..
День кончался, наваливалась ночь - стремительно, как обычно в
тропиках. Досадуя, что ночь помешает наблюдениям, Машадо уже решил
отправиться в палатку, но в это время на поляне все изменилось. Ковчег,
словно огромная, брошенная под гигантскими деревьями гнилушка, начал
светиться в темноте.
На рассвете Машадо поднял людей и попробовал еще раз продраться
сквозь заросли. Однако прорубиться топорами и мачете через плотный зеленый
барьер не удавалось. Видно, попасть на поляну можно было только при помощи
вертолета. Машадо присел к радиопередатчику и отстучал просьбу к Мариано
да Пальха раздобыть вертолет. Он знал, что это не так просто, и поэтому,
не дожидаясь ответа, продолжал попытки прорваться сквозь заросли, делая по
две-три вылазки в день.
Во время одной из таких безуспешных вылазок, усталый, изодранный
колючками Машадо уже собрался вернуться в лагерь, как вдруг увидел
гигантский поваленный бурей макаранг. Дерево упало, подмяв своих меньших
братьев, и в чаще образовался просвет. Машадо взобрался на ствол толщиной
в три обхвата и двинулся по нему. Когда этот своеобразный естественный
виадук, нависший над расщелиной, кончился, Машадо увидел протекавший внизу
ручей, скорее даже речушку, неширокую, спокойную в этой низинной части
предгорий.
План созрел моментально: следовало побыстрее вернуться в лагерь и
запастись веревками. Если спуститься со ствола к ручью, то можно, пожалуй,
и не дожидаясь вертолета попытаться проникнуть в табор пестрокожих. Идти
по берегу речушки будет куда легче, чем через заросли, и речушка,
возможно, приведет к заветной поляне.
Машадо прополз еще три метра. Внизу, прямо под ним, журчал неширокий
поток. Стоит привязать за ствол веревку, и можно будет спуститься к реке.
Несколько километров пути, и цель будет достигнута!
Машадо повернул было обратно, но в это время раздался треск. Верхушка
мертвого дерева не выдержала, обломилась, и разведчик полетел в пропасть.
От Рио-де-Жанейро до Ресифи Антуан Берже ехал проездом. Две тысячи
километров, разделяющие эти города, разумнее было бы преодолеть самолетом,
но после встряски, полученной над Атлантикой, Антуан чувствовал неприязнь
к воздушным лайнерам. Правда, тогда все кончилось благополучно - командир
"каравеллы" сумел уйти от загадочного предмета, окруженного светящимся
облаком, пассажиры отделались испугом, лайнер приземлился в Рио, и все
же... Потом, вероятно, это пройдет, но пока... пока лучше поезд.
Отдохнув в комфортабельном купе, Антуан Берже попробовал спокойно
разобраться в случившемся. Софи, - боже, сколько с ней всегда возни - во
всем виновата Софи... Может быть, и не следовало вылетать из Парижа. Была
ведь телеграмма, в которой Софи уверяла, что совершенно здорова. Ах, знаем
мы эти уверения...
На вокзале его встретили Софи и Мариано да Пальха. Пожимая руку
галантному бразильцу, Антуан оглядывался на сестру: черт возьми, она
здорово изменилась. Тропическое солнце пошло ей на пользу. Только вот
зачем она выкрасила волосы в черный цвет? Впрочем, задавать вопросы
женщине по поводу ее прически по меньшей мере бестактно.
Молодые люди втиснулись в раскаленную духоту машины, и Мариано повел
автомобиль к отелю. Пока они пробирались через бесчисленные пробки на
перекрестках, Софи успела в общих чертах рассказать брату о событиях,
связанных со встречей с серым, и о своей болезни.
- Ты знаешь, Антуан... - Софи закидывала голову, встряхивая гривой
иссиня-черных волос, - сначала я готова была покончить с собой, страшная
вялость, апатия... А потом волосы... они не то что вылезли, они просто
опали с меня, как осенние листья с каштанов. Ах, если бы ты видел в тот
момент свою сестренку... Мариано говорил, что с голой головой у меня был
вид ящерицы. Подтвердите, Мариано, что это правда.
- Но ящерицы - прелестные создания, сеньорита...
- Благодарю вас, Мариано. А потом... Потом стали расти новые волосы
не по дням, не по часам, они росли на глазах... Боже, мне все время
хотелось есть. И я ела, ела, хоть и ни капельки не растолстела, правда,
Антуан? А волосы выросли как будто даже совсем не мои. Ты потрогай их...
Антуан осторожно провел рукой по голове сестры. Что поделать, он
любил эту взбалмошную девчонку... А волосы под его рукой и правда были
удивительные: тяжелые и скользкие, как конский хвост.
Да Пальха остановил машину у дверей высокого белого здания.
- Отель "Насьональ". Здесь ваш номер, мсье Берже.
Софи коснулась пальцем щеки инженера.
- Мариано, сколько раз вы уже успели сегодня побриться?
- Дважды, сеньорита.
- Поздравляю. - Она повернулась к Антуану. - Знаешь, Мариано тоже
болел. Но легче. Несколько дней подавленного состояния, а потом
необходимость непрерывного бритья. Он брился по четырнадцать раз в день...
Маленький повидавший виды "мерседес" отъехал от подъезда. Мариано еще
предстояло найти место, куда бы приткнуть машину.
- А сейчас, Антуан, ты переоденешься, примешь душ - и в институт к
сеньору Алвисту.
Профессор Алвист - высокий, морщинистый старик с длинным яйцеобразным
черепом принял Антуана очень приветливо. Он наговорил гостю множество
приятных слов, вспомнил встречи с отцом Антуана на международных
симпозиумах и конференциях и пригласил осмотреть институт. Они шли по
длинным коридорам, заглядывали в хорошо оборудованные лаборатории,
знакомились с сотрудниками. Наконец профессор остановился. Открыл большую
белую дверь и широким жестом пригласил Софи, Антуана и Мариано войти.
В полумраке тихо гудели трансформаторы. Перемигивались разноцветными
лампочками приборы. Посреди комнаты на столе, закрытом силиконовым
колпаком, лежал серый. Он спал. Его узкую голову с характерным костным
гребнем посредине охватывали многочисленные электроды. Датчики давления,
термопары были разбросаны по всему его мускулистому телу. Лента одного
прибора была вся исчиркана поперечными полосами. Софи поежилась. В
помещении было прохладно.
- Мы вынуждены были понизить температуру, чтобы приостановить
пробуждение мозга. У нас создалось впечатление, что умственная
деятельность этого... - профессор помолчал, пожевал губами и осторожно
продолжил, - этого существа, освободившись от каких-то подавляющих
воздействий, стала бурно функционировать, грозя перейти в бесконтрольный
процесс. Организм может не выдержать напряжения.
Антуан повернулся к ученому.
- Ах, сеньор Алвист, чего бы я, кажется, не отдал, чтобы увидеть сны
этого человека.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
День кончался, наваливалась ночь - стремительно, как обычно в
тропиках. Досадуя, что ночь помешает наблюдениям, Машадо уже решил
отправиться в палатку, но в это время на поляне все изменилось. Ковчег,
словно огромная, брошенная под гигантскими деревьями гнилушка, начал
светиться в темноте.
На рассвете Машадо поднял людей и попробовал еще раз продраться
сквозь заросли. Однако прорубиться топорами и мачете через плотный зеленый
барьер не удавалось. Видно, попасть на поляну можно было только при помощи
вертолета. Машадо присел к радиопередатчику и отстучал просьбу к Мариано
да Пальха раздобыть вертолет. Он знал, что это не так просто, и поэтому,
не дожидаясь ответа, продолжал попытки прорваться сквозь заросли, делая по
две-три вылазки в день.
Во время одной из таких безуспешных вылазок, усталый, изодранный
колючками Машадо уже собрался вернуться в лагерь, как вдруг увидел
гигантский поваленный бурей макаранг. Дерево упало, подмяв своих меньших
братьев, и в чаще образовался просвет. Машадо взобрался на ствол толщиной
в три обхвата и двинулся по нему. Когда этот своеобразный естественный
виадук, нависший над расщелиной, кончился, Машадо увидел протекавший внизу
ручей, скорее даже речушку, неширокую, спокойную в этой низинной части
предгорий.
План созрел моментально: следовало побыстрее вернуться в лагерь и
запастись веревками. Если спуститься со ствола к ручью, то можно, пожалуй,
и не дожидаясь вертолета попытаться проникнуть в табор пестрокожих. Идти
по берегу речушки будет куда легче, чем через заросли, и речушка,
возможно, приведет к заветной поляне.
Машадо прополз еще три метра. Внизу, прямо под ним, журчал неширокий
поток. Стоит привязать за ствол веревку, и можно будет спуститься к реке.
Несколько километров пути, и цель будет достигнута!
Машадо повернул было обратно, но в это время раздался треск. Верхушка
мертвого дерева не выдержала, обломилась, и разведчик полетел в пропасть.
От Рио-де-Жанейро до Ресифи Антуан Берже ехал проездом. Две тысячи
километров, разделяющие эти города, разумнее было бы преодолеть самолетом,
но после встряски, полученной над Атлантикой, Антуан чувствовал неприязнь
к воздушным лайнерам. Правда, тогда все кончилось благополучно - командир
"каравеллы" сумел уйти от загадочного предмета, окруженного светящимся
облаком, пассажиры отделались испугом, лайнер приземлился в Рио, и все
же... Потом, вероятно, это пройдет, но пока... пока лучше поезд.
Отдохнув в комфортабельном купе, Антуан Берже попробовал спокойно
разобраться в случившемся. Софи, - боже, сколько с ней всегда возни - во
всем виновата Софи... Может быть, и не следовало вылетать из Парижа. Была
ведь телеграмма, в которой Софи уверяла, что совершенно здорова. Ах, знаем
мы эти уверения...
На вокзале его встретили Софи и Мариано да Пальха. Пожимая руку
галантному бразильцу, Антуан оглядывался на сестру: черт возьми, она
здорово изменилась. Тропическое солнце пошло ей на пользу. Только вот
зачем она выкрасила волосы в черный цвет? Впрочем, задавать вопросы
женщине по поводу ее прически по меньшей мере бестактно.
Молодые люди втиснулись в раскаленную духоту машины, и Мариано повел
автомобиль к отелю. Пока они пробирались через бесчисленные пробки на
перекрестках, Софи успела в общих чертах рассказать брату о событиях,
связанных со встречей с серым, и о своей болезни.
- Ты знаешь, Антуан... - Софи закидывала голову, встряхивая гривой
иссиня-черных волос, - сначала я готова была покончить с собой, страшная
вялость, апатия... А потом волосы... они не то что вылезли, они просто
опали с меня, как осенние листья с каштанов. Ах, если бы ты видел в тот
момент свою сестренку... Мариано говорил, что с голой головой у меня был
вид ящерицы. Подтвердите, Мариано, что это правда.
- Но ящерицы - прелестные создания, сеньорита...
- Благодарю вас, Мариано. А потом... Потом стали расти новые волосы
не по дням, не по часам, они росли на глазах... Боже, мне все время
хотелось есть. И я ела, ела, хоть и ни капельки не растолстела, правда,
Антуан? А волосы выросли как будто даже совсем не мои. Ты потрогай их...
Антуан осторожно провел рукой по голове сестры. Что поделать, он
любил эту взбалмошную девчонку... А волосы под его рукой и правда были
удивительные: тяжелые и скользкие, как конский хвост.
Да Пальха остановил машину у дверей высокого белого здания.
- Отель "Насьональ". Здесь ваш номер, мсье Берже.
Софи коснулась пальцем щеки инженера.
- Мариано, сколько раз вы уже успели сегодня побриться?
- Дважды, сеньорита.
- Поздравляю. - Она повернулась к Антуану. - Знаешь, Мариано тоже
болел. Но легче. Несколько дней подавленного состояния, а потом
необходимость непрерывного бритья. Он брился по четырнадцать раз в день...
Маленький повидавший виды "мерседес" отъехал от подъезда. Мариано еще
предстояло найти место, куда бы приткнуть машину.
- А сейчас, Антуан, ты переоденешься, примешь душ - и в институт к
сеньору Алвисту.
Профессор Алвист - высокий, морщинистый старик с длинным яйцеобразным
черепом принял Антуана очень приветливо. Он наговорил гостю множество
приятных слов, вспомнил встречи с отцом Антуана на международных
симпозиумах и конференциях и пригласил осмотреть институт. Они шли по
длинным коридорам, заглядывали в хорошо оборудованные лаборатории,
знакомились с сотрудниками. Наконец профессор остановился. Открыл большую
белую дверь и широким жестом пригласил Софи, Антуана и Мариано войти.
В полумраке тихо гудели трансформаторы. Перемигивались разноцветными
лампочками приборы. Посреди комнаты на столе, закрытом силиконовым
колпаком, лежал серый. Он спал. Его узкую голову с характерным костным
гребнем посредине охватывали многочисленные электроды. Датчики давления,
термопары были разбросаны по всему его мускулистому телу. Лента одного
прибора была вся исчиркана поперечными полосами. Софи поежилась. В
помещении было прохладно.
- Мы вынуждены были понизить температуру, чтобы приостановить
пробуждение мозга. У нас создалось впечатление, что умственная
деятельность этого... - профессор помолчал, пожевал губами и осторожно
продолжил, - этого существа, освободившись от каких-то подавляющих
воздействий, стала бурно функционировать, грозя перейти в бесконтрольный
процесс. Организм может не выдержать напряжения.
Антуан повернулся к ученому.
- Ах, сеньор Алвист, чего бы я, кажется, не отдал, чтобы увидеть сны
этого человека.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30