И потому, как это было сказано, я понял, что она его недолюбливает и даже не считает нужным это скрывать.
Услышав свое имя и отчество, Сергей Анатольевич лишь презрительно усмехнулся и отвернулся к окну.
— И наконец, — Анастасия Матвеевна расплылась в улыбке, — наша гордая и несравненная красавица Эльвира Петровна. Между прочим, незамужняя. Имейте это в виду, Андрей Андреевич!
Все натянуто рассмеялись. А я с удовольствием рассматривал Эльвиру Петровну. И действительно, было на что смотреть. Пышные каштановые волосы обрамляли бледное удлиненное лицо, синие раскосые глаза смотрели дерзко и насмешливо, но где-то на самом их дне пряталась какая-то тайна. Тонкий с едва заметной горбинкой и «нервными» ноздрями нос. Что же занесло эту красавицу в эту тмутаракань? Ее место в модных французских или, на худой конец, московских салонах. Сколько же ей лет? Трудно сказать. Но никак не более тридцати. Полные яркие губы Эльвиры Петровны приветливо улыбнулись и, указывая на стоящий рядом свободный стул, она сказала:
— Присаживайтесь, Андрей Андреевич. Будете моим кавалером. — И немного подумав добавила: — За столом.
— Я буду счастлив и этой малости, Эльвира Петровна, — ответил, садясь подле неё и целуя ей руку.
Раздался громкий, резкий и неприятный смех Антонины Львовны. Она схватила со стола фужер, наполненный бордовой жидкостью (вероятно вином) и залпом выпила. Но на её выходку никто не обратил внимания. По всему, подобное её поведение было в порядке вещей. Однако, меня поступок этой психопатки несколько шокировал. Я подрастерялся и счел за лучшее приняться за стоящий передо мной салат. Он был великолепен.
— Андрей Андреевич, вы здесь впервые? — нарочито громко, чтобы как-то отвлечь внимание от жены, спросил Аркадий Рубенович.
— Да, впервые.
— А мы с женой здесь уже третий раз. Вы любите рыбалку?
— Когда-то давно, ещё в юности, увлекался.
— Тогда я вас непременно возьму с собой. Здесь превосходная рыбалка. Хариус так и хватает, так и хватает.
— Спасибо! Буду рад составить вам компанию.
Разговор разом иссяк. И далее ужин прошел в полном молчании. Поблагодарив хозяев за необыкновенно вкусный ужин, встал из-за стола и следом за Эльвирой Петровной вышел на веранду.
— А что вас сюда занесло? — спросила она, не оборачиваясь, будучи уверенной, что я нахожусь рядом.
— Друг посоветовал. Он здесь был прошлым летом. Ну я, ладно. Но вот вас видеть здесь, да ещё одну — действительно удивительно.
Она обернулась и принялась бесцеремонно в упор меня рассматривать, будто намеревалась увидеть, что у меня находится под костями и мышцами. От этого взгляда мне стало не по себе. Эльвира Петровна усмехнулась.
— Вы считаете, что красивая женщина должна непременно крутиться на модных тусовках?
Я не нашелся, что ответить. Она точно высказала мою мысль, мелькнувшую за столом. Не дождавшись ответа Эльвира Петровна продолжала:
— Я всего этого терпеть не могу, всю эту ложь, показуху, фальшивые лица и улыбки. Брр. Я родилась и выросла в Сузуне. Вы когда-нибудь там бывали?
— Да. Однажды в командировке.
— Видели, какие у нас там замечательные места?
— Да так, мельком.
— Я с детства привыкла к простым человеческим отношениям. А в природу так вообще влюблена с детства. Суета города меня утомляет. Потому и вырываюсь на природу. Здесь замечательно.
— А отчего вы одна?
— Отчего же одна? — усмехнулась она. — Сейчас вот с вами. Одиночество — понятие весьма относительное. Человек может быть одинок в шумной толпе и, наоборот, не ощущать одиночества даже в тюремном карцере. Вы согласны со мной?
— Наверное, так.
Она несколько удивляла и забавляла меня серьезностью своих пошлых сентенций. Она была слишком красива для них. О подобных вещах любят размышлять этакие старые мымры, синие чулки, но никак не молодые хорошенькие женщины.
— Вы где-то работаете? — спросил.
— А вы, случайно, не следователем служите? — усмехнулась она. — Уж слишком много хотите знать.
— Извините. Если вам неприятно, то... Извините.
— Нет. Пока не работаю и транжирю деньги, оставленные мне негодяем мужем.
— А что с ним случилось?
— Ровно год назад он сбросился вон с той горы, — она указала рукой на гору с отвесным ближним склоном.
Я невольно содрогнулся, представив как летел этот человек с этой высокой скалы. Что думал он в том последнем своем полете? Почувствовал, как по спине прошел сквозняк.
— А отчего это он? — спросил, но тут же спохватился: — Извините! Вам, вероятно, неприятно это воспоминание?
Эльвира Петровна лишь весело рассмеялась.
— Ну отчего же, очень даже приятно. Если бы он не сделал это добровольно, то я бы, наверное, его столкнула. — Глаза у неё мстительно сузились, нервные ноздри затрепетали.
— Да вы опасная женщина! — воскликнул, пытаясь перевести её слова в шутку.
— Нет, — серьезно ответила она. — Просто, он меня уже достал своей ревностью и занудством. Тогда приезжал молодой и красивый, похожий на вас, следователь. Тоже донимал меня вопросами, считал, что я помогла своему мужу. Но у меня было неопровержимое алиби — я вместе со всеми находилась в гостинной.
— Когда это произошло?
— Вечером перед самым ужином. Все бы ничего, если бы он не приходил ко мне по ночам. — Ее синие глаза из-за внезапно расширившихся зрачков стали совсем темными, безумными.
— Кто приходил?
Она приблизила ко мне лицо, доверительно прошептала:
— Муж. Приходит и зовет с собой, говорит, что там у него замечательно.
— И часто он вам снится?
— Снится? — удивленно переспросила Эльвира Петровна и надолго задумалась. Затем с сомнением прошептала: — Не знаю, но только мне кажется, что он совсем не снится, а приходит на самом деле.
Она почти вплотную приблизилась ко мне и, заглядывая в глаза, доверительно сказала:
— А знаете, Андрей Андреевич, мне, порой, очень хочется это сделать — посмотреть, прав ли он, действительно ли там так замечательно, как он говорит? И, наверное, чем возращаться в этот жуткий, смрадный город, я в конце-концов последую его совету.
Наконец, понял причину её странного поведения — она была сумасшедшей. Факт, не требующий доказательств. Я попал в довольно щекотливую ситуацию и не знал как из неё выпутаться.
— Вы что же, весь год здесь живете? — спросил.
— Конечно, — ответила она. Неожиданно ущипнула меня за левую щеку и гортанно рассмеялась, обдавая горячим дыханием, Ее высокая грудь коснулась моей груди. — Я вам нравлюсь?
— О, да! Вы такая красавица, — пробормотал я, совершенно деморализованный. Не знал, как выпутаться из этого идиотского положения. Не хватало ещё связаться с умалишенной. Да, но как её здесь терпят целый год?
— Вы меня хотите? — прошептала Эльвира Петровна, напирая грудью. Она полуприкрыла глаза, откинула голову.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
Услышав свое имя и отчество, Сергей Анатольевич лишь презрительно усмехнулся и отвернулся к окну.
— И наконец, — Анастасия Матвеевна расплылась в улыбке, — наша гордая и несравненная красавица Эльвира Петровна. Между прочим, незамужняя. Имейте это в виду, Андрей Андреевич!
Все натянуто рассмеялись. А я с удовольствием рассматривал Эльвиру Петровну. И действительно, было на что смотреть. Пышные каштановые волосы обрамляли бледное удлиненное лицо, синие раскосые глаза смотрели дерзко и насмешливо, но где-то на самом их дне пряталась какая-то тайна. Тонкий с едва заметной горбинкой и «нервными» ноздрями нос. Что же занесло эту красавицу в эту тмутаракань? Ее место в модных французских или, на худой конец, московских салонах. Сколько же ей лет? Трудно сказать. Но никак не более тридцати. Полные яркие губы Эльвиры Петровны приветливо улыбнулись и, указывая на стоящий рядом свободный стул, она сказала:
— Присаживайтесь, Андрей Андреевич. Будете моим кавалером. — И немного подумав добавила: — За столом.
— Я буду счастлив и этой малости, Эльвира Петровна, — ответил, садясь подле неё и целуя ей руку.
Раздался громкий, резкий и неприятный смех Антонины Львовны. Она схватила со стола фужер, наполненный бордовой жидкостью (вероятно вином) и залпом выпила. Но на её выходку никто не обратил внимания. По всему, подобное её поведение было в порядке вещей. Однако, меня поступок этой психопатки несколько шокировал. Я подрастерялся и счел за лучшее приняться за стоящий передо мной салат. Он был великолепен.
— Андрей Андреевич, вы здесь впервые? — нарочито громко, чтобы как-то отвлечь внимание от жены, спросил Аркадий Рубенович.
— Да, впервые.
— А мы с женой здесь уже третий раз. Вы любите рыбалку?
— Когда-то давно, ещё в юности, увлекался.
— Тогда я вас непременно возьму с собой. Здесь превосходная рыбалка. Хариус так и хватает, так и хватает.
— Спасибо! Буду рад составить вам компанию.
Разговор разом иссяк. И далее ужин прошел в полном молчании. Поблагодарив хозяев за необыкновенно вкусный ужин, встал из-за стола и следом за Эльвирой Петровной вышел на веранду.
— А что вас сюда занесло? — спросила она, не оборачиваясь, будучи уверенной, что я нахожусь рядом.
— Друг посоветовал. Он здесь был прошлым летом. Ну я, ладно. Но вот вас видеть здесь, да ещё одну — действительно удивительно.
Она обернулась и принялась бесцеремонно в упор меня рассматривать, будто намеревалась увидеть, что у меня находится под костями и мышцами. От этого взгляда мне стало не по себе. Эльвира Петровна усмехнулась.
— Вы считаете, что красивая женщина должна непременно крутиться на модных тусовках?
Я не нашелся, что ответить. Она точно высказала мою мысль, мелькнувшую за столом. Не дождавшись ответа Эльвира Петровна продолжала:
— Я всего этого терпеть не могу, всю эту ложь, показуху, фальшивые лица и улыбки. Брр. Я родилась и выросла в Сузуне. Вы когда-нибудь там бывали?
— Да. Однажды в командировке.
— Видели, какие у нас там замечательные места?
— Да так, мельком.
— Я с детства привыкла к простым человеческим отношениям. А в природу так вообще влюблена с детства. Суета города меня утомляет. Потому и вырываюсь на природу. Здесь замечательно.
— А отчего вы одна?
— Отчего же одна? — усмехнулась она. — Сейчас вот с вами. Одиночество — понятие весьма относительное. Человек может быть одинок в шумной толпе и, наоборот, не ощущать одиночества даже в тюремном карцере. Вы согласны со мной?
— Наверное, так.
Она несколько удивляла и забавляла меня серьезностью своих пошлых сентенций. Она была слишком красива для них. О подобных вещах любят размышлять этакие старые мымры, синие чулки, но никак не молодые хорошенькие женщины.
— Вы где-то работаете? — спросил.
— А вы, случайно, не следователем служите? — усмехнулась она. — Уж слишком много хотите знать.
— Извините. Если вам неприятно, то... Извините.
— Нет. Пока не работаю и транжирю деньги, оставленные мне негодяем мужем.
— А что с ним случилось?
— Ровно год назад он сбросился вон с той горы, — она указала рукой на гору с отвесным ближним склоном.
Я невольно содрогнулся, представив как летел этот человек с этой высокой скалы. Что думал он в том последнем своем полете? Почувствовал, как по спине прошел сквозняк.
— А отчего это он? — спросил, но тут же спохватился: — Извините! Вам, вероятно, неприятно это воспоминание?
Эльвира Петровна лишь весело рассмеялась.
— Ну отчего же, очень даже приятно. Если бы он не сделал это добровольно, то я бы, наверное, его столкнула. — Глаза у неё мстительно сузились, нервные ноздри затрепетали.
— Да вы опасная женщина! — воскликнул, пытаясь перевести её слова в шутку.
— Нет, — серьезно ответила она. — Просто, он меня уже достал своей ревностью и занудством. Тогда приезжал молодой и красивый, похожий на вас, следователь. Тоже донимал меня вопросами, считал, что я помогла своему мужу. Но у меня было неопровержимое алиби — я вместе со всеми находилась в гостинной.
— Когда это произошло?
— Вечером перед самым ужином. Все бы ничего, если бы он не приходил ко мне по ночам. — Ее синие глаза из-за внезапно расширившихся зрачков стали совсем темными, безумными.
— Кто приходил?
Она приблизила ко мне лицо, доверительно прошептала:
— Муж. Приходит и зовет с собой, говорит, что там у него замечательно.
— И часто он вам снится?
— Снится? — удивленно переспросила Эльвира Петровна и надолго задумалась. Затем с сомнением прошептала: — Не знаю, но только мне кажется, что он совсем не снится, а приходит на самом деле.
Она почти вплотную приблизилась ко мне и, заглядывая в глаза, доверительно сказала:
— А знаете, Андрей Андреевич, мне, порой, очень хочется это сделать — посмотреть, прав ли он, действительно ли там так замечательно, как он говорит? И, наверное, чем возращаться в этот жуткий, смрадный город, я в конце-концов последую его совету.
Наконец, понял причину её странного поведения — она была сумасшедшей. Факт, не требующий доказательств. Я попал в довольно щекотливую ситуацию и не знал как из неё выпутаться.
— Вы что же, весь год здесь живете? — спросил.
— Конечно, — ответила она. Неожиданно ущипнула меня за левую щеку и гортанно рассмеялась, обдавая горячим дыханием, Ее высокая грудь коснулась моей груди. — Я вам нравлюсь?
— О, да! Вы такая красавица, — пробормотал я, совершенно деморализованный. Не знал, как выпутаться из этого идиотского положения. Не хватало ещё связаться с умалишенной. Да, но как её здесь терпят целый год?
— Вы меня хотите? — прошептала Эльвира Петровна, напирая грудью. Она полуприкрыла глаза, откинула голову.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92