Я тут же задул беззащитное пламя, и нас покрыл мрак.
— Это первое и лучшее средство против теней, — продолжал дервиш. — Во-вторых, помолись и ляг поближе, чтобы мне не пришлось тратить последние силы на ночной крик.
Я прилежно исполнил новые повеления.
— Рас Альхаг, — произнес старик довольно громко, так что даже зарычала собака, выбравшая место для ночлега у самого входа в шатер.
Мое сердце тревожно забилось, и какая-то сердечная жилка натянулась, как струна чанга.
— Это кресало не воспламенило огня? — спросил дервиш.
— Нет, — ответил я, — но искра была яркой.
— Название одной из мрачных цитаделей, существующих наяву, — продолжил дервиш. — Кинжал на твоем запястье отмечен знаком франкского ордена Храма царя Сулеймана. Этот знак имеет прямое отношение к Рас Альхагу, так же, как и река, на берегу которой ты вернулся в явь. Крепость считают заброшенной, порой она становится приютом для разбойничьих шаек. Но ходят слухи, что в ее подземельях скрываются последние ассасины, основавшие в этом франкском замке новое братство.
— Пока что тайн становится все больше, — вздохнул я.
— Терпение, юный светильник разума, — окоротил меня дервиш. — Терпи. Смотри. В темноте иногда видно лучше, чем при свете. Ныне настоящих ассасинов осталось так мало, что их предводители предпочитают беречь своих людей, и подбирают для «исполнения» крепких и юных невольников-полукровок.
— Полукровок? — встрепенулся я. — Учитель, ты хочешь сказать…
— Именно то, что в твоих жилах течет весьма причудливый сплав кровей. Ты в этих краях не найдешь зеркал и чистых озер, поэтому тебе пока придется поверить мне на слово. Итак, возможно, ты был куплен ассасинами на невольничьем рынке и скорее всего — у торговцев из Флоренции или Генуи, поскольку нужно было обезопасить свое предприятие от всех вероятных родственных связей в Руме.
Дервиш замолчал, ожидая моего слова. Очертания знакомого мне мира расширились, и я ответил старику:
— Мне известно, где находятся эти христианские города.
— Тогда двинемся дальше, — сказал старик. — Не меньше года тебя держали в крепости и посредством одурманивающих благовоний и питья готовили к какому-то опасному поступку.
Я затаил дыхание.
— Например, к убийству султана.
— А как же Великий Мститель? — поспешил я избавиться от страшного оружия, сразу раскалившегося на моем запястье.
— Не прячься в кустах, если и так кругом непроглядная тьма, — поучительно заметил дервиш. — Скорее всего только исколешься об шипы. Все может быть объяснено по-иному. Сейчас я лишь веду действие в наихудшем направлении: порой, правильно воображаемое, это действие исчерпывает само себя в первообразе мыслей и более не выходит за пределы воображения… Такую чепуху я, конечно, не мог сказать необразованному кочевнику, поэтому приношу мастеру калама свои извинения. Великий Мститель — всего лишь некая тень, некий знак впереди. Допустим, что это даже — тот самый «колодец в пустыне»… но до падения подноса на пол еще очень далеко. Если речь идет об убийстве султана Масуда, а хуже этого ничего в моей голове не возникает, то тем более неспроста Всемогущий направил мои стопы именно по этой дороге. Мы направимся прямо в Конью, и я приведу тебя во дворец султана. Визирь был когда-то моим учеником, не самым худшим. Мы попробуем разобраться во всем прямо на месте возможного преступления, упредив его исполнение и тем самым повернув время вспять. Вот тогда, надеюсь, поднос и загремит на полу, возвещая ударом счастливую действительность.
Радостно пораженный тем, что чудовищный узел может быть в скором времени развязан, я решил, что навсегда останусь учеником мудрого дервиша и, если не узнаю своего настоящего имени, то попрошу Учителя дать мне любое, по его усмотрению.
— У тебя нет желания узнать историю Рас Альхага? — спросил дервиш.
— Честно признаюсь, Учитель, — спохватился я, — что я снова был занят только самим собой.
— Эта история может пригодиться тебе, когда ты станешь отвечать на вопросы визиря, — пропустив мимо ушей мое раскаяние, сказал дервиш. — Поэтому постарайся не заснуть… хотя бы до строительства крепости Рас Альхаг.
ПЕРВЫЙ РАССКАЗ ДЕРВИША
Столетие тому назад франкские графы и бароны вновь, а именно в четвертый раз, дали обет завоевать священную для их веры Заморскую землю, где родился, жил, был распят на кресте, а затем воскрес пророк Йса. Этот обет именовался «взятием Креста», что в действительности обозначало «взятие меча», которого их пророк никогда в руки не брал. Те неверные, кто брал Крест ранее — а случалось такое трижды на протяжении столетия, отсчитанного назад от того времени, о котором идет речь — приходили в Палестину через Рум и его столицу Конью, как сущие варвары, стирая с лица земли селения простолюдинов, разрушая города и убивая поголовно их жителей, занимаясь грабежами гораздо чаще, чем молитвами. Надо сказать, среди них попадались честные и благородные воины, не падкие до гнусного разбоя, и таких, оставь они свое оружие дома, султан охотно пропустил бы в свою землю, как добрых паломников, за обычную дорожную мзду. Но их можно было пересчитать по пальцам.
Когда недобрые вести о буре, надвигавшейся из полуночных стран, дошли до владык, благочестивых имамов и шейхов, многие мудрецы сошлись во дворце египетского правителя. Эмиры обнажали свои клинки и выказывали перед султаном свою доблесть. Как обычно говорится в преданиях, «мечи их сверкали подобно тысяче молний, и сами воины были готовы пуститься навстречу врагу с быстротой бушующего ветра». Эмиры клялись правителю, что одним блеском оружия они ослепят неверных и приведут их к водопою гибели. Мудрые шейхи терпеливо дождались, пока храбрецы опорожнят кувшины своего красноречия, распустят пояса и откинут полы кафтанов.
Когда наконец стало слышно журчание ручейка, бежавшего в дальнем углу дворцового сада, султан обвел взглядом шейхов. Тогда достославный глава египетских джибавиев Ихвар Мисри низко поклонился владыке и сказал:
«Тень Аллаха на земле! Позволь напомнить тебе, мудрейшему из мудрых, одну историю, которую рассказывал три года назад, сидя на этом самом месте, глава охотников Шираза».
Султан улыбнулся и кивнул головой. «Однажды очень умная и хитрая обезьяна, — стал рассказывать шейх, — спустилась с дерева к ручью, чтобы напиться, и вдруг увидела прозрачный сосуд, внутри которого ярко краснела спелая вишня. Просунув лапу в узкое горлышко, она быстро зажала вишню в кулаке, но сразу догадалась, что не сможет вытащить лапу обратно. Внезапно появился охотник, который устроил эту простую ловушку. Обезьяна, крайне стесненная в движениях из-за бутылки, повисшей на ее лапе, не смогла бежать и была поймана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171