли не королевские почести… Высокомерием своим он мог унизить и оскорбить очень достойных людей. Но была у дона Диего одна прекрасная черта. Как понял Франческо, второй вице-король, так же как и его отец, никогда не пресмыкался перед людьми, стоящими выше его, даже перед теми, которые во многих делах могли быть его заступниками… Иначе и об этом уже ходили бы и по Испании и за океаном сплетни…
Но вот – надо же было случиться! – Франческо, к глубочайшему своему сожалению, обнаружил в вице-короле Индий еще один непростительный, по мнению Франческо, отнюдь не наследственный недостаток!
Нечаянно открыв глаза, Франческо неожиданно встретился взглядом с доном Диего.
– Я дожидался вашего пробуждения, сеньор Франческо, – сказал тот. – Может быть, это не совсем удобно делать в отсутствие брата, но мне хотелось бы удостовериться, пошутил ли Эрнандо или вы действительно вручили ему письмо за подписью императора.
Самые различные ответы приходили на ум Франческо. «Как вам не стыдно не верить брату!», «А какое, собственно, значение это может иметь для вас?», «Прошу вас, дон Диего, задайте этот вопрос при Эрнандо!».
Однако, чтобы не наговорить лишнего, Франческо посчитал до десяти.
– Эрнандо не пошутил, – наконец ответил он, – я действительно вручил ему письмо за подписью Карла Пятого.
– А когда же вам удалось это письмо получить? Ведь император только на днях возвратился в Севилью…
Было что-то заискивающее, даже приниженное в тоне этого вице-короля. А ведь запертый в трюме, закованный в цепи, первый вице-король – адмирал Кристобаль Колон – гордо отказался от смягчения своей участи, предлагаемого сопровождавшим его командиром Вальехо и Андресом Мартином, владельцем корабля, который и доставил адмирала в Испанию.
Будь его собеседником кто-нибудь другой, Франческо никогда не позволил бы себе даже мельком упомянуть об обеде за императорским столом. Но сейчас он ответил, как ответил бы любой хвастунишка из тех, что всегда вызывали в нем негодование и презрение:
– По соизволению его императорского величества такое письмо было мне вручено еще в Палосе, за обедом, на который я был приглашен Карлом Пятым вместе с моими друзьями…
– Вот как! – уважительно произнес дон Диего. – Смотрите-ка, уже почти совсем рассвело, – добавил он, оглядевшись по сторонам. – А вот отец Бартоломе машет кому-то из нас из окна опочивальни… Ведь нам с ним пора собираться в обратный путь… А в венте еще остались наши вещи, письма, бумаги…
– И арапник! – со злостью припомнил Франческо.
Оба одновременно поднялись на ноги.
Под лавром до них, очевидно, мало кто отдыхал. От него к дому в густой высокой траве была протоптана только узкая, еле приметная тропинка. Двое по ней рядом не прошли бы.
«А что, если я шагну первый!» – подумал было Франческо. Но глупости такой не сделал, а вежливо пропустил дона Диего вперед.
У черного входа в домик дон Диего внезапно обернулся и сказал с сожалением:
– Не пойму, сеньор Франческо, почему вы до сих пор не женаты… Ах, если бы вам довелось повидать мою донью Марию!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
Франческо лежал очень тихо… Кажется, даже слишком тихо: во сне ведь люди дышат глубже и громче, чем наяву…
Сейчас и Эрнандо следовало бы помолчать, но, на свою беду, он снова заговорил:
– Вот, утро еще не наступило, а ты, Диего, как я понял, уже раскаиваешься!
– У Хосе тоже имеется письмо за подписью императора? – язвительно задал вопрос Диего. – Да ты ведь сам видел, с каким отвращением этот старый дурак отбросил мою руку! Вот до чего доводит твоя манера усаживать слуг за один стол с господами! Да как же ты, мой брат, сын нашего отца, можешь это простить?! А что плохого я сделал? – спросил он, точно в раздумье. – Нет, ты, вероятно, не обратил внимания на слова старика. Он, видите ли, свободный человек! Он, видите ли, помнит, что только у него на родине к дворянам обращались «мосен», а он, мол, уже давно проживает в Севилье… И, главное, сеньор Эрнандо никогда не протягивал ему руки для поцелуя!.. О слове «дон» этот осел, вероятно, никогда и не слыхал! Или просто не в силах был его выговорить!
То ли вице-король сам хотел раззадорить себя, то ли на него действительно «накатило».
– Прошу тебя, Диего, либо говори тихо, либо замолчи! – с сердцем произнес Эрнандо.
– А знаешь, почему он вспомнил об индейцах? – вдруг снова взвизгнул дон Диего. – Видишь ли, я – вице-король Индий, а он – не индеец. Следовательно, не намерен мне подчиняться! Жалко, что ты меня удержал. И еще более я жалею, что оставил в гостинице свой арапник. А то я просто исполосовал бы ему всю спину!
– Очень хорошо, что ты его не тронул. Ведь он старый, умный, всеми уважаемый человек… Ты не забыл, конечно, что нас обоих он спас от рогов взбесившегося быка… И чем старик перед тобою провинился? Пойми, в темноте он мог принять тебя за отца Бартоломе… И когда ты протянул ему руку, Хосе собрался было ее поцеловать, но, узнав тебя, от неожиданности просто нечаянно выпустил ее из своей руки.
– Ну хорошо, будь по-твоему… Но ведь я очень ясно объяснил ему, что он должен обращаться ко мне не «сеньор Диего», а так, как надлежит обращаться к вице-королю! – Сейчас дон Диего говорил много тише.
– Прости меня, Диего, но никак я тебя не пойму! Неужели тебе не ясно, что на веку Хосе ты – второй вице-король, с которым ему довелось встретиться… А к первому он, по простоте душевной, обращался «сеньор Кристобаль».
Франческо по голосу понял, что друг его улыбается.
– Пойду-ка я на кухню, утешу нашего Хосе… Ты не возражаешь? – спросил Эрнандо.
– К сожалению, в этом доме с моим мнением не считаются, – ответил вице-король. – Поступай, как находишь нужным… А я попробую заснуть…
«Когда он заснет, я потихоньку уйду, – решил Франческо. – А пока неплохо бы решить, что же, в конце концов, представляет собой наследник адмирала… Это все же родной сын моего дорогого господина! Не только внешнее, но внутреннее сходство адмирала с его наследником явно ощутит каждый, кто знал того и другого… Но… – Франческо задумался. – Но ведь и недостатки Кристобаля Колона не умаляли его величия…»
Дон Диего так же, как его отец, был тщеславен, честолюбив, иной раз – корыстолюбив, часто бывал несправедлив к людям, указывающим ему – ради его же блага – на его ошибки. Так же, как и отец, он был склонен к внезапным вспышкам гнева… Так же, как и отец, он был до крайности озабочен тем, чтобы ему воздавали чуть ли не королевские почести… Высокомерием своим он мог унизить и оскорбить очень достойных людей. Но была у дона Диего одна прекрасная черта. Как понял Франческо, второй вице-король, так же как и его отец, никогда не пресмыкался перед людьми, стоящими выше его, даже перед теми, которые во многих делах могли быть его заступниками… Иначе и об этом уже ходили бы и по Испании и за океаном сплетни…
Но вот – надо же было случиться! – Франческо, к глубочайшему своему сожалению, обнаружил в вице-короле Индий еще один непростительный, по мнению Франческо, отнюдь не наследственный недостаток!
Нечаянно открыв глаза, Франческо неожиданно встретился взглядом с доном Диего.
– Я дожидался вашего пробуждения, сеньор Франческо, – сказал тот. – Может быть, это не совсем удобно делать в отсутствие брата, но мне хотелось бы удостовериться, пошутил ли Эрнандо или вы действительно вручили ему письмо за подписью императора.
Самые различные ответы приходили на ум Франческо. «Как вам не стыдно не верить брату!», «А какое, собственно, значение это может иметь для вас?», «Прошу вас, дон Диего, задайте этот вопрос при Эрнандо!».
Однако, чтобы не наговорить лишнего, Франческо посчитал до десяти.
– Эрнандо не пошутил, – наконец ответил он, – я действительно вручил ему письмо за подписью Карла Пятого.
– А когда же вам удалось это письмо получить? Ведь император только на днях возвратился в Севилью…
Было что-то заискивающее, даже приниженное в тоне этого вице-короля. А ведь запертый в трюме, закованный в цепи, первый вице-король – адмирал Кристобаль Колон – гордо отказался от смягчения своей участи, предлагаемого сопровождавшим его командиром Вальехо и Андресом Мартином, владельцем корабля, который и доставил адмирала в Испанию.
Будь его собеседником кто-нибудь другой, Франческо никогда не позволил бы себе даже мельком упомянуть об обеде за императорским столом. Но сейчас он ответил, как ответил бы любой хвастунишка из тех, что всегда вызывали в нем негодование и презрение:
– По соизволению его императорского величества такое письмо было мне вручено еще в Палосе, за обедом, на который я был приглашен Карлом Пятым вместе с моими друзьями…
– Вот как! – уважительно произнес дон Диего. – Смотрите-ка, уже почти совсем рассвело, – добавил он, оглядевшись по сторонам. – А вот отец Бартоломе машет кому-то из нас из окна опочивальни… Ведь нам с ним пора собираться в обратный путь… А в венте еще остались наши вещи, письма, бумаги…
– И арапник! – со злостью припомнил Франческо.
Оба одновременно поднялись на ноги.
Под лавром до них, очевидно, мало кто отдыхал. От него к дому в густой высокой траве была протоптана только узкая, еле приметная тропинка. Двое по ней рядом не прошли бы.
«А что, если я шагну первый!» – подумал было Франческо. Но глупости такой не сделал, а вежливо пропустил дона Диего вперед.
У черного входа в домик дон Диего внезапно обернулся и сказал с сожалением:
– Не пойму, сеньор Франческо, почему вы до сих пор не женаты… Ах, если бы вам довелось повидать мою донью Марию!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84