После ухода Карабанова Иванов медленно взад-вперед прошелся по комнате, раздумчиво проговорил:
— Значит, вновь высветился этот театр? Не нравится мне все это, ребята. Очень не нравится. Что-то странное с ним происходит.
— С кем? — не понял Рокотов.
— С театром, Володечка. С театром. Люблю театр я, но странною любовью. Ага. Мне кажется, что он настолько болен, что требует срочного хирургического вмешательства.
— Что ты предлагаешь?
— "Чапай" думает. Но как красиво подлецы работают! Пока-что они не дали нам ни одного шансы пощупать их за жабры.
— А показания Карабанова? — возразил Беркутов.
— Они ровным счетом ничего не значат. Ты считаешь, что их кто-то согласится подтвердить? Увы. Убежден, что все будет с точностью до наоборот. Вызвать и допросить сейчас его кореша — равносильно загубить на корню хрупкую надежду. На это мы пойти не можем. Нет, не можем.
— А что если попробовать внедриться в этот театр? — неожиданно предложил Дмитрий.
— Мы думаем в одном направлении, молодой человек, — одобрил предложение Беркутова Сергей Иванович. — А это значит, что в тандеме мы сможем натворить массу глупостей. Ага. У вас есть конкретные кандидаты?
— Надо подумать, — ответил Дмитрий.
— А что если попробовать Светлану? — сказал Рокотов. — У неё прекрасные возможности, чтобы занять место той же Заикиной. В её актерских способностях мы уж не раз убеждались на практике.
— Это был бы наилучший вариант. Только вот как её внедрить, чтобы не вызвать подозрений?
— Я могу поговорить с Ларисой Ивановной Плитченко, — тут же отозвался Беркутов. — Уверен, что она согласится нам помочь.
— Вашу идею мы одобрям, — сказал Иванов. Обратился к Рокотову: — Володя, её нужно снабдить надежными документами. Нам противостоит очень хитрый и умный враг. Каждый наш неверный шаг может привести к провалу. Я в свою очередь организую ей рекомендательное письмо из Тамбовского драматического театра.
— У тебя там есть знакомые? — спросил Рокотов.
— А как же. На его подмостках блистает всеми гранями своего недюжинного таланта наша общая знакомая Лидия Павловна Холодова.
— Вот как! — удивился полковник. — Ты что же, поддерживаешь с ней связь?
— А как же. Иногда мы пишем друг другу длинные и очень даже трогательные письма. Итак, господа, сверим часы. Сейчас ровно десять часов тридцать минут. Будем считать, что с этого момента операция под кодовым названием «Театральные страсти» началась! — торжественно провозгласил Иванов.
Глава шестая: Радостное известие.
Едва явившись на работу, Светлана Козицина была вызвана к Рокотову. Шестое чувство подсказало, что сейчас она услышит что-то очень для себя важное, и заволновалась. В последнее время она жила с ожиданием каких-то больших перемен в жизни. Откуда это пришло и почему? Она не знала. Но только чувствовала, что вот-вот должно произойти что-то очень значительное. С этим ощущением она и жила. Потому-то её и взволновал вызов к шефу.
Владимир Дмитриевич выглядел утомленным. Встал из-за стола, пожал ей руку, спросил:
— Как настроение, Светлана Анатольевна?
— Нормальное.
— А должно быть отличное. У такой красавицы не должно быть другого настроения! — бодро проговорил Рокотов, приветливо улыбаясь.
Светлана ничего не ответила, лишь пожала неопределено плечами, как бы говоря: «Вам виднее». Она понимала, что шеф собирается ей что-то предложить. Так и произошло.
— Как вы смотрите на то, чтобы снова поработать в группе Иванова? — спросил полковник.
«Вот оно! Случилось!» — подумала она и почувствовала, как внутри что-то оборвалось и ей очень захотелось расплакаться. Черт те что!
— Положительно, — услышала она свой ровный, даже равнодушный голос.
Полковник даже несколько смутился от подобного реакции Козициной. Сказал:
— А мне почему-то казалось, что это вас порадует.
Светлана прекрасно знала, что имел в виду Рокотов. Прекрасно знала. Ведь он был свидетелем той пошлой сцены, когда она на весь мир кричала о своей любви к Иванову.
— Меня радует, Владимир Дмитриевич, — все так же сдержанно ответила. — Что я должна делать?
Рокотов ввел её в курс дела, рассказал о задаче, которую ей придется решать.
— Не знаю, справлюсь ли, — с сомнением проговорила Светлана. — Я ведь даже в самодеятельности не играла.
— А театр Макарова?! Вы прошли такую великолепную школу, что ваши сомнения мне кажутся совершенно беспочвенными.
— Там было несколько иное. Театр мод, это ведь не драматический. Но у меня ничего не остается, как согласиться.
— Я уверен, что у вас все пролучится.
— Поживем — увидим, — философски заключила она. — Когда я должна приступать?
— Завтра привезут документы из Москвы об «окончании» вами пять лет назад Щукинского училища и рекомендательное письмо из Тамбовского театра, где работает небезызвестная вам Лидия Холодова.
— А почему я «переехала» в Новосибирск?
— У вас серьезно заболела «мать». Больную мать мы вам обеспечим. Еще есть вопросы?
— Нет.
— В таком случае, вы переходите в полное подчинение Сергея Ивановича. Свяжитесь с ним.
И закружилась голова Светланы. А взор был устремлен мимо Рокотова, куда-то далеко, далеко...
* * *
...Предрассветную тишину благословенной Вергилии взовали удары набата, возвестившие жителей о трагической и безвременной смерти любимой жены бесстрашного рыцаря Ланцелота несравненной Катрин принцессы Новелотты. Второго дня на праздник Благодарения небесному Отцу нашему она была укушена бабочкой Мауханной. Со всей Вергилии и остального мира были созваны лучшие лекари, но, увы, спасти принцессу они оказались бессильны. Промучившись два дня, она умерла в страшных муках и страданиях, сожалея лишь о том, что не оставила любимому мужу наследника.
Утром следующего дня был открыт доступ к телу усопшей. И потянулись вереницы скорбных людей к замку Ланцелота, выстраиваясь в бесконечную очередь. Многие плакали, не стыдясь своих слез. Все любили кроткую красавицу Катрин, но более всего сочувствовали Великому рыцарю, уже не раз спасшему страну от безобразных драконов, избравших Вергилию для своих постоянных кровавых пиршеств. В этой очереди стояла и Марианна, виконтесса Дальская. И в её прекрасных глазах блестели слезы. Но то не были слезы печали. Нет. То были слезы надежды. Ей было стыдно признаться даже самой себе, что она испытывает радость от того, что так все случилось. Около неё крутился шут короля, коварный и мерзкий Толецнал, вот уже несколько лет добивавшийся взаимности Марианны, и нашептывал ей всякие пошлости. Но вот она увидела Ланцелота и... И мир перестал для неё существовать. Она смотрела в его суровое, скорбное и постаревшее лицо, и готова была умереть от любви и обожания к нему...
* * *
— Светлана Анатольевна, что с вами?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92