Его святейшество заявил, что в силу их духовного звания преступники находятся под защитой закона и республика нарушила неприкосновенность духовных лиц, предав их светскому суду. Дожу было приказано под страхом отлучения от церкви немедленно передать богобоязненного августинца, каноника и аббата в руки апостольского нунция. Воспользовавшись этим случаем, Павел пятый потребовал отмены закона, запрещавшего священникам приобретать недвижимое имущество без санкции сената, а также продавать земли и дома, полученные в наследство от родственников.
Однако сенат отнюдь не испугался угроз и ответил, что в отношении прежних институтов и привилегий, предоставленных предшествующими первосвященниками, республике было дозволено издавать указы, касающиеся гражданских взаимоотношений духовных лиц с государством, и что святой престол не вправе ни отменять свои законы, ни подчинять преступников своей юрисдикции". Тогда Павел пятый заявил: «Все права, данные венецианцам его предшественниками, аннулируются».
Убедившись, что его угрозы не производят впечатления на отважную республику, первосвященник использовал и другие средства, стремясь подорвать промышленность и торговлю своих врагов. В конце концов он отлучил от церкви дожа и сенат и наложил интердикт как на город Венецию, так и на его владения на суше и островах в Адриатике.
Но республика пренебрегла папой и достойно ответила римскому двору, издав декрет, в котором говорилось:
«Духовным лицам под страхом самого сурового наказания запрещается распространять буллу святого отца и где-либо в церквах прекращать богослужение». Венецианское духовенство единодушно повиновалось указу, и только последователи Лойолы заявили,
«что их совесть не позволяет ослушаться приказаний папы и они просят выпустить их за пределы республики».
Разумеется, просьба была удовлетворена. Одновременно сенатор Кирино и писатель Паоло Сарпи повсюду распространяли сочинения, в которых осуждали светскую власть пап и призывали судить римский престол великим трибуналом наций.
Опасаясь последствий, папа поручил своим кардиналам ответить противникам. Но ловкие кардиналы, уклонившись от спора, ограничились принципиальным положением о том, «что деспотизм исходит от бога и что человечество должно без возражений подчиняться тем, кто облечен высшей властью». Громогласно объявив о «превосходстве духа над материей», они сделали отсюда следующие выводы:
«Дух направляет и укрощает тело, поэтому светской власти недозволено возвыситься над духовной, так же как распоряжаться ею или подавлять ее, что было бы равносильно мятежу и языческой тирании. Священнику надлежит судить императора, а не императору священника, ибо абсурдно утверждать, что овца направляет пастуха».
Кирино и Паоло Сарпи заявили в свою очередь, «что всякая власть от бога», а затем, основываясь на доктринах королевской власти во Франции, заключили: «Королевская власть имеет тот же источник, что и папская, и папа не имеет права вмешиваться в государственные дела».
«Папа, — добавляли они, — также имеет над народами высшую власть, но эта власть чисто духовная, как и та, которую установил сам Христос. Сын божий никогда в течение всей своей жизни не вершил земного суда и не мог завещать ни святому Петру, ни своим преемникам права, которого сам никогда не добивался».
Но честолюбивый Павел придерживался иного мнения и утверждал, вопреки заветам Иисуса, что его собственное владычество распространяется на все дела земные.
Убедившись, что врагов невозможно заставить замолчать, он перешел к военным действиям, надеясь, что оружие принесет ему больше удачи, чем перо, и угрожал уничтожить Венецианскую республику.
Какой бойкий вояка, этот святой отец!
«Но, — продолжает Лашатр, — его воинственного пыла хватило ненадолго, — то ли он боялся разгрома своей армии, что существенно подорвало бы его власть в Италии, то ли недоставало средств на содержание войска, то ли он подозревал Филиппа третьего и Генриха четвертого в том, что они заключили тайное соглашение против него. В конце концов он внял советам французских послов и принял их посредничество для урегулирования конфликта с Венецианской республикой».
Его святейшество потребовал было возвратить иезуитов, но дож Лудовико Донато заявил, что предпочтет скорее продолжать войну, чем терпеть на территории республики хотя бы одного из последователей Игнатия Лойолы, которых он именовал пособниками сатаны.
Мир был заключен, и иезуиты остались в изгнании.
Рим не одолел Венеции!

ИЕЗУИТЫ В АНГЛИИ.
Доблестные отцы, потерявшие свое влияние в Венеции, вновь отвоевали часть своего былого могущества в Великобритании. Несмотря на строгие приказы Елизаветы, они вновь появились в пределах королевства, надеясь на покровительство нового английского короля — Якова первого, и открыли несколько колледжей. Вскоре черные мужи настолько осмелели, что король был вынужден строго покарать кое-кого из них.
Сыны Лойолы поклялись отомстить за своих собратьев. С помощью нескольких дворян-католиков, духовными наставниками которых они были, иезуиты организовали знаменитый заговор, известный под названием «порохового». Они вознамерились взорвать здание парламента, когда на открытии сессии будет присутствовать королевская семья, и поручили это дело Гаю Фоксу, известному своим христианским рвением. Поначалу он отказался участвовать в заговоре, сказав, что «при открытии парламента присутствует столько же католиков, сколько еретиков, и нам придется ответить перед богом за смерть наших братьев». Благочестивые отцы возразили ему: «Если бы благочестивых верующих было бы даже на одного меньше, чем еретиков, то и этим следует пренебречь, уничтожив всех их вместе: бог простит нам это во имя той великой славы, которую пожнет».
Будучи человеком покладистым, Гай Фоке без особых колебаний согласился с доводами иезуитов и взялся за дело. Но заговор был раскрыт: Фокса обнаружили в тот самый момент, когда он закладывал взрывчатку в подвале, находившемся под залом заседаний. Он был тут же подвергнут допросу и выдал своих сообщников.
Несколько последователей Лойолы, в числе которых находились два руководителя заговора, предстали перед верховным судом, и их приговорили к повешению.
Для святых бандитов вполне заслужен подобный финал.

ПОЛЕМИКА МЕЖДУ ТРОНОМ И АЛТАРЕМ.
Заговор побудил Якова первого заставить народ принести присягу «на подданство», обязательную для всех англичан, каковы бы ни были их религиозные убеждения.
Согласно этой присяге, «ни папа, ни архиепископ, ни епископ не вправе возмущать или поднимать народ, нарушая верность, в которой они поклялись английскому королю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150