И где ты ее откопал-то? Ты что ж, там, в каморке у меня, обыск, что ли, проводил?
— Ну, положим, не обыск, а так…
— А так? Ай-я-яй! Нехорошо! Обыск, да без ордера и без санкции прокурора? Нехорошо, гражданин начальник! — ехидно протянул смотритель. — Это все липа, гражданин начальник! Нашли какую-то грязную тряпку и сразу меня обвинять! Может, ее мои сынки спрятали, когда в казаков-разбойников играли?
Следователь зло прервал его:
— Это не липа, Родь! Это железная улика! И сыновей своих лучше не трогай. Они от тебя при жизни натерпелись, хоть после смерти оставь их в покое!
Смотритель сжал кулаки и нервно заиграл желваками:
— Даже если это улика, она добыта незаконным путем. И вам не то что суд, вам ваши соратники по борьбе — и то не поверят!
Буряк возразил:
— Ничего подобного. Этот рюкзак нашел и опознал человек, который был лично знаком с профессором Сомовым!
Смотритель поинтересовался:
— Откуда этот человек появился на маяке, а? Не вы ли его туда послали? Вот я на суде и скажу, что вы мне мстите по личным мотивам. Поэтому дело шьете!
— Какие еще личные мотивы? Ты у меня что, жену увел или дочь похитил? — удивился следователь.
Смотритель ухватился за его слова:
— Вот, вот, вот! Уже горячо. Не у вас — у Самойлова. Ведь вы с ним дружите?
— Ну, дружу. Но при чем тут это?
— Очень даже при чем и при ком. Я ж его сына похищал? Его. А вы с Самойловым — давние друзья. На суде скажу, что вы меня за это просто возненавидели. Лично.
Следователь гневно уставился на заключенного:
— Да, ты прав. Я действительно тебя ненавижу. Но не по личным мотивам, тут ты ошибаешься.
Смотритель ухмыльнулся:
— Это вы на суде расскажите. А я в жизни не поверю, что кто-то будет за одну зарплату в ментовке спину гнуть.
— А мне и не надо, чтобы ты мне верил. Слава Богу, и без тебя есть кому верить.
Родь пожал плечами:
— Сомневаюсь. Вы у народа-то спросите, кого он больше боится — ментов или бандитов. Ей-богу, ответ вас удивит.
Следователь веско, возразил:
— Ничего подобного! Я потому и в милицию служить пошел, что таких, как ты, за версту чую и на дух не переношу. И жизнь свою положу на то, чтобы вас пересажать!
Смотритель прищурился:
— Где-то я это уже слышал. В кино, что ли? Ладно, начальник, не кипятись. Лучше чаю мне налей. А то что-то в горле пересохло.
— Ничего, переживешь.
— Не знаю, не знаю. В вашей тюрьме такие харчи, что, боюсь, до суда не дотяну. Вместо чая — и то дают какую-то бурду, даже без сахара.
— Хорошо, Родь. Чаю я тебе налью и даже сахар положу. Чтобы не было повода прикидываться больным. Ты мне нужен на суде живой и здоровый. — Следователь налил чай, повернувшись к смотрителю спиной.
Воспользовавшись моментом, заключенный набросил на шею следователя руки в наручниках и попытался его придушить. Двумя точными и профессиональными ударами Буряк отправил смотрителя в нокаут, тот упал на стол, разбрасывая бумаги и корчась.
Следователь вытер пот со лба, поднял смотрителя за шиворот и посадил на стул:
— Силой со мной померяться решил? Не советую.
— Может, я тебе еще и денег буду должен — за совет? — прошипел смотритель.
На шум прибежали охранники:
— Что случилось, Григорий Тимофеевич?
— Да ничего страшного. Буря в стакане воды. Охранники с подозрением посмотрели на заключенного:
— Это он, что ли, бурю поднял?
— Попытался. Но не получилось, — сказал следователь.
— Может, вам чем-то помочь? — обратился к нему один из охранников.
Но Буряк отказался:
— Нет-нет, не надо. С этим типом я сам справлюсь. Так что можете быть свободны.
Во время их разговора смотритель заметил упавшую на пол скрепку. Когда охранники направились к выходу, он снова изобразил припадок и рухнул на пол. Перед его глазами лежала металлическая скрепка. Не долго думая, смотритель незаметно проглотил ее.
Охранники бросились к нему, чтобы поднять, но следователь остановил их:
— Не надо! Сам поднимется. А если ему так хочется поваляться — пусть валяется. Пол у нас в сто раз чище его совести!
— С ним точно все в порядке? — уточнил один из охранников.
— Можете не сомневаться. Так что оставьте нас одних. Я его быстро в чувство приведу, — усмехнулся следователь.
— Но если что — мы будем за дверью. Следователь обратился к смотрителю:
— Хватит симулировать, Родь. Твои игры мне уже надоели! Чего разлегся-то? Жареным запахло — сразу поджилки затряслись? Вставай, трус!
Смотритель рассвирепел, медленно встал, как медведь, схватился скованными наручниками руками за спинку стула и замахнулся на следователя:
— Я трус? Ах ты ментяра позорная!
Стул полетел в следователя, но тот пригнулся и стул попал в окно. На звон разбитого стекла сработала сигнализация, и раздался вой сирены.
* * *
Костя и Лева сидели в машине, мотор работал, но Костя не спешил трогаться с места. Лева посмотрел на часы.
— Все. Время вышло. Значит, что-то там у него сорвалось. Поехали.
Костя возразил:
— Подожди. Давай еще постоим. Ну хоть пять минут. Обидно будет, если сейчас уедем, а он выйдет.
— Хрен с ним, лишь бы нас не замели! У меня уже нервы ни к черту! Вот сейчас сам пойду и признаюсь во всем.
— — Это самая дурацкая из всех твоих шуток! — содрогнулся Костя.
— Все! Хорош, говорю! Погнали отсюда!
— Давай отъедем во-о-он туда, — предложил Костя. Лева расширил глаза:
— Куда? Под окошко следователю? Так ты серьезно?! Берите нас, мы тут, тепленькие. Ты куда, правда? Сдурел?
Но машина уже тронулась.
* * *
Катя переоделась, сняла Алешину рубашку и надела свою блузку.
— Вот это да! Лампочки лопнули. Никогда такого не видела. Алеша, у вас тут что, напряжение в сети скачет? — Катя подошла к кровати. — Ну что ты молчишь, Алеша?
Алеша лежал неподвижно, белый, как полотно.
— Леша! Скажи что-нибудь! — закричала Катя. Алеша не отвечал, взгляд его остекленел. Катя в испуге суетилась, била Лешу по щекам, тормошила за плечи. Тот не шевелился.
— Лешенька! Лешка! Что с тобой? — Катя подбежала к окну, распахнула его, схватила графин с водой, набрала в рот воды и прыснула Алеше в лицо. — Миленький, очнись! Скажи мне что-нибудь, ну пожалуйста! Только не умирай, слышишь? Алеша!
Катя схватила полотенце, намочила его и положила на лоб Алеше.
* * *
Маша вся в слезах выбежала из подъезда, чуть не сбив с ног Полину. У Полины выпала из рук сумка.
— Машенька! Что с тобой? Что случилось?
— Я вошла, а там… Там Леша и Катя… Я… — взахлеб говорила Маша.
— Я не поняла. Катя там? Зачем она туда пришла?
— Я не знаю… Она… С ним… — повторяла Маша.
— Маша, я ничего не понимаю. Объясни толком.
— Не хочу я ничего объяснять! Пусть он вам все объясняет! — выкрикнула Маша.
— Да что случилось-то? — повысила голос и Полина.
Маша не могла говорить, ее душили слезы, она махнула рукой и убежала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
— Ну, положим, не обыск, а так…
— А так? Ай-я-яй! Нехорошо! Обыск, да без ордера и без санкции прокурора? Нехорошо, гражданин начальник! — ехидно протянул смотритель. — Это все липа, гражданин начальник! Нашли какую-то грязную тряпку и сразу меня обвинять! Может, ее мои сынки спрятали, когда в казаков-разбойников играли?
Следователь зло прервал его:
— Это не липа, Родь! Это железная улика! И сыновей своих лучше не трогай. Они от тебя при жизни натерпелись, хоть после смерти оставь их в покое!
Смотритель сжал кулаки и нервно заиграл желваками:
— Даже если это улика, она добыта незаконным путем. И вам не то что суд, вам ваши соратники по борьбе — и то не поверят!
Буряк возразил:
— Ничего подобного. Этот рюкзак нашел и опознал человек, который был лично знаком с профессором Сомовым!
Смотритель поинтересовался:
— Откуда этот человек появился на маяке, а? Не вы ли его туда послали? Вот я на суде и скажу, что вы мне мстите по личным мотивам. Поэтому дело шьете!
— Какие еще личные мотивы? Ты у меня что, жену увел или дочь похитил? — удивился следователь.
Смотритель ухватился за его слова:
— Вот, вот, вот! Уже горячо. Не у вас — у Самойлова. Ведь вы с ним дружите?
— Ну, дружу. Но при чем тут это?
— Очень даже при чем и при ком. Я ж его сына похищал? Его. А вы с Самойловым — давние друзья. На суде скажу, что вы меня за это просто возненавидели. Лично.
Следователь гневно уставился на заключенного:
— Да, ты прав. Я действительно тебя ненавижу. Но не по личным мотивам, тут ты ошибаешься.
Смотритель ухмыльнулся:
— Это вы на суде расскажите. А я в жизни не поверю, что кто-то будет за одну зарплату в ментовке спину гнуть.
— А мне и не надо, чтобы ты мне верил. Слава Богу, и без тебя есть кому верить.
Родь пожал плечами:
— Сомневаюсь. Вы у народа-то спросите, кого он больше боится — ментов или бандитов. Ей-богу, ответ вас удивит.
Следователь веско, возразил:
— Ничего подобного! Я потому и в милицию служить пошел, что таких, как ты, за версту чую и на дух не переношу. И жизнь свою положу на то, чтобы вас пересажать!
Смотритель прищурился:
— Где-то я это уже слышал. В кино, что ли? Ладно, начальник, не кипятись. Лучше чаю мне налей. А то что-то в горле пересохло.
— Ничего, переживешь.
— Не знаю, не знаю. В вашей тюрьме такие харчи, что, боюсь, до суда не дотяну. Вместо чая — и то дают какую-то бурду, даже без сахара.
— Хорошо, Родь. Чаю я тебе налью и даже сахар положу. Чтобы не было повода прикидываться больным. Ты мне нужен на суде живой и здоровый. — Следователь налил чай, повернувшись к смотрителю спиной.
Воспользовавшись моментом, заключенный набросил на шею следователя руки в наручниках и попытался его придушить. Двумя точными и профессиональными ударами Буряк отправил смотрителя в нокаут, тот упал на стол, разбрасывая бумаги и корчась.
Следователь вытер пот со лба, поднял смотрителя за шиворот и посадил на стул:
— Силой со мной померяться решил? Не советую.
— Может, я тебе еще и денег буду должен — за совет? — прошипел смотритель.
На шум прибежали охранники:
— Что случилось, Григорий Тимофеевич?
— Да ничего страшного. Буря в стакане воды. Охранники с подозрением посмотрели на заключенного:
— Это он, что ли, бурю поднял?
— Попытался. Но не получилось, — сказал следователь.
— Может, вам чем-то помочь? — обратился к нему один из охранников.
Но Буряк отказался:
— Нет-нет, не надо. С этим типом я сам справлюсь. Так что можете быть свободны.
Во время их разговора смотритель заметил упавшую на пол скрепку. Когда охранники направились к выходу, он снова изобразил припадок и рухнул на пол. Перед его глазами лежала металлическая скрепка. Не долго думая, смотритель незаметно проглотил ее.
Охранники бросились к нему, чтобы поднять, но следователь остановил их:
— Не надо! Сам поднимется. А если ему так хочется поваляться — пусть валяется. Пол у нас в сто раз чище его совести!
— С ним точно все в порядке? — уточнил один из охранников.
— Можете не сомневаться. Так что оставьте нас одних. Я его быстро в чувство приведу, — усмехнулся следователь.
— Но если что — мы будем за дверью. Следователь обратился к смотрителю:
— Хватит симулировать, Родь. Твои игры мне уже надоели! Чего разлегся-то? Жареным запахло — сразу поджилки затряслись? Вставай, трус!
Смотритель рассвирепел, медленно встал, как медведь, схватился скованными наручниками руками за спинку стула и замахнулся на следователя:
— Я трус? Ах ты ментяра позорная!
Стул полетел в следователя, но тот пригнулся и стул попал в окно. На звон разбитого стекла сработала сигнализация, и раздался вой сирены.
* * *
Костя и Лева сидели в машине, мотор работал, но Костя не спешил трогаться с места. Лева посмотрел на часы.
— Все. Время вышло. Значит, что-то там у него сорвалось. Поехали.
Костя возразил:
— Подожди. Давай еще постоим. Ну хоть пять минут. Обидно будет, если сейчас уедем, а он выйдет.
— Хрен с ним, лишь бы нас не замели! У меня уже нервы ни к черту! Вот сейчас сам пойду и признаюсь во всем.
— — Это самая дурацкая из всех твоих шуток! — содрогнулся Костя.
— Все! Хорош, говорю! Погнали отсюда!
— Давай отъедем во-о-он туда, — предложил Костя. Лева расширил глаза:
— Куда? Под окошко следователю? Так ты серьезно?! Берите нас, мы тут, тепленькие. Ты куда, правда? Сдурел?
Но машина уже тронулась.
* * *
Катя переоделась, сняла Алешину рубашку и надела свою блузку.
— Вот это да! Лампочки лопнули. Никогда такого не видела. Алеша, у вас тут что, напряжение в сети скачет? — Катя подошла к кровати. — Ну что ты молчишь, Алеша?
Алеша лежал неподвижно, белый, как полотно.
— Леша! Скажи что-нибудь! — закричала Катя. Алеша не отвечал, взгляд его остекленел. Катя в испуге суетилась, била Лешу по щекам, тормошила за плечи. Тот не шевелился.
— Лешенька! Лешка! Что с тобой? — Катя подбежала к окну, распахнула его, схватила графин с водой, набрала в рот воды и прыснула Алеше в лицо. — Миленький, очнись! Скажи мне что-нибудь, ну пожалуйста! Только не умирай, слышишь? Алеша!
Катя схватила полотенце, намочила его и положила на лоб Алеше.
* * *
Маша вся в слезах выбежала из подъезда, чуть не сбив с ног Полину. У Полины выпала из рук сумка.
— Машенька! Что с тобой? Что случилось?
— Я вошла, а там… Там Леша и Катя… Я… — взахлеб говорила Маша.
— Я не поняла. Катя там? Зачем она туда пришла?
— Я не знаю… Она… С ним… — повторяла Маша.
— Маша, я ничего не понимаю. Объясни толком.
— Не хочу я ничего объяснять! Пусть он вам все объясняет! — выкрикнула Маша.
— Да что случилось-то? — повысила голос и Полина.
Маша не могла говорить, ее душили слезы, она махнула рукой и убежала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95