Но прежде чем она успела ответить, миссис Крэндал бросилась вперед и встала между Софи и молодым человеком.
— Мисс О'Нил не нуждается в ваших услугах, юноша!
Молодые люди переглянулись и рассмеялись.
— Извините. — И Жорж поклонился, подмигнув Софи. Нет, он не был Эдвардом, и на Софи нахлынула печаль.
Перед ней стоял парижанин, он и его друзья имели какое-то отношение к миру живописи, к тому миру, частью которого собиралась стать Софи. Как ей хотелось поговорить с этими юношами! О таком она мечтала много лет.
— Я… я ищу месье Веро, — с трудом выговорила она, выглядывая из-за спины миссис Крэндал, и ее сердце забилось быстрее.
— Старину Веро? В самом деле? — удивился Жорж. Софи кивнула и увидела, что все трое молодых людей явно заинтересовались ею.
— Э, petite, вы ведь не француженка, и вы стоите тут среди чемоданов… Vous etes americaine?
Софи кивнула.
— Поль Веро был моим учителем в Нью-Йорке.
— А-а… La belle americaine est une artiste!
— Bien sar, — прошептала она, прежде чем миссис Крэндал схватила ее за локоть и оттащила в сторону.
Жорж широко улыбнулся, затем сложил ладони рупором, поднял голову и, перепугав Софи, заорал:
— Месье Веро, месье Веро, выходите!.. Месье, к вам явилась очаровательная гостья!
Софи покраснела, но, встретив веселый взгляд Жоржа, невольно хихикнула. И тут же услышала донесшийся сверху голос Поля:
— Софи?!
Взглянув наверх, она увидела изумленное лицо Поля, высунувшегося из окна второго этажа.
— Софи!..
Она стиснула в волнении руки. Поль исчез из виду.
— О Боже… — прошептала Софи.
— О, ma pauvre, так он не знал, что вы приехали? — дерзко спросил Жорж. — Простите меня, ma petite, ведь мое сердце будет навеки разбито, если я заслужу чем-то вашу немилость, — добавил он, прижимая руки к груди.
Софи снова улыбнулась. Молодой человек был одет очень бедно, пальто на нем выглядело чрезвычайно поношенным, на коленях красовались заплаты, и он явно дразнил Софи — но его обаяние действовало неотразимо, и он чем-то напоминал Эдварда. Как только Софи поняла это, ее улыбка растаяла, девушку пронзила острая боль.
Неужели ей не избавиться от этого наваждения? Смутное напоминание — и она будет тут же терять самообладание?..
— Софи! — раздался за ее спиной голос Веро.
Она резко повернулась, увидела его радостное лицо и упала в его объятия.
— Поль! — воскликнула она. И хотя в Нью-Йорке она никогда не называла его просто по имени, это вдруг стало для нее самым простым и естественным.
Веро горячо обнял Софи и расцеловал в обе щеки.
— А я знал, что вы приедете! Добро пожаловать в Париж!
У Поля была двухкомнатная квартира. Он сказал Софи, что давно уже живет один, его жена умерла несколько месяцев назад.
— О, мне очень жаль… — прошептала Софи.
Они уселись за небольшой обеденный стол на кухне — впрочем, кухней назывался просто угол большой комнаты, служившей одновременно и гостиной, и мастерской. Для гостей предназначались потрепанная кушетка и низкий столик, но вообще в комнате главенствовали большой мольберт и рабочий стол рядом с ним. К мастерской примыкала крошечная спальня. Дверь ее была открыта, и Софи увидела, что всю обстановку составляют узкая кровать и шкафчик. Зато большое окно, расположенное над кроватью, позволяло увидеть широкую площадь.
Поль приготовил для гостей кофе с молоком и предложил им свежее печенье, которое он купил утром.
— Моя дорогая Софи, наверное, вам надо знать, что с Мишель мы не виделись почти десять лет, а как супруги расстались и того раньше. Мне очень жаль, что она умерла, поймите меня правильно, однако, по правде говоря, мы давно были совершенно чужими друг другу людьми, и нас объединял лишь наш сын. Он удачно женился, у него теперь двое детей. Он живет в Бобуре.
Софи промолчала: что она могла сказать? Потом она обратила внимание на ледяное молчание миссис Крэндал. И снова оглядела квартиру Поля. Да, обстановка была убогой, но Софи поняла, почему он выбрал эту квартиру: из окна гостиной открывался изумительный вид на ветряные мельницы, стоящие на холме, а солнечный свет, заливающий комнату, делал ее яркой и веселой. Софи захотелось посмотреть, что стоит на мольберте.
— Я не знала, что вы работаете, Поль.
Он невесело улыбнулся:
— Я в свое время уехал из Парижа прежде всего потому, что хотел учить таких, как вы, ma petite. Нашу живопись контролирует Академия, почти всю, и Академия нашла мои методы обучения неприемлемыми. И теперь, поскольку я не могу преподавать официально, а лишь в частном порядке, если повезет, я снова взялся за собственную работу.
Софи знала, что искусство во Франции подвергается жесткому давлению и контролю.
— Но независимые художники в последнее время имеют успех, не так ли?
— О да, спасибо нашим знаменитым торговцам вроде Дюран-Ру и моего друга Андре Волара. Они, вопреки Салону, стали покупать отвергнутых художников, к примеру Сезанна и Дега, задолго до того, как ими стали восхищаться другие, и давали им возможность жить и продолжать работу.
Софи чуть наклонилась вперед.
— Поль, Дюран-Ру купил в Нью-Йорке три моих работы, как раз перед моим отъездом. — Но радостное воспоминание было омрачено для Софи тем, что встречу с торговцем устроил для нее Эдвард.
Поль не заметил внезапного приступа душевной боли, поразившего Софи, он был в восторге.
— О, ma petite, как я рад за вас! Расскажите о своих работах.
Софи подробно описала свои картины и сказала Полю, что «Джентльмен в Ньюпорте» уже продан.
— Месье Жак заинтересовался моими работами, — прибавила она. — И говорил, что готов покупать у меня картины в том же духе, что и «Джентльмен».
— Я более чем рад, — сказал Поль, снова наполняя чашку Софи. — Но никогда не забывайте, что многие из великих художников далеко не сразу добились успеха, они вынуждены были бороться долгие годы, и слава приходила к ним лишь в зрелом возрасте.
— Я слишком хорошо это знаю.
— А кто этот Эдвард, о котором вы упоминали, — тот, кто привел Жака Дюран-Ру взглянуть на ваши работы? — спросил Поль.
Софи не знала, что сказать, и вопрос повис в неловком молчании. Миссис Крэндал и Веро смотрели на нее, и нужно было что-то ответить. Она через силу улыбнулась, надеясь, что не расплачется.
— Эдвард — это… он был… моим другом.
— Понимаю, — произнес Поль, внимательно всматриваясь в лицо Софи.
Все дело было в беременности. Сюзанна говорила, что, когда она вынашивала Софи, ее чувства постоянно были до крайности обострены. Софи гадала, сумеет ли она незаметно промокнуть уголки глаз. Но тут Поль протянул ей льняной носовой платок, и Софи перестала таиться.
Вытерев глаза, она сказала, слыша свой голос как бы со стороны:
— Он позировал для «Джентльмена».
Поль повернулся к миссис Крэндал:
— Еще кофе?
Компаньонка встала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120
— Мисс О'Нил не нуждается в ваших услугах, юноша!
Молодые люди переглянулись и рассмеялись.
— Извините. — И Жорж поклонился, подмигнув Софи. Нет, он не был Эдвардом, и на Софи нахлынула печаль.
Перед ней стоял парижанин, он и его друзья имели какое-то отношение к миру живописи, к тому миру, частью которого собиралась стать Софи. Как ей хотелось поговорить с этими юношами! О таком она мечтала много лет.
— Я… я ищу месье Веро, — с трудом выговорила она, выглядывая из-за спины миссис Крэндал, и ее сердце забилось быстрее.
— Старину Веро? В самом деле? — удивился Жорж. Софи кивнула и увидела, что все трое молодых людей явно заинтересовались ею.
— Э, petite, вы ведь не француженка, и вы стоите тут среди чемоданов… Vous etes americaine?
Софи кивнула.
— Поль Веро был моим учителем в Нью-Йорке.
— А-а… La belle americaine est une artiste!
— Bien sar, — прошептала она, прежде чем миссис Крэндал схватила ее за локоть и оттащила в сторону.
Жорж широко улыбнулся, затем сложил ладони рупором, поднял голову и, перепугав Софи, заорал:
— Месье Веро, месье Веро, выходите!.. Месье, к вам явилась очаровательная гостья!
Софи покраснела, но, встретив веселый взгляд Жоржа, невольно хихикнула. И тут же услышала донесшийся сверху голос Поля:
— Софи?!
Взглянув наверх, она увидела изумленное лицо Поля, высунувшегося из окна второго этажа.
— Софи!..
Она стиснула в волнении руки. Поль исчез из виду.
— О Боже… — прошептала Софи.
— О, ma pauvre, так он не знал, что вы приехали? — дерзко спросил Жорж. — Простите меня, ma petite, ведь мое сердце будет навеки разбито, если я заслужу чем-то вашу немилость, — добавил он, прижимая руки к груди.
Софи снова улыбнулась. Молодой человек был одет очень бедно, пальто на нем выглядело чрезвычайно поношенным, на коленях красовались заплаты, и он явно дразнил Софи — но его обаяние действовало неотразимо, и он чем-то напоминал Эдварда. Как только Софи поняла это, ее улыбка растаяла, девушку пронзила острая боль.
Неужели ей не избавиться от этого наваждения? Смутное напоминание — и она будет тут же терять самообладание?..
— Софи! — раздался за ее спиной голос Веро.
Она резко повернулась, увидела его радостное лицо и упала в его объятия.
— Поль! — воскликнула она. И хотя в Нью-Йорке она никогда не называла его просто по имени, это вдруг стало для нее самым простым и естественным.
Веро горячо обнял Софи и расцеловал в обе щеки.
— А я знал, что вы приедете! Добро пожаловать в Париж!
У Поля была двухкомнатная квартира. Он сказал Софи, что давно уже живет один, его жена умерла несколько месяцев назад.
— О, мне очень жаль… — прошептала Софи.
Они уселись за небольшой обеденный стол на кухне — впрочем, кухней назывался просто угол большой комнаты, служившей одновременно и гостиной, и мастерской. Для гостей предназначались потрепанная кушетка и низкий столик, но вообще в комнате главенствовали большой мольберт и рабочий стол рядом с ним. К мастерской примыкала крошечная спальня. Дверь ее была открыта, и Софи увидела, что всю обстановку составляют узкая кровать и шкафчик. Зато большое окно, расположенное над кроватью, позволяло увидеть широкую площадь.
Поль приготовил для гостей кофе с молоком и предложил им свежее печенье, которое он купил утром.
— Моя дорогая Софи, наверное, вам надо знать, что с Мишель мы не виделись почти десять лет, а как супруги расстались и того раньше. Мне очень жаль, что она умерла, поймите меня правильно, однако, по правде говоря, мы давно были совершенно чужими друг другу людьми, и нас объединял лишь наш сын. Он удачно женился, у него теперь двое детей. Он живет в Бобуре.
Софи промолчала: что она могла сказать? Потом она обратила внимание на ледяное молчание миссис Крэндал. И снова оглядела квартиру Поля. Да, обстановка была убогой, но Софи поняла, почему он выбрал эту квартиру: из окна гостиной открывался изумительный вид на ветряные мельницы, стоящие на холме, а солнечный свет, заливающий комнату, делал ее яркой и веселой. Софи захотелось посмотреть, что стоит на мольберте.
— Я не знала, что вы работаете, Поль.
Он невесело улыбнулся:
— Я в свое время уехал из Парижа прежде всего потому, что хотел учить таких, как вы, ma petite. Нашу живопись контролирует Академия, почти всю, и Академия нашла мои методы обучения неприемлемыми. И теперь, поскольку я не могу преподавать официально, а лишь в частном порядке, если повезет, я снова взялся за собственную работу.
Софи знала, что искусство во Франции подвергается жесткому давлению и контролю.
— Но независимые художники в последнее время имеют успех, не так ли?
— О да, спасибо нашим знаменитым торговцам вроде Дюран-Ру и моего друга Андре Волара. Они, вопреки Салону, стали покупать отвергнутых художников, к примеру Сезанна и Дега, задолго до того, как ими стали восхищаться другие, и давали им возможность жить и продолжать работу.
Софи чуть наклонилась вперед.
— Поль, Дюран-Ру купил в Нью-Йорке три моих работы, как раз перед моим отъездом. — Но радостное воспоминание было омрачено для Софи тем, что встречу с торговцем устроил для нее Эдвард.
Поль не заметил внезапного приступа душевной боли, поразившего Софи, он был в восторге.
— О, ma petite, как я рад за вас! Расскажите о своих работах.
Софи подробно описала свои картины и сказала Полю, что «Джентльмен в Ньюпорте» уже продан.
— Месье Жак заинтересовался моими работами, — прибавила она. — И говорил, что готов покупать у меня картины в том же духе, что и «Джентльмен».
— Я более чем рад, — сказал Поль, снова наполняя чашку Софи. — Но никогда не забывайте, что многие из великих художников далеко не сразу добились успеха, они вынуждены были бороться долгие годы, и слава приходила к ним лишь в зрелом возрасте.
— Я слишком хорошо это знаю.
— А кто этот Эдвард, о котором вы упоминали, — тот, кто привел Жака Дюран-Ру взглянуть на ваши работы? — спросил Поль.
Софи не знала, что сказать, и вопрос повис в неловком молчании. Миссис Крэндал и Веро смотрели на нее, и нужно было что-то ответить. Она через силу улыбнулась, надеясь, что не расплачется.
— Эдвард — это… он был… моим другом.
— Понимаю, — произнес Поль, внимательно всматриваясь в лицо Софи.
Все дело было в беременности. Сюзанна говорила, что, когда она вынашивала Софи, ее чувства постоянно были до крайности обострены. Софи гадала, сумеет ли она незаметно промокнуть уголки глаз. Но тут Поль протянул ей льняной носовой платок, и Софи перестала таиться.
Вытерев глаза, она сказала, слыша свой голос как бы со стороны:
— Он позировал для «Джентльмена».
Поль повернулся к миссис Крэндал:
— Еще кофе?
Компаньонка встала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120