Это, конечно, было абсурдом даже для умеренных монофизитов, каковым был Севир. Юстиниан зазывал Севира в Константинополь, но тот справедливо счел это опасной ловушкой и не явился.
Юстиниан начал с системы диспутов, посредством которых он думал переубедить и православную сторону — заставить ее мыслить так же утилитарно политически, как и он — хранитель единства империи прежде всего.
Особо парадный диспут состоялся в Константинополе в 533 г., это — так называемый Collatio Constantinopolitana. Ho результат был ничтожный. Присоединился к православию только один епископ — Филоксен Долихийский, правда с большим числом монахов и клириков. Другие остались глухи. Но Юстиниан был милостив. Он отпустил их по домам. Из них Иоанн Телльский устремился к персидской границе и перешел ее. Он осуществил свой давнишний замысел — утвердить базу монофизитства в Персии.
Таким образом, система «уговариваний» дала ничтожные результаты.
Непредвиденный богословский указ Юстиниана 533 г.
Установившаяся мягкость в отношении монофизитства, и в частности пропаганда любимцев Феодоры в Константинополе, приносила неожиданные для Юстиниана плоды. Настроение в пользу монофизитов повышалось. B ноябре 533 г. случилось землетрясение. Жители Константинополя, высыпав на улицы, вдруг начали петь Трисвятое с монофизитским добавлением: «Распныйся за ны». A затем послышались крики: «Август, сожги томос Халкидонского собора!»
Юстиниан был испуган и издал богословский указ, растянутый и не вполне ясный, в духе вскоре сочиненной им песни «Единородный Сыне и Слове Божий», с формулами: «Одному и Тому же Христу принадлежат и чудеса и страдания». Так понемногу сдавались позиции Халкидонского собора.
Этим указом, как единолично императорским приказом иерархии, Юстиниан заложил первый основной камень создания V Вселенского собора. Теперь он всей силой своей власти предписал выполнение своего богословского указа всей иерархии, с особым дополнительным насилием над папами и Западом.
Суть этой «реалистической» в глазах Юстиниана линии сводилась к тактическим и внешним уступкам восточной монофизитствующей психологии, при сохранении православной, вселенской, западно-восточной, романо-византийской догмы первых четырех вселенских соборов. Пусть это иллюзия, но иллюзия добросовестная. Так сознавался высший долг сохранения высшей для императора ценности — единственной мировой христианской империи.
A насколько высшая общеимперская власть не в силах была справиться с монофизитскими вкусами восточных областей греко-римского государства, видно из уступок центра при назначении возглавителей диоцезальных кафедр.
В 535 г. умер Александрийский патриарх Тимофей IV, занимавший кафедру со времени императора Анастасия. И императоры Юстин и Юстиниан вынуждены были тактически мириться с этим антихалкидонцем. Около Тимофея собрались все изгоняемые антихалкидонцы, в том числе и Севир, якобы разыскиваемый полицией. В этой отпавшей от кафолической церкви среде кипели свои внутренние богословские споры — Севира с Юлианом. Эти разногласия, конечно, сказались при выборе преемника Тимофею. Клир выдвигал умеренного Феодосия (севирианина), угодного и властям. A народ и монахи, т.е. низовая масса, стояли за архидиакона Гайну, крайнего юлианиста. Но императрица Феодора, симпатизировавшая умеренным, приказала силой возвести Феодосия. Гайна был сослан. Но монахи и народ саботировали Феодосия. Его церкви пустовали. Таким образом, правительство, даже мирясь с монофизитством, не могло победить главных сил его.
B этом же 535 г. умер Константинопольский патриарх Епифаний. Феодора настояла снять с Трапезундской кафедры для столицы постника и аскета Анфима, друга монахов-монофизитов. Анфим признавал в Халкидонском соборе его анафемы на Нестория и Евтиха, но не признавал главного — его ороса.
На радостях по поводу такого завоевания монофизитов в том же 535 г. Севир осмелел и пожаловал в Константинополь. Эта двусмысленная терпимость к «нелегальным» очень характерна для политики Юстиниана. В наши времена ее окрестили бы «кадетской», «керенской». Севир помещен был в дворцовых зданиях. Необыкновенна была радость монофизитов и смущение православных. Антихалкидонец Анфим, не мыслитель, просто и быстро был зачарован мозговиком Севиром и стал его послушным единомышленником. Севир свел Анфима с Феодосием Александрийским путем оживленной переписки. Сложилось убежденное монофизитское ядро.
Юстиниан не мог не видеть в такой островосточной отраве опасности для мира с Римом. Собираясь отвоевать Италию y готов, Юстиниан не мог ссориться с папой. Мир с Римом с таким трудом только что был налажен!
Но опасность монофизитской интриги, зреющая при сознательном попустительстве Юстиниана, не могла быть всеми терпима на Востоке. Светлая эллинская халкидонская мысль там не умерла. Носителем и ревнителем ее, на фоне спячки епископской массы, явился свободолюбивый человек, вошедший в иерархию из среды светской администрации. Это был Антиохийский патриарх Ефрем. B роли местного губернатора он укротил в Антиохии бунт партии «голубых» и стал очень популярен. Когда в 526 г. при землетрясении погиб патриарх Евфрасий, народ избрал Ефрема. Он был аскет и литературно полемизировал с монофизитами. Видя предательство Халкидона на Востоке, Ефрем откровенно написал об этом новоизбранному в 535 г. папе Агапию. Папу Агапия, как и его предшественника папу Иоанна I, политическая зависимость от готских королей вынудила ехать в Константинополь. И он поехал туда не по доброй воле, a как посол короля готов Теодагата. Полководец Юстиниана Велизарий сильно потеснил на территории Италии армию Теодагата. Избегая поражения, Теодагат и направил папу к Юстиниану для заблаговременных мирных переговоров.
Угнетенные толерантной политикой Юстиниана, православные рады были наезду папы и встречу Агапия с Севиром уподобляли встрече апостола Петра с Симоном Волхвом.
Папа Агапий повел себя властно и строго. Он не вступил в общение с патриархом Анфимом, считая, что отрыв его от Трапезундской кафедры неканоничен. Но догматический запрос Анфиму послал: признает ли Анфим во Христе две природы? Анфим был человек тихий, не боец. Он счел для себя нужным просто отречься от патриаршества и уйти в затвор. Его высокая покровительница Феодора предложила Анфиму поселиться y нее во дворце, в тайной келье, где он и прожил никому неведомый 12 лет в посте. Так совмещается аскеза с ересью монофизитства.
На место патриарха Константинопольского сам папа Агапий поставил пресвитера Мину, строгого «халкидонца». Хотя папа и умер скоропостижно в Константинополе, но собор утвердил его решение в присутствии представителей папы:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209
Юстиниан начал с системы диспутов, посредством которых он думал переубедить и православную сторону — заставить ее мыслить так же утилитарно политически, как и он — хранитель единства империи прежде всего.
Особо парадный диспут состоялся в Константинополе в 533 г., это — так называемый Collatio Constantinopolitana. Ho результат был ничтожный. Присоединился к православию только один епископ — Филоксен Долихийский, правда с большим числом монахов и клириков. Другие остались глухи. Но Юстиниан был милостив. Он отпустил их по домам. Из них Иоанн Телльский устремился к персидской границе и перешел ее. Он осуществил свой давнишний замысел — утвердить базу монофизитства в Персии.
Таким образом, система «уговариваний» дала ничтожные результаты.
Непредвиденный богословский указ Юстиниана 533 г.
Установившаяся мягкость в отношении монофизитства, и в частности пропаганда любимцев Феодоры в Константинополе, приносила неожиданные для Юстиниана плоды. Настроение в пользу монофизитов повышалось. B ноябре 533 г. случилось землетрясение. Жители Константинополя, высыпав на улицы, вдруг начали петь Трисвятое с монофизитским добавлением: «Распныйся за ны». A затем послышались крики: «Август, сожги томос Халкидонского собора!»
Юстиниан был испуган и издал богословский указ, растянутый и не вполне ясный, в духе вскоре сочиненной им песни «Единородный Сыне и Слове Божий», с формулами: «Одному и Тому же Христу принадлежат и чудеса и страдания». Так понемногу сдавались позиции Халкидонского собора.
Этим указом, как единолично императорским приказом иерархии, Юстиниан заложил первый основной камень создания V Вселенского собора. Теперь он всей силой своей власти предписал выполнение своего богословского указа всей иерархии, с особым дополнительным насилием над папами и Западом.
Суть этой «реалистической» в глазах Юстиниана линии сводилась к тактическим и внешним уступкам восточной монофизитствующей психологии, при сохранении православной, вселенской, западно-восточной, романо-византийской догмы первых четырех вселенских соборов. Пусть это иллюзия, но иллюзия добросовестная. Так сознавался высший долг сохранения высшей для императора ценности — единственной мировой христианской империи.
A насколько высшая общеимперская власть не в силах была справиться с монофизитскими вкусами восточных областей греко-римского государства, видно из уступок центра при назначении возглавителей диоцезальных кафедр.
В 535 г. умер Александрийский патриарх Тимофей IV, занимавший кафедру со времени императора Анастасия. И императоры Юстин и Юстиниан вынуждены были тактически мириться с этим антихалкидонцем. Около Тимофея собрались все изгоняемые антихалкидонцы, в том числе и Севир, якобы разыскиваемый полицией. В этой отпавшей от кафолической церкви среде кипели свои внутренние богословские споры — Севира с Юлианом. Эти разногласия, конечно, сказались при выборе преемника Тимофею. Клир выдвигал умеренного Феодосия (севирианина), угодного и властям. A народ и монахи, т.е. низовая масса, стояли за архидиакона Гайну, крайнего юлианиста. Но императрица Феодора, симпатизировавшая умеренным, приказала силой возвести Феодосия. Гайна был сослан. Но монахи и народ саботировали Феодосия. Его церкви пустовали. Таким образом, правительство, даже мирясь с монофизитством, не могло победить главных сил его.
B этом же 535 г. умер Константинопольский патриарх Епифаний. Феодора настояла снять с Трапезундской кафедры для столицы постника и аскета Анфима, друга монахов-монофизитов. Анфим признавал в Халкидонском соборе его анафемы на Нестория и Евтиха, но не признавал главного — его ороса.
На радостях по поводу такого завоевания монофизитов в том же 535 г. Севир осмелел и пожаловал в Константинополь. Эта двусмысленная терпимость к «нелегальным» очень характерна для политики Юстиниана. В наши времена ее окрестили бы «кадетской», «керенской». Севир помещен был в дворцовых зданиях. Необыкновенна была радость монофизитов и смущение православных. Антихалкидонец Анфим, не мыслитель, просто и быстро был зачарован мозговиком Севиром и стал его послушным единомышленником. Севир свел Анфима с Феодосием Александрийским путем оживленной переписки. Сложилось убежденное монофизитское ядро.
Юстиниан не мог не видеть в такой островосточной отраве опасности для мира с Римом. Собираясь отвоевать Италию y готов, Юстиниан не мог ссориться с папой. Мир с Римом с таким трудом только что был налажен!
Но опасность монофизитской интриги, зреющая при сознательном попустительстве Юстиниана, не могла быть всеми терпима на Востоке. Светлая эллинская халкидонская мысль там не умерла. Носителем и ревнителем ее, на фоне спячки епископской массы, явился свободолюбивый человек, вошедший в иерархию из среды светской администрации. Это был Антиохийский патриарх Ефрем. B роли местного губернатора он укротил в Антиохии бунт партии «голубых» и стал очень популярен. Когда в 526 г. при землетрясении погиб патриарх Евфрасий, народ избрал Ефрема. Он был аскет и литературно полемизировал с монофизитами. Видя предательство Халкидона на Востоке, Ефрем откровенно написал об этом новоизбранному в 535 г. папе Агапию. Папу Агапия, как и его предшественника папу Иоанна I, политическая зависимость от готских королей вынудила ехать в Константинополь. И он поехал туда не по доброй воле, a как посол короля готов Теодагата. Полководец Юстиниана Велизарий сильно потеснил на территории Италии армию Теодагата. Избегая поражения, Теодагат и направил папу к Юстиниану для заблаговременных мирных переговоров.
Угнетенные толерантной политикой Юстиниана, православные рады были наезду папы и встречу Агапия с Севиром уподобляли встрече апостола Петра с Симоном Волхвом.
Папа Агапий повел себя властно и строго. Он не вступил в общение с патриархом Анфимом, считая, что отрыв его от Трапезундской кафедры неканоничен. Но догматический запрос Анфиму послал: признает ли Анфим во Христе две природы? Анфим был человек тихий, не боец. Он счел для себя нужным просто отречься от патриаршества и уйти в затвор. Его высокая покровительница Феодора предложила Анфиму поселиться y нее во дворце, в тайной келье, где он и прожил никому неведомый 12 лет в посте. Так совмещается аскеза с ересью монофизитства.
На место патриарха Константинопольского сам папа Агапий поставил пресвитера Мину, строгого «халкидонца». Хотя папа и умер скоропостижно в Константинополе, но собор утвердил его решение в присутствии представителей папы:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209