Думаю, что так будет всегда. Но здесь, в Мэриленде, я встретил нечто прекрасное. И уехав, буду очень скучать по этой земле.
Фэнси с трудом сдерживалась, чтобы не заплакать. Между ними, казалось, разверзлась пропасть. Он решил остаться здесь на год потому, что так велела его честь, потому, что — ради собственной выгоды — Фэнси женила его на себе. Он никогда не говорил, что любит ее и хотел бы остаться. Он признался лишь, что будет скучать по этой земле, и, несмотря на его уверения, она слышала боль в его голосе, когда он говорил о Шотландии.
— Фэнси?
Наверное, ее мысли отразились на ее лице, потому что Йэн шагнул к ней и заключил в объятия. Несколько секунд он стоял, прижав ее к себе и гладя шелковистые волосы. Затем он резко отстранился.
— Не знаю, сколько я смогу это выдержать. Я хочу быть с тобой, но мое будущее неясно. Англичане убьют меня, если найдут в Шотландии.
Фэнси постоянно спрашивала себя, не посылает ли его на верную смерть. Она не вынесла бы этого. Узнает ли она когда-нибудь, что с ним случится? Права ли она, заставляя его вернуться? Она была бессильна против владевшего им рока.
— Ты согласишься уйти со мной к индейцам? — внезапно спросила она, хватаясь за эту возможность, как утопающий за соломинку. — Там мы будем жить в безопасности.
— И всю жизнь скрываться, как твой отец? — мягко спросил он. — Твой муж хотел, чтобы эта земля досталась тебе и твоим детям. А я всегда буду думать о Кэти.
Фэнси задрожала. Она хотела слишком многого, больше, чем он мог дать ей. Она хотела владеть его сердцем. Она выпрямилась.
— Тебе лучше идти, — сказала она, отвернувшись. Ей не хотелось, чтобы он видел ее слезы.
Она услышала звук его шагов и стук захлопнувшейся двери. Подойдя к окну, она проводила его взглядом. Он не оглядывался.
Но она знала, что Йэн оглядывается в прошлое, оставшееся в Шотландии. Он жил ради того момента, когда сможет вернуться на родину. Она не могла обвинять его в этом. Его сестра была беспомощным ребенком, как Эми или Ноэль. Если бы у нее отняли одного из ее детей, она бы искала их всю жизнь.
А если бы кто-то попытался остановить ее, независимо от причины такого поступка, она бы возненавидела его. Фэнси не хотела однажды увидеть ненависть в его глазах — ненависть за то, что она удерживает его здесь.
Отвернувшись от окна, Фэнси пошла в свою комнату. Однако она знала, что не уснет до утра.
20.
Йэн кормил лошадей в одном из паддоков, когда ноздри его уловили легкий цветочный аромат и он понял, что пришла Фэнси. Возможно, он почувствовал ее присутствие не из-за ее духов, а благодаря инстинкту.
После визита Роберта прошло два дня, и все это время она сохраняла холодность по отношению к нему и избегала оставаться с ним наедине. Хотя он и тосковал по ней, но понимал, что Фэнси права.
Но сейчас ему потребовалось все его самообладание, чтобы не сжать ее в объятиях и не увлечь в свою комнату.
Он не хотел отпускать ее одну в Честертон, хотя понимал, что она должна ехать. Отца Уинфри необходимо было предупредить.
Йэн медленно обернулся и увидел, что Фэнси наблюдает за ним. Интересно, сколько времени она здесь слушает, как он мелет всякую чепуху лошадям, насыпая овса в их стойла. Он почувствовал, что краснеет под ее взглядом.
На Фэнси была поношенная, но красивая амазонка цвета янтаря, которая удивительно шла к ее светло-карим глазам. Платье было простым, но великолепно сидело на стройной фигуре. В платье и шляпке, завязанной лентами под подбородком, Фэнси была необыкновенно хороша.
Увидев, как пристально он изучает ее, она смутилась.
— У меня всего одно дорожное платье.
— Мне оно нравится, — заключил он. Оно ему слишком нравилось.
Йэн вновь повернулся к лошади, с ненужной тщательностью проводя щеткой по ее гриве. Он опасался, что его глаза выдадут глубину его влечения к ней. Он не спал всю ночь, мечтая о ней, и боялся, что не сможет сдержаться, когда она была так близко.
— Ты оседлаешь ее для меня? — ровным голосом спросила Фэнси.
Он вновь посмотрел на нее, намеренно остановив взгляд на платье.
— Я не хочу отпускать тебя в Честертон одну, — вырвалось у него, и в тот же миг он понял, что все испортил. Ее подбородок решительно вскинулся, в глазах сверкнули искры, а спина выпрямилась, словно в ней был стальной стержень.
Она со спокойным достоинством взирала на него, и он спросил себя, куда пропала ее обычная мягкость. Она выглядела потрясающе, готовая вступить в борьбу с любым, кто осмелится встать у нее на пути.
— Тогда я оседлаю ее сама, — сказала Фэнси, направляясь за седлом.
— Я оседлаю, — откликнулся Йэн, — и Принца тоже. Я поеду с тобой.
— Нет, — ответила она. — Ты обещал научить Ноэля стрелять, и вчера он расстроился, когда у тебя не нашлось на это времени. Кроме того, нужно закончить посадку табака и объездить лошадей.
Он почувствовал, как в нем закипает гнев. Впервые Фэнси обращалась с ним, как… со своей собственностью.
— Я попрошу Тима остаться, — настаивал он. Фэнси покачала головой:
— Он сказал, что должен помочь отцу, и потом… — Она немного нахмурилась. — Я боюсь, что Роберт может подослать еще кого-нибудь, чтобы навредить ферме. Я беспокоюсь о лошадях.
Он не мог спорить с ней, признавая ее правоту, но все же…
— Я не хочу, чтобы ты ехала одна, — упрямо повторил он.
— Йэн… — Ее взгляд смягчился, но голос оставался серьезным. — Когда ты уедешь, я буду ездить в город и на аукционы одна. Мне лучше начать самой заботиться о себе.
Йэн замолчал, застигнутый врасплох. Она была права. Какой смысл оберегать ее от остального мира, когда он уедет через несколько дней? Однако желание — нет, потребность защитить ее росла в нем с каждой минутой.
— Со мной все будет в порядке, правда, — пообещала Фэнси. — И к вечеру я вернусь.
— По крайней мере возьми коляску. Я не хочу, чтобы ты весь путь провела в седле.
Она посмотрела на него долгим, задумчивым взглядом и спокойно ответила:
— Она лишь задержит меня.
Йэн понял, что проиграл. Его словно ударили. Конечно, он не мог указывать ей, что делать. Несмотря на формальный брак, он был для нее каторжником, которого купил ее муж. Он не был ее настоящим мужем и не мог настаивать на своем.
— Как хочешь, — сухо сказал Йэн и прошел мимо нее за седлом для лошади.
Седлая кобылу, он убеждал себя, что с Фэнси ничего не случится. Она была прекрасной наездницей, а дорога в Честертон достаточно оживленная. Однако его не покидало беспокойство, причины которого он не мог объяснить. Конечно, он отпускал ее одну не в трущобы Эдинбурга темной ночью, а Марш, вероятно, все еще зализывает раны. Кроме того, ее деверь никогда не угрожал Фэнси физической расправой.
— Йэн, — позвала она, нарушая молчание. Он повернулся, надеясь, что она передумала.
— Когда ты возьмешь Ноэля на охоту…
— Да?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
Фэнси с трудом сдерживалась, чтобы не заплакать. Между ними, казалось, разверзлась пропасть. Он решил остаться здесь на год потому, что так велела его честь, потому, что — ради собственной выгоды — Фэнси женила его на себе. Он никогда не говорил, что любит ее и хотел бы остаться. Он признался лишь, что будет скучать по этой земле, и, несмотря на его уверения, она слышала боль в его голосе, когда он говорил о Шотландии.
— Фэнси?
Наверное, ее мысли отразились на ее лице, потому что Йэн шагнул к ней и заключил в объятия. Несколько секунд он стоял, прижав ее к себе и гладя шелковистые волосы. Затем он резко отстранился.
— Не знаю, сколько я смогу это выдержать. Я хочу быть с тобой, но мое будущее неясно. Англичане убьют меня, если найдут в Шотландии.
Фэнси постоянно спрашивала себя, не посылает ли его на верную смерть. Она не вынесла бы этого. Узнает ли она когда-нибудь, что с ним случится? Права ли она, заставляя его вернуться? Она была бессильна против владевшего им рока.
— Ты согласишься уйти со мной к индейцам? — внезапно спросила она, хватаясь за эту возможность, как утопающий за соломинку. — Там мы будем жить в безопасности.
— И всю жизнь скрываться, как твой отец? — мягко спросил он. — Твой муж хотел, чтобы эта земля досталась тебе и твоим детям. А я всегда буду думать о Кэти.
Фэнси задрожала. Она хотела слишком многого, больше, чем он мог дать ей. Она хотела владеть его сердцем. Она выпрямилась.
— Тебе лучше идти, — сказала она, отвернувшись. Ей не хотелось, чтобы он видел ее слезы.
Она услышала звук его шагов и стук захлопнувшейся двери. Подойдя к окну, она проводила его взглядом. Он не оглядывался.
Но она знала, что Йэн оглядывается в прошлое, оставшееся в Шотландии. Он жил ради того момента, когда сможет вернуться на родину. Она не могла обвинять его в этом. Его сестра была беспомощным ребенком, как Эми или Ноэль. Если бы у нее отняли одного из ее детей, она бы искала их всю жизнь.
А если бы кто-то попытался остановить ее, независимо от причины такого поступка, она бы возненавидела его. Фэнси не хотела однажды увидеть ненависть в его глазах — ненависть за то, что она удерживает его здесь.
Отвернувшись от окна, Фэнси пошла в свою комнату. Однако она знала, что не уснет до утра.
20.
Йэн кормил лошадей в одном из паддоков, когда ноздри его уловили легкий цветочный аромат и он понял, что пришла Фэнси. Возможно, он почувствовал ее присутствие не из-за ее духов, а благодаря инстинкту.
После визита Роберта прошло два дня, и все это время она сохраняла холодность по отношению к нему и избегала оставаться с ним наедине. Хотя он и тосковал по ней, но понимал, что Фэнси права.
Но сейчас ему потребовалось все его самообладание, чтобы не сжать ее в объятиях и не увлечь в свою комнату.
Он не хотел отпускать ее одну в Честертон, хотя понимал, что она должна ехать. Отца Уинфри необходимо было предупредить.
Йэн медленно обернулся и увидел, что Фэнси наблюдает за ним. Интересно, сколько времени она здесь слушает, как он мелет всякую чепуху лошадям, насыпая овса в их стойла. Он почувствовал, что краснеет под ее взглядом.
На Фэнси была поношенная, но красивая амазонка цвета янтаря, которая удивительно шла к ее светло-карим глазам. Платье было простым, но великолепно сидело на стройной фигуре. В платье и шляпке, завязанной лентами под подбородком, Фэнси была необыкновенно хороша.
Увидев, как пристально он изучает ее, она смутилась.
— У меня всего одно дорожное платье.
— Мне оно нравится, — заключил он. Оно ему слишком нравилось.
Йэн вновь повернулся к лошади, с ненужной тщательностью проводя щеткой по ее гриве. Он опасался, что его глаза выдадут глубину его влечения к ней. Он не спал всю ночь, мечтая о ней, и боялся, что не сможет сдержаться, когда она была так близко.
— Ты оседлаешь ее для меня? — ровным голосом спросила Фэнси.
Он вновь посмотрел на нее, намеренно остановив взгляд на платье.
— Я не хочу отпускать тебя в Честертон одну, — вырвалось у него, и в тот же миг он понял, что все испортил. Ее подбородок решительно вскинулся, в глазах сверкнули искры, а спина выпрямилась, словно в ней был стальной стержень.
Она со спокойным достоинством взирала на него, и он спросил себя, куда пропала ее обычная мягкость. Она выглядела потрясающе, готовая вступить в борьбу с любым, кто осмелится встать у нее на пути.
— Тогда я оседлаю ее сама, — сказала Фэнси, направляясь за седлом.
— Я оседлаю, — откликнулся Йэн, — и Принца тоже. Я поеду с тобой.
— Нет, — ответила она. — Ты обещал научить Ноэля стрелять, и вчера он расстроился, когда у тебя не нашлось на это времени. Кроме того, нужно закончить посадку табака и объездить лошадей.
Он почувствовал, как в нем закипает гнев. Впервые Фэнси обращалась с ним, как… со своей собственностью.
— Я попрошу Тима остаться, — настаивал он. Фэнси покачала головой:
— Он сказал, что должен помочь отцу, и потом… — Она немного нахмурилась. — Я боюсь, что Роберт может подослать еще кого-нибудь, чтобы навредить ферме. Я беспокоюсь о лошадях.
Он не мог спорить с ней, признавая ее правоту, но все же…
— Я не хочу, чтобы ты ехала одна, — упрямо повторил он.
— Йэн… — Ее взгляд смягчился, но голос оставался серьезным. — Когда ты уедешь, я буду ездить в город и на аукционы одна. Мне лучше начать самой заботиться о себе.
Йэн замолчал, застигнутый врасплох. Она была права. Какой смысл оберегать ее от остального мира, когда он уедет через несколько дней? Однако желание — нет, потребность защитить ее росла в нем с каждой минутой.
— Со мной все будет в порядке, правда, — пообещала Фэнси. — И к вечеру я вернусь.
— По крайней мере возьми коляску. Я не хочу, чтобы ты весь путь провела в седле.
Она посмотрела на него долгим, задумчивым взглядом и спокойно ответила:
— Она лишь задержит меня.
Йэн понял, что проиграл. Его словно ударили. Конечно, он не мог указывать ей, что делать. Несмотря на формальный брак, он был для нее каторжником, которого купил ее муж. Он не был ее настоящим мужем и не мог настаивать на своем.
— Как хочешь, — сухо сказал Йэн и прошел мимо нее за седлом для лошади.
Седлая кобылу, он убеждал себя, что с Фэнси ничего не случится. Она была прекрасной наездницей, а дорога в Честертон достаточно оживленная. Однако его не покидало беспокойство, причины которого он не мог объяснить. Конечно, он отпускал ее одну не в трущобы Эдинбурга темной ночью, а Марш, вероятно, все еще зализывает раны. Кроме того, ее деверь никогда не угрожал Фэнси физической расправой.
— Йэн, — позвала она, нарушая молчание. Он повернулся, надеясь, что она передумала.
— Когда ты возьмешь Ноэля на охоту…
— Да?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92