Первое время она еще приносила деньги, и бабушке это нравилось.
– Может быть, на следующей неделе, – отвечала она, если Стив спрашивал, когда же она заберет его отсюда.
Потом она стала приходить без денег, и Нэн из-за этого сердилась и ругалась с ней. И, наконец, мать перестала приходить совсем.
Сейчас Стив лежал во мраке, сжимая Энни в объятиях, и пытался вспомнить, что и как было потом. Сделать это было необычайно трудно, потому что все дни были похожи один на другой.
Очень долго все оставалось неизменным вокруг него, только сам он становился взрослее с каждым годом. Стив до сих пор помнит все места, связанные с его детством.
Рядом с домом бабушки была большая школа, сложенная из серого кирпича и окруженная высокой проволочной сеткой. После занятий в школе он играл в конце улицы среди воронок от бомб и всяких глубоких ям непонятного происхождения, зарастающих энергично укоренявшимся Иван-чаем. Эта обстановка и заменяла ему друзей, и если когда-то у него и было теплое чувство к тем местам, то сейчас он этого не помнил.
Однажды Нэн за что-то рассердилась на него, и тогда Стив закричал в ответ:
– Я уйду отсюда! Я найду папу и все ему расскажу! – Саркастически улыбаясь, бабушка сказала:
– Для того, чтобы найти его, понадобятся детективы получше тебя, дружочек.
Примерно тогда же он узнал, что его мать уехала со своим другом в Канаду.
Через некоторое время, после долгого молчания, она прислала письмо и немного денег. Мать написала, что часть денег – для рождественского подарка. Вот тогда Нэн сказала, что они поедут в Уэст-Энд «Сэмфридж» (она выделила голосом в «Сэмфридж») – повидать Деда Мороза.
– Мне было восемь или девять лет для такого свидания. Моя мать забыла, что я вырос, она должно быть все еще думала, что мне только шесть лет. И все-таки мы пошли. Вернее, поехали, на автобусе через весь город. Эту поездку я помню до мельчайших подробностей.
Собственно, сам Дед Мороз его не особенно интересовал. Обыкновенный парень с бородой из ваты и в забавном костюме. Но все остальное показалось ему видением райской жизни. Они с бабушкой ехали на эскалаторе мимо зеркальных колонн огромного супермаркета, в которых отражались толпы покупателей.
Стив смотрел вниз, на россыпи всевозможных товаров, ярких, манящих, благоухающих и никто, даже бабушка, не поражались этому великолепию.
– Для некоторых это вполне привычно, – вот и все, что сказала ему Нэн.
А он, он мог бы там оставаться хоть целый день. Просто бродил бы между прилавками туда-сюда, глядя на все эти богатства. А какие там были люди! Все с красивыми прическами, элегантные, в мехах, такие улыбающиеся, приветливые.
Когда, наконец, бабушка вытянула его оттуда, они пошли пешком по Оксфорд-Стрит, заглядываясь на каждую сверкающую витрину. Они зашли выпить чаю в Лайонд-клуб и сели за угловой столик возле самой двери. Стив пил чай и смотрел в окно на проезжавших мимо такси и роскошные лимузины. Именно в этот день Стив решил, где он будет жить и как.
– Я помню, какой серой мне показалась бабушкина квартира когда мы вернулись назад. Серой и унылой. После того дня было уже неважно, сколько времени придется ему тут еще прожить, прежде чем я покину этот дом навсегда. Теперь это был только вопрос времени…
Энни молчала. Стив отбросил вновь ее волосы и прошептал: «Ты все слышала, Энни? Ты еще со мной?»
Да она слышала, но в то же время видела перед собой детей. Они бежали впереди, а потом вдруг остановились, чтобы заглянуть в витрину магазина. Там стояли рождественская елка, на ветках ее висели яркие стеклянные шары, сверкавшие всеми цветами радуги. Вокруг дерева лежали подарки в блестящей серебряной бумаге и перевязанные алыми шелковыми лентами.
Энни не видела лиц детей, но их силуэты были такие маленькие и беззащитные на фоне ярких белых огней. Она хотела подбежать к ним, прижать к себе, приласкать – и не смогла. У нее не хватило сил даже поднять руки, чтобы обнять мужчину, чей голос она слышала сквозь забытье. Ей так хотелось отблагодарить своего случайного знакомого за тепло, которым он окутал ее.
Она немного повернула голову и почувствовала, что он напряженно прислушивается к ее дыханию.
– Дети… – вновь произнесла она.
Стив кивнул в темноте и опять ободряюще произнес:
– Молодец, Энни, держись! Помни о своих мальчиках! Скоро нас спасут. Они близко! Разве ты не слышишь?
Энни видела детей, все еще разглядывающих елку, но уже не слышала их радостных восклицаний.
Их заглушили другие голоса и звуки, скрежещущие и грубые. И тогда, собрав последние силы она ответила мужчине:
– Да…
Работы велись в полном молчании. Спасатели сгруппировались в кругу под слепящим светом прожекторов.
Каждую минуту они останавливались и прислушивались, не донесется ли какой-нибудь звук из-под камней. А когда тишина вокруг оставалась ненарушенной, рабочие с удвоенной силой начинали врываться вниз.
Полицейский комиссар в своем штабном фургоне ждал и нервно теребил кончики усов… Мартин оставался на своем месте у заграждения, не отрывая глаз от брезентового навеса.
– Дети… – думал Стив, как бы я хотел иметь дочь! Его лицо было мокрым от слез, и мелькнула мысль, что это страшно глупо оплакивать дочь, которой у него никогда не было.
– Я бы купил ей пони, – продолжал думать Стив. – А еще она бы ходила в балетную школу, и в ее сумочке лежали бы белые матерчатые туфельки с ленточками. К ее семнадцатилетию я купил бы ей автомобиль. Однажды утром мы спустились бы с моей девочкой из гостиной вниз, я распахнул бы перед ней дверь, и она увидела бы свою машину, припаркованной рядом с домом. Тогда я улыбнулся бы и сказал ей: «Это…»
В ту самую секунду, когда он представлял, как открывает дверь перед своей воображаемой дочерью, внезапно его ослепил свет!..
Свет бил прямо в лицо, и стало нестерпимо больно от его яркости. Стив закрыл глаза, но ослепительное сияние проникло даже сквозь зажмуренные веки. Когда показалась, что сияние немного ослабело мужчина снова раскрыл глаза, и теперь пятно света было больше и ярче.
Он разжал искусанные губы и сквозь пыль, забивавшую горло закричал: «Мы здесь! Здесь… внизу!»
Свет мигнул и исчез, и Стив почувствовал мгновенное разочарование, но почти сразу же понял, что это просто чья-то голова заслонила источник света, наклонившись над их ямой, чтобы заглянуть вниз.
– Здесь, внизу… – опять позвал он, и потом, умоляюще произнес, – пожалуйста, побыстрее!
– Вы в порядке? – послышался чей-то голос. – Мы мигом доберемся до вас…
– Быстрее, – умолял он снова, – ей совсем плохо…
Он взглянул на Энни. Ее глаза были закрыты, казалось, она крепко спит, а веки были темными от пыли, покрывшей все лицо.
– Энни, – прошептал он, – мы спасены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103