Он сжал пальцами один из ее сосков, порозовевших и напрягшихся во время их страстного соединения, потом отбросил волосы с плеч Софи. И вдел в ее уши пылающие огнями серьги-подвески.
Софи искоса глянула на него, беспокойно повернувшись на подушке и слегка выгибаясь под его вопросительным взглядом. Да, она каждым дюймом своего тела ощущала его желание и чувствовала себя настоящей соблазнительницей. Глаза Эдварда затуманились. Его рука скользнула по шее Софи, сдвинув ожерелье, потом спустилась ниже, накрыла ее полную, горячую грудь.
— Каждый из этих камушков, — прошептал он, — я добыл своими собственными руками.
Софи смотрела на него, и новая волна желания прилила к ее бедрам.
— Так ты не… не занимался контрабандой краденых алмазов? — чуть слышно спросила она.
Он расхохотался:
— Нет! Черт побери, нет! Это просто легенда.
— Я рада. — Софи взяла его руку и опустила ее с груди на живот. Она вела себя бесстыдно, но ее это ничуть не смущало. — Хотя, конечно, было бы чрезвычайно романтично выйти замуж за контрабандиста.
Она не отрываясь смотрела ему в глаза.
Эдвард положил руку именно туда, куда хотелось Софи. Она задохнулась.
— Я украду кучу алмазов, если тебе так хочется, Софи, — сияя, воскликнул он. — Только скажи! Скажи, чего ты хочешь.
Она чуть шевельнулась и раздвинула ноги. Потом раздвинула их еще чуть шире…
— Да… — прошептала она. — Да…
Его палец проник в тяжелые, влажные складки.
— Так?..
Она кивнула, снова легко выгибаясь, на ее белой груди выступила легкая испарина, заставив блестеть нежную кожу, соски напряглись. Бриллианты на ее шее и великолепные серьги сверкали, отражая огни лампы. Палец Эдварда вошел внутрь, лаская гладкую, чувствительную плоть. Софи снова задохнулась и выгнулась, приподнявшись над постелью.
Эдвард тихо засмеялся.
— Ты самая прекрасная женщина из всех, кого я знал, — сказал он.
Софи встретила его взгляд, и волна болезненного наслаждения пронеслась по ее телу, все нарастая и усиливаясь, и она знала, что Эдвард говорит правду.
— О, Эдвард!
Его рука замерла.
— Когда я впервые увидел тебя, мне захотелось сделать именно это. Одеть тебя в одни бриллианты… мои бриллианты.
— Да…
Он поднял другую руку, сжатую в кулак. Софи не сразу поняла, что происходит, потом тихо вскрикнула — на нее пролился драгоценный дождь. Эдвард, разжав пальцы, высыпал на ее грудь десятки камней самых разных размеров. Софи изгибалась и едва дышала от возбуждения, ее грудь напряженно вздымалась. Несколько камушков скатились ниже, на ее живот, другие упали на кровать. Рука Эдварда витала над Софи, как волшебный жезл. И на нее все сыпались и сыпались бриллианты, сползая с ее живота ниже, еще ниже… Софи смотрела на свою грудь, на живот — и везде сверкали пламенные лучи бриллиантов. Она замерла. В рыжеватом гнездышке волос, скрывающем ее нежное лоно, тоже мерцали драгоценные камни.
— Я постоянно представлял, как сделаю это, — шептал Эдвард, провожая взглядом рассыпающиеся камни. И новый дождь сверкающих капель пролился на Софи, а Эдвард все сыпал и сыпал их…
Но вот их взгляды встретились.
— Все, что у меня есть, — твое, — сказал Эдвард.
Софи шевельнулась, страстное желание терзало ее тело. Эдвард обнял ее, впился в ее губы, раздвинул ее ноги. И, мгновенно очутившись на ней, словно пронзил ее насквозь… Софи закричала от невероятного, сотрясшего ее почти болезненного экстаза, охватившего каждую клетку тела, ей казалось, что она сейчас разорвется на части. Эдвард, огромный и твердый, двигался в ней, задыхаясь и дрожа…
— И весь я — твой!
Глава 30
Софи улыбалась Эдварду, а Эдвард улыбался ей. Они уже оделись и сидели, прильнув друг к другу, на диване в гостиной. На коленях Эдварда была Эдана. Рашель, вернувшись с прогулки, тут же заявила, что у нее свидание, и снова ушла. Софи смотрела, как Эдвард играет с дочкой, говорит ей милые глупости и строит рожи, которые всегда так веселят маленьких детей. Сердце Софи переполняла любовь, огромная, почти болезненная…
Эдварду совсем не хотелось одеваться. Он надумал заказать в номер роскошный ужин, чтобы его подали им прямо в постель. Софи отказалась наотрез. Она напомнила Эдварду, что их вообще-то не двое, а четверо. И она ни за что не согласится ужинать в постели, в обнаженном виде, если Рашель и Эдана будут находиться в соседней комнате. Эдвард уступил ее разумным требованиям, но по его глазам было видно, что от самой идеи он не отказался и в один прекрасный день такой ужин все же состоится. Софи даже перед самой собой не могла притвориться, что ей это не нравится.
В дверь номера постучали. Софи удержала Эдварда, попытавшегося встать.
— Побудь с Эданой, — с улыбкой сказала она, любуясь ими обоими. Ей казалось почти невероятным, что он здесь, с их дочерью. Внезапно возникшее ощущение семьи изумляло ее, представлялось почти чудом. — Наверное, это принесли ужин.
Но это был не ужин. Открыв дверь, Софи увидела сияющего Жака Дюран-Ру.
— Жак! — удивленно воскликнула она. — Что-то случилось?
Он рассмеялся и покачал головой:
— Мы продали четыре работы маслом, два рисунка и одну пастель. И, между прочим, одну из картин купили Хэйвмейеры!
Софи восторженно вскрикнула. Эдвард с Эданой на руках подошел и встал с ней рядом. Одной рукой он обнял Софи, которая никак не могла прийти в себя от изумления и радости.
Жак продолжал рассказывать:
— Но они купили все-таки не «Прощай, невинность». Что ж, такие работы не сразу продаются. Зато они взяли «Отдыхающего джентльмена».
— О, Эдвард, ты можешь в это поверить?! — воскликнула Софи, дрожа от возбуждения.
Эдвард крепче прижал ее к себе.
— Я знал это. Знал с того момента, когда впервые увидел твои работы. Я всегда был уверен, что ты достигнешь многого.
Софи повернула к нему сияющее лицо и увидела, что Эдана тоже улыбается; не удержавшись, Софи поцеловала дочь, прежде чем поцеловать Эдварда.
— Пока это не так, — сказала она, стараясь сдержать желание запрыгать и завизжать от счастья. — Они купили всего одну работу. Только одну.
— Они купят и другие, — уверенно сказал Жак. — Я смело говорю вам это прямо сейчас.
Эдвард весело посмотрел на него.
— Спасибо вам, Жак. Мы как раз заказали ужин. Может быть, присоединитесь к нам?
Софи посмотрела на Эдварда, чувствуя горячую благодарность. Она никогда не любила его так сильно, как в этот момент. Она ведь прекрасно знала, что Эдварду хочется лишь одного: побыть с ней и Эданой, теперь, когда они наконец воссоединились как семья после долгой разлуки. Однако он улыбался Жаку так, словно искренне желал, чтобы тот остался с ними.
Но Жак не зря был французом, и он слишком хорошо понимал, что чувствует сейчас молодая пара.
— Нет, mes amies, думаю, вам следует это отпраздновать в кругу семьи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120