На следующий день он тайно вызвал иностранных послов, кардиналов, епископов, а также военных и гражданских представителей Рима, а затем пригласил депутатов Бенедикта. Когда делегаты вошли в зал, Бонифаций, восседая на троне в позе триумфатора, заявил: «Я обвиняю антипапу, называющего себя Бенедиктом тринадцатым, в том, что он осмелился предложить мне позорную сделку, обещав 10 миллионов золотых флоринов за папскую тиару. Я предлагаю его агентам засвидетельствовать правильность моих обвинений».
Делегаты авиньонского папы, однако, не были застигнуты врасплох, так как, видимо, ожидали любого трюка со стороны первосвященника. Они клятвенно заверили, что не Бенедикт тринадцатый, а сам Бонифаций предложил им столь гнусную сделку.
Разъяренный папа приказал арестовать представителей Бенедикта и подвергнуть их допросу, чтобы заставить сознаться во лжи. Но делегаты не струсили и сослались на неприкосновенность парламентеров.
Все это подкосило и без того подорванные распутным образом жизни силы Бонифация.
Через несколько дней после описанного события, когда его святейшество искал забвения в объятиях одной из своих возлюбленных, у него началось сильнейшее кровотечение, которое не удалось остановить. Делегаты авиньонского папы не успели еще покинуть Рим, как похотливый Бонифаций девятый отдал душу… Венере.
Об этом папе с большим правом, чем о многих других мучениках, которых так восхваляет церковь, можно сказать, что он пролил свою кровь за веру.
Узнав о смерти Бонифация, делегаты Бенедикта задержались в городе и стали раздавать деньги направо и налево, надеясь склонить кардиналов к признанию авиньонского папы. Положив щедрые подношения в карман, кардиналы тем не менее выбрали преемником Бонифация Иннокентия седьмого.
Итальянское духовенство в большинстве своем признало Иннокентия седьмого, гражданское же население поставило перед новым папой ряд условий. Прежде всего, римляне потребовали, чтобы городские дела находились в ведении народа. Папа ответил кратко и выразительно — он прогнал народную депутацию. Римляне возмутились и с оружием в руках выступили против первосвященника. Ватикан был захвачен, и папе пришлось бежать из Рима.
Узнав об этом, неуемный Бенедикт тринадцатый тотчас собрал войско и направился в Италию. Он высадился в Генуе, где добился признания его законным папой. Но пока Бенедикт находился в пути, Иннокентий седьмой с помощью интриг и подкупов торжественно возвратился в Рим. Тогда Бенедикт отправил в вечный город своих агентов, которые, подкупив приближенных римского папы, отравили Иннокентия.
Но и это не помогло Бенедикту тринадцатому. Римские кардиналы, понимая, что авиньонская курия будет чинить им препятствия в выборах, не дожидаясь погребения Иннокентия, избрали ему в преемники Григория двенадцатого.
Но как ни упорствовали римские и авиньонские папы, раскол не мог продолжаться вечно. Светские властители начали обнаруживать явное нетерпение. Содержание двух папских дворов вместо одного плюс расходы, связанные с борьбой этих пап, начали их сильно тревожить. Григорий двенадцатый и Бенедикт тринадцатый, почуяв опасность, срочно разыграли комедию: оба изъявили желание встретиться, чтобы положить конец взаимной конкуренции.
Вся Европа попалась на эту удочку. Но вскоре стало ясно, что папы договорились сохранять прежнее положение.
Возвратившись в свою резиденцию, Григорий двенадцатый в назидание своей возлюбленной пастве конфисковал имущество тех церковников, которых подозревал в стремлении положить конец расколу. Кроме того, он учредил цензурный комитет для надзора за проповедями. Мера эта вызвала протест даже у кардиналов. Многие из них покинули двор Григория. И хотя он обрушился на них с анафемой и велел изловить и подвергнуть пытке огнем, большинству удалось бежать в Пизу.
Очутившись в безопасности, кардиналы Григория опубликовали очень резкий манифест против папы. К итальянскому духовенству присоединились и авиньонские кардиналы, которые готовы были отказаться от повиновения Бенедикту. Французский король Карл шестой предупредил Бенедикта тринадцатого, что, если раскол не прекратится, папе будет запрещен въезд в королевство.
В ответ Бенедикт разразился посланием: «Верховный отец верующих, Бенедикт тринадцатый, объявляет: если в течение 20 дней Франция не покорится ему, он наложит общий интердикт на все французские владения и освободит верующих от присяги королю. Кроме того, он передаст корону монарха тому, кто будет предан делу святой церкви».
Подобное послание привело Карла шестого в ярость. Поведение обоих пап переполнило чашу терпения и светских князей. Дело кончилось тем, что, пока Бенедикт и Григорий метались из города в город, вербуя сторонников, в Пизе открылся собор, который низложил обоих первосвященников и провозгласил папой Александра пятого.
Оба разбойника, Бенедикт и Григорий, отказались подчиниться решению собора, и вместо двух пап оказалось три. Таким образом, возникло троепапство. Понтификат Александра пятого продолжался немного меньше года. Все это время фактически главой церкви был Балтазар Косса, один из фаворитов папы. Балтазар с первых же дней понтификата Александра стремился завладеть тиарой. После долгих интриг он подговорил лейб-врача папы отравить его, и вскоре Балтазар Косса взошел на святой престол под именем Иоанна двадцать третьего.
ИОАНН ДВАДЦАТЬ ТРЕТИЙ.
Даже в этой коллекции негодяев и преступников Иоанн двадцать третий выделяется своими подвигами. Нет ни одного преступления, которым бы не запятнал себя Балтазар Косса (как рассказывают, до принятия духовного сана он был обыкновенным морским пиратом).
Народ сразу возненавидел Иоанна двадцать третьего, и неаполитанскому королю без труда удалось организовать заговор против него. Однако вовремя предупрежденный Иоанн спасся бегством в Болонью и обратился за помощью к императору Сигизмунду.
Вновь был созван собор — в Констанце. Иоанна беспокоило, что местом съезда был выбран имперский город, однако он полагался на свои способности интригана и на продажность участников собора. Всего съехалось более четырех тысяч человек, представителей духовенства, знати, ремесленных корпораций, и среди них золотых дел мастера, сапожники, брадобреи, каменщики, музыканты.
История не сообщает нам, захватили ли музыканты с собой инструменты, чтобы дать возможность сеньорам и прелатам поплясать в перерывах между заседаниями. Вполне возможно, что так оно и было, ибо на соборе не было недостатка в дамах. Семьсот восемнадцать публичных женщин были приглашены, чтобы специально обслуживать участников собора. А ведь церковные иерархи еще захватили с собой своих возлюбленных и совершенно открыто прогуливались с ними по городу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150
Делегаты авиньонского папы, однако, не были застигнуты врасплох, так как, видимо, ожидали любого трюка со стороны первосвященника. Они клятвенно заверили, что не Бенедикт тринадцатый, а сам Бонифаций предложил им столь гнусную сделку.
Разъяренный папа приказал арестовать представителей Бенедикта и подвергнуть их допросу, чтобы заставить сознаться во лжи. Но делегаты не струсили и сослались на неприкосновенность парламентеров.
Все это подкосило и без того подорванные распутным образом жизни силы Бонифация.
Через несколько дней после описанного события, когда его святейшество искал забвения в объятиях одной из своих возлюбленных, у него началось сильнейшее кровотечение, которое не удалось остановить. Делегаты авиньонского папы не успели еще покинуть Рим, как похотливый Бонифаций девятый отдал душу… Венере.
Об этом папе с большим правом, чем о многих других мучениках, которых так восхваляет церковь, можно сказать, что он пролил свою кровь за веру.
Узнав о смерти Бонифация, делегаты Бенедикта задержались в городе и стали раздавать деньги направо и налево, надеясь склонить кардиналов к признанию авиньонского папы. Положив щедрые подношения в карман, кардиналы тем не менее выбрали преемником Бонифация Иннокентия седьмого.
Итальянское духовенство в большинстве своем признало Иннокентия седьмого, гражданское же население поставило перед новым папой ряд условий. Прежде всего, римляне потребовали, чтобы городские дела находились в ведении народа. Папа ответил кратко и выразительно — он прогнал народную депутацию. Римляне возмутились и с оружием в руках выступили против первосвященника. Ватикан был захвачен, и папе пришлось бежать из Рима.
Узнав об этом, неуемный Бенедикт тринадцатый тотчас собрал войско и направился в Италию. Он высадился в Генуе, где добился признания его законным папой. Но пока Бенедикт находился в пути, Иннокентий седьмой с помощью интриг и подкупов торжественно возвратился в Рим. Тогда Бенедикт отправил в вечный город своих агентов, которые, подкупив приближенных римского папы, отравили Иннокентия.
Но и это не помогло Бенедикту тринадцатому. Римские кардиналы, понимая, что авиньонская курия будет чинить им препятствия в выборах, не дожидаясь погребения Иннокентия, избрали ему в преемники Григория двенадцатого.
Но как ни упорствовали римские и авиньонские папы, раскол не мог продолжаться вечно. Светские властители начали обнаруживать явное нетерпение. Содержание двух папских дворов вместо одного плюс расходы, связанные с борьбой этих пап, начали их сильно тревожить. Григорий двенадцатый и Бенедикт тринадцатый, почуяв опасность, срочно разыграли комедию: оба изъявили желание встретиться, чтобы положить конец взаимной конкуренции.
Вся Европа попалась на эту удочку. Но вскоре стало ясно, что папы договорились сохранять прежнее положение.
Возвратившись в свою резиденцию, Григорий двенадцатый в назидание своей возлюбленной пастве конфисковал имущество тех церковников, которых подозревал в стремлении положить конец расколу. Кроме того, он учредил цензурный комитет для надзора за проповедями. Мера эта вызвала протест даже у кардиналов. Многие из них покинули двор Григория. И хотя он обрушился на них с анафемой и велел изловить и подвергнуть пытке огнем, большинству удалось бежать в Пизу.
Очутившись в безопасности, кардиналы Григория опубликовали очень резкий манифест против папы. К итальянскому духовенству присоединились и авиньонские кардиналы, которые готовы были отказаться от повиновения Бенедикту. Французский король Карл шестой предупредил Бенедикта тринадцатого, что, если раскол не прекратится, папе будет запрещен въезд в королевство.
В ответ Бенедикт разразился посланием: «Верховный отец верующих, Бенедикт тринадцатый, объявляет: если в течение 20 дней Франция не покорится ему, он наложит общий интердикт на все французские владения и освободит верующих от присяги королю. Кроме того, он передаст корону монарха тому, кто будет предан делу святой церкви».
Подобное послание привело Карла шестого в ярость. Поведение обоих пап переполнило чашу терпения и светских князей. Дело кончилось тем, что, пока Бенедикт и Григорий метались из города в город, вербуя сторонников, в Пизе открылся собор, который низложил обоих первосвященников и провозгласил папой Александра пятого.
Оба разбойника, Бенедикт и Григорий, отказались подчиниться решению собора, и вместо двух пап оказалось три. Таким образом, возникло троепапство. Понтификат Александра пятого продолжался немного меньше года. Все это время фактически главой церкви был Балтазар Косса, один из фаворитов папы. Балтазар с первых же дней понтификата Александра стремился завладеть тиарой. После долгих интриг он подговорил лейб-врача папы отравить его, и вскоре Балтазар Косса взошел на святой престол под именем Иоанна двадцать третьего.
ИОАНН ДВАДЦАТЬ ТРЕТИЙ.
Даже в этой коллекции негодяев и преступников Иоанн двадцать третий выделяется своими подвигами. Нет ни одного преступления, которым бы не запятнал себя Балтазар Косса (как рассказывают, до принятия духовного сана он был обыкновенным морским пиратом).
Народ сразу возненавидел Иоанна двадцать третьего, и неаполитанскому королю без труда удалось организовать заговор против него. Однако вовремя предупрежденный Иоанн спасся бегством в Болонью и обратился за помощью к императору Сигизмунду.
Вновь был созван собор — в Констанце. Иоанна беспокоило, что местом съезда был выбран имперский город, однако он полагался на свои способности интригана и на продажность участников собора. Всего съехалось более четырех тысяч человек, представителей духовенства, знати, ремесленных корпораций, и среди них золотых дел мастера, сапожники, брадобреи, каменщики, музыканты.
История не сообщает нам, захватили ли музыканты с собой инструменты, чтобы дать возможность сеньорам и прелатам поплясать в перерывах между заседаниями. Вполне возможно, что так оно и было, ибо на соборе не было недостатка в дамах. Семьсот восемнадцать публичных женщин были приглашены, чтобы специально обслуживать участников собора. А ведь церковные иерархи еще захватили с собой своих возлюбленных и совершенно открыто прогуливались с ними по городу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150