А дальше по реке, в том месте, где небольшой водопад в окружении прокаленных солнцем валунов создавал необходимую влажность, она выращивала редкий имбирь лекарственный. Имбирь рос поодаль от руин, но Сара и здесь различала пьянящий аромат его запоздалых цветов.
Она заметила на руке мужчины массивный серебряный браслет с бирюзой. Ей впервые случалось видеть, чтобы мужчина носил драгоценности. Наклонившись, он присмотрелся к одному из растений.
– Желтокорень канадский, или «золотая печать», – пробормотал он. – Американские индейцы лечат им желудочные заболевания. – Он окинул взглядом посадки. – Это похоже на сад лекарственных растений – зеленую аптеку. Вы занимаетесь врачеванием?
Взгляд Сары взметнулся поверх его головы, и, оглянувшись, он увидел видневшуюся между деревьями ферму.
– Догадываюсь, что хозяин этого садика живет там. – Он улыбнулся. – По крайней мере, я теперь уверен, что ты понимаешь мои слова. Меня зовут Филип Макнил. – Он подал ей руку, но она словно оцепенела.
Мужчина охватил взглядом глубоко посаженные глаза, каштановые с рыжеватым отливом волосы, длинные и шелковистые, отметил, что она босая, а платье на ней перешитое. Ни испуга, ни смущения в ней не замечалось, но в ее облике чувствовались недоверие и настороженность. Вероятно, это дикое создание кто-то старается приручить.
Она заметно напряглась, стоило ему сделать шаг к замшелой стене руин.
– Тебе не нравится, что я здесь? Это священное место, верно? Мне кое-что известно о таких вещах. Я с большим почтением отношусь к священным местам.
Хотя ее взгляд сохранял настороженность, он уловил в нем искру интереса.
– Ты напоминаешь мне одну молодую женщину, с которой я был когда-то знаком. Она принадлежала к навахо – одному из племени американских индейцев. Она выхаживала меня, когда я был ранен. Ее звали Летящая Пыльца. Я пытался прочитать знаки на этих камнях. Ты знаешь, что они означают? Летящая Пыльца жила возле каньона, где есть руины, похожие на эти. Говорят, там жил народ, называвшийся анасази, что в переводе с языка навахо означает «древние чужие». Они оставили метки, сходные с этими.
Он повел рукой и заметил, что она смотрит на его запястье.
– Вижу, тебе понравился мой браслет, – он снял его и, показывая Саре, продолжал: – Это индейский браслет. Подойди, посмотри поближе.
– Тжуринга, – сказала Сара и попятилась.
– Так-так, – заулыбался он. – Значит, говорить ты можешь. Я не знаю, что такое… тжуринга. А браслет я ношу, как память о человеке, много значащем для меня. На нем целая история, видишь? Здесь вверху изображена радуга, а внизу – змея. Змея была личным тотемом Пыльцы.
Сара смотрела на него во все глаза.
– Расскажи мне об этом месте, – попросил он. – Мне было бы очень интересно послушать.
Сара перевела взгляд за реку на рыжевато-коричневые равнины, окрашенные в яркие краски позднего лета.
– Я, наверное, спрашиваю о том, о чем не следует? – говорил Макнил, возвращая браслет на руку. – Ты напоминаешь мне Пыльцу. Ее народ много лет вел борьбу с белокожими солдатами, но потом их силой заставили перейти пустыню и поселиться не на земле предков, а совсем в другом месте. Сначала Пыльца мне не доверяла, но потом пришло доверие. Мое правительство считало, что ее народ должен учиться жить в настоящих домах. Я – архитектор, и моя задача состояла в том, чтобы показать соплеменникам Пыльцы, как строить дома такие же, как у белых людей.
Сара по-прежнему не отводила от незнакомца глаз. На ее взгляд, он был красив, и его не портил слегка кривоватый нос, который, как она решила, ему случалось когда-то ломать. Он произносил слова мягко и немного в нос. И ее поразило, что он говорил о тотеме, племенах, священных местах, змеях-радугах. Она никогда не слышала, чтобы белый человек заводил разговор о таких вещах.
– Сара, – тихо сказала она.
– Тебя так зовут? – спросил он, поднимая брови. – Сара – очень красивое имя. Если ты живешь здесь, мы обязательно подружимся. Меня пригласили строить здесь дом.
Тень сомнения прошла по ее лицу, но прежде чем он успел что-либо сказать, послышались шаги, и, обернувшись, он увидел молодую женщину. Она направлялась к ним, держа за руку мальчика.
– Здравствуйте, – поздоровалась она. – Должно быть, вы мистер Макнил, а я – Джоанна Уэстбрук.
Они обменялись рукопожатием, и Макнил отметил про себя, что жена Хью моложе, чем он ожидал, всего на несколько лет моложе его самого, и очень хороша собой. Он заметил, что глаза у нее цвета янтаря, а густые каштановые волосы собраны над тонкой шеей и позволяют видеть в ушах серьги с яркими синими камнями. На ней было бледно-зеленое платье и брошь у ворота.
– Вижу, вы уже успели познакомиться с Сарой, – сказала Джоанна.
– Да, – подтвердил он. – Как видно, ей не нравится, что я пришел на это место.
– Для ее племени оно особое, мистер Макнил. Сара живет с нами на ферме.
– Сара – мой друг, – вступил в разговор Адам.
– Тебе повезло, – заулыбался Макнил.
– А это Адам, – представила Джоанна.
– А почему у вас длинные волосы? – спросил Адам, с любопытством глядя на него.
Макнил улыбнулся.
– Я привык носить длинные волосы, когда жил с одним племенем в Америке. Я многому у них научился. А почему эти руины священны для Сары, миссис Уэстбрук? – поинтересовался Макнил, поглядывая на девушку.
– Аборигены верят, что во Времена Мечтаний сюда пришла Прародительница Кенгуру и песней сотворила это место. Ее дух пребывает здесь и поныне. Сюда может приходить только тот, кто принадлежит к племени Кенгуру.
– У этого народа глубокие верования, – сказал Макнил, глядя на молчаливую Сару.
Он посмотрел вокруг, задержавшись взглядом на массивных старых эвкалиптах, отражающихся в поблескивающей поверхности пруда.
– Ваш муж говорил мне, что хочет построить дом здесь. Что будет, если я его здесь и построю?
– Что вы имеете в виду?
– Вызовет ли это осложнения? Я хочу сказать, как обычно относятся аборигены к тому, что их священные места потревожили? Сопротивляются ли они этому?
Джоанне пришли на память слова картографа Фаррелла: «Название Карра-Карра могло быть переименовано много лет назад. Не исключено, что сегодня это какой-нибудь Джонсонз-Крик или Нью-Дувр. Вы можете пройти по этому месту, не догадываясь, что это именно то, что вам нужно».
– В прошлом, мне говорили, они оказывали сопротивление. Но им было не устоять против лошадей и ружей европейцев.
– Там, откуда я приехал, борьба продолжается, – сказал Макнил. – Племена индейцев сиу навахо и апачей сражаются с белыми за право остаться на своей земле. Происходят чудовищные кровавые сражения с тяжелейшими потерями с обеих сторон.
– Мы слышали об этом, – откликнулась Джоанна. Макнил посмотрел на Сару, потом вновь обратился к Джоанне:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149
Она заметила на руке мужчины массивный серебряный браслет с бирюзой. Ей впервые случалось видеть, чтобы мужчина носил драгоценности. Наклонившись, он присмотрелся к одному из растений.
– Желтокорень канадский, или «золотая печать», – пробормотал он. – Американские индейцы лечат им желудочные заболевания. – Он окинул взглядом посадки. – Это похоже на сад лекарственных растений – зеленую аптеку. Вы занимаетесь врачеванием?
Взгляд Сары взметнулся поверх его головы, и, оглянувшись, он увидел видневшуюся между деревьями ферму.
– Догадываюсь, что хозяин этого садика живет там. – Он улыбнулся. – По крайней мере, я теперь уверен, что ты понимаешь мои слова. Меня зовут Филип Макнил. – Он подал ей руку, но она словно оцепенела.
Мужчина охватил взглядом глубоко посаженные глаза, каштановые с рыжеватым отливом волосы, длинные и шелковистые, отметил, что она босая, а платье на ней перешитое. Ни испуга, ни смущения в ней не замечалось, но в ее облике чувствовались недоверие и настороженность. Вероятно, это дикое создание кто-то старается приручить.
Она заметно напряглась, стоило ему сделать шаг к замшелой стене руин.
– Тебе не нравится, что я здесь? Это священное место, верно? Мне кое-что известно о таких вещах. Я с большим почтением отношусь к священным местам.
Хотя ее взгляд сохранял настороженность, он уловил в нем искру интереса.
– Ты напоминаешь мне одну молодую женщину, с которой я был когда-то знаком. Она принадлежала к навахо – одному из племени американских индейцев. Она выхаживала меня, когда я был ранен. Ее звали Летящая Пыльца. Я пытался прочитать знаки на этих камнях. Ты знаешь, что они означают? Летящая Пыльца жила возле каньона, где есть руины, похожие на эти. Говорят, там жил народ, называвшийся анасази, что в переводе с языка навахо означает «древние чужие». Они оставили метки, сходные с этими.
Он повел рукой и заметил, что она смотрит на его запястье.
– Вижу, тебе понравился мой браслет, – он снял его и, показывая Саре, продолжал: – Это индейский браслет. Подойди, посмотри поближе.
– Тжуринга, – сказала Сара и попятилась.
– Так-так, – заулыбался он. – Значит, говорить ты можешь. Я не знаю, что такое… тжуринга. А браслет я ношу, как память о человеке, много значащем для меня. На нем целая история, видишь? Здесь вверху изображена радуга, а внизу – змея. Змея была личным тотемом Пыльцы.
Сара смотрела на него во все глаза.
– Расскажи мне об этом месте, – попросил он. – Мне было бы очень интересно послушать.
Сара перевела взгляд за реку на рыжевато-коричневые равнины, окрашенные в яркие краски позднего лета.
– Я, наверное, спрашиваю о том, о чем не следует? – говорил Макнил, возвращая браслет на руку. – Ты напоминаешь мне Пыльцу. Ее народ много лет вел борьбу с белокожими солдатами, но потом их силой заставили перейти пустыню и поселиться не на земле предков, а совсем в другом месте. Сначала Пыльца мне не доверяла, но потом пришло доверие. Мое правительство считало, что ее народ должен учиться жить в настоящих домах. Я – архитектор, и моя задача состояла в том, чтобы показать соплеменникам Пыльцы, как строить дома такие же, как у белых людей.
Сара по-прежнему не отводила от незнакомца глаз. На ее взгляд, он был красив, и его не портил слегка кривоватый нос, который, как она решила, ему случалось когда-то ломать. Он произносил слова мягко и немного в нос. И ее поразило, что он говорил о тотеме, племенах, священных местах, змеях-радугах. Она никогда не слышала, чтобы белый человек заводил разговор о таких вещах.
– Сара, – тихо сказала она.
– Тебя так зовут? – спросил он, поднимая брови. – Сара – очень красивое имя. Если ты живешь здесь, мы обязательно подружимся. Меня пригласили строить здесь дом.
Тень сомнения прошла по ее лицу, но прежде чем он успел что-либо сказать, послышались шаги, и, обернувшись, он увидел молодую женщину. Она направлялась к ним, держа за руку мальчика.
– Здравствуйте, – поздоровалась она. – Должно быть, вы мистер Макнил, а я – Джоанна Уэстбрук.
Они обменялись рукопожатием, и Макнил отметил про себя, что жена Хью моложе, чем он ожидал, всего на несколько лет моложе его самого, и очень хороша собой. Он заметил, что глаза у нее цвета янтаря, а густые каштановые волосы собраны над тонкой шеей и позволяют видеть в ушах серьги с яркими синими камнями. На ней было бледно-зеленое платье и брошь у ворота.
– Вижу, вы уже успели познакомиться с Сарой, – сказала Джоанна.
– Да, – подтвердил он. – Как видно, ей не нравится, что я пришел на это место.
– Для ее племени оно особое, мистер Макнил. Сара живет с нами на ферме.
– Сара – мой друг, – вступил в разговор Адам.
– Тебе повезло, – заулыбался Макнил.
– А это Адам, – представила Джоанна.
– А почему у вас длинные волосы? – спросил Адам, с любопытством глядя на него.
Макнил улыбнулся.
– Я привык носить длинные волосы, когда жил с одним племенем в Америке. Я многому у них научился. А почему эти руины священны для Сары, миссис Уэстбрук? – поинтересовался Макнил, поглядывая на девушку.
– Аборигены верят, что во Времена Мечтаний сюда пришла Прародительница Кенгуру и песней сотворила это место. Ее дух пребывает здесь и поныне. Сюда может приходить только тот, кто принадлежит к племени Кенгуру.
– У этого народа глубокие верования, – сказал Макнил, глядя на молчаливую Сару.
Он посмотрел вокруг, задержавшись взглядом на массивных старых эвкалиптах, отражающихся в поблескивающей поверхности пруда.
– Ваш муж говорил мне, что хочет построить дом здесь. Что будет, если я его здесь и построю?
– Что вы имеете в виду?
– Вызовет ли это осложнения? Я хочу сказать, как обычно относятся аборигены к тому, что их священные места потревожили? Сопротивляются ли они этому?
Джоанне пришли на память слова картографа Фаррелла: «Название Карра-Карра могло быть переименовано много лет назад. Не исключено, что сегодня это какой-нибудь Джонсонз-Крик или Нью-Дувр. Вы можете пройти по этому месту, не догадываясь, что это именно то, что вам нужно».
– В прошлом, мне говорили, они оказывали сопротивление. Но им было не устоять против лошадей и ружей европейцев.
– Там, откуда я приехал, борьба продолжается, – сказал Макнил. – Племена индейцев сиу навахо и апачей сражаются с белыми за право остаться на своей земле. Происходят чудовищные кровавые сражения с тяжелейшими потерями с обеих сторон.
– Мы слышали об этом, – откликнулась Джоанна. Макнил посмотрел на Сару, потом вновь обратился к Джоанне:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149