Приятель прислал свою половину статьи, а заодно сообщал кой-какие биологические новости, вычитанные из европейских журналов.
Одновременно с этим посланием ноутбук принял текст и от Левы.
«Милостивый государь Николай Николаевич!
В ближайшее время Вы должны получить новое предложение, которое окончательно определит Ваше положение в институте. Мы надеемся, что Вы отнесетесь к нему с пониманием. Со своей стороны мы не только рады за Вас, но и готовы обещать Вам всю возможную поддержку.
В связи с этим мы осмеливаемся просить Вас об одном маленьком одолжении. По своему новому статусу Вы войдете в комиссию, рассматривающую проекты, связанные с переработкой отходов реакторного топлива подводных лодок. Причем Ваш голос будет одним из решающих. Всего проектов представлено три. Мы надеемся, что второй номер вызовет благожелательное внимание членов комиссии.
С пожеланием многого,
Ваш Лев.
Патрон присоединяется к моим поздравлениям».
Николай Николаевич перечитал письмо дважды, особенно его первую половину. Что еще за «новый статус» в институте сулили ему эти ребята из Пскова? Никакого «нового статуса» он не желал, и вообще, лучше бы они оставили его в покое. Тем не менее если первое послание, от приятеля, он, естественно, сохранил, то это, псковское, выбросил из компьютерной памяти.
И все же оно так разволновало, что те мысли, которые он хотел вставить в одну из своих будущих статей, куда-то улетучились, и, сколько он ни напрягался, не мог их восстановить. Если поверить тому, что гранты он выиграл благодаря им, то тогда сам собой напрашивается вывод об их почти безграничном могуществе. Конечно, они работают не сами по себе, и вряд ли тот псковский смотрящий заправляет всей игрой. Просто они – частичка сети. И хотят за счет него эту сеть расширять. Но как тут правильно поступать ему, чтобы не промахнуться?
Так и не добившись ясного ответа, он вышел в прихожую, чтобы выключить модемный кабель и снова подсоединить телефон. Уже давно продавались всевозможные переходники, которые позволяли включать параллельно и то и другое, да жалко было денег.
Телефон зазвонил в то же мгновение, как его подключили:
– Николай Николаевич, дорогой мой, я уж решил, что ты в аэропорт выехал! – послышался голос директора. – Все у вас благополучно, американца в гостиницу доставил?
– Да, все нормально, Павел Григорьевич.
– У меня тоже все отлично. Был в отделе кадров, моим замом тебя утвердили, так что поздравляю, но тут возникла вот какая проблема…
Директор на секунду задумался, видимо желая поточнее выразиться, а Николай почувствовал что-то похожее на укол в сердце: пожалуй, псковские ребята предупреждали не зря.
– Проблема у нас с тобой вот какая, Николай Николаевич. Меня тут в Москве, и в Министерстве и в Академии, усиленно сватают на место Пояркова. Понимаешь? Я им, естественно, говорю, что институт оголять невозможно. Вот они за твою кандидатуру и зацепились. Молодой, энергичный, в курсе институтских проблем. Короче, Николай Николаевич, решили так: за месяц я тебя поднатаскаю, а дальше – принимай институт. Ты понял меня?
– Понять-то понял, Павел Григорьевич.
– Ну и что скажешь? Чего-то у тебя голос скучный. Ему генеральские погоны, а он в сторону смотрит…
– Не хочу я этого, Павел Григорьевич. Мне бы завлабом, чтоб никто не мешал работать…
– Так ты и работай, кто тебе будет мешать. Подберешь крепких замов из молодых ребят. Наладишь дело – и работай. Можешь, если надо, к Бэру на его Аляску слетать. Ну, не на год, конечно, а недели на две – сможешь.
– Павел Григорьевич, ну о чем вы говорите! Разве это – работа? Да и не люблю я руководить – сами знаете. Вот завлаб – другое дело, – повторил он и почувствовал, как внимание директора из доброжелательного превратилось в почти враждебное.
– Я тебя не понял, Горюнов, – проговорил директор чужим голосом. – Ты задний ход не давай. Я тебя сегодня всюду рекомендовал. Тут же длинная цепь людей, и мы все в смычке, ты не ребенок, чтобы… Договоримся так, я тебе сказал, ты дал предварительное согласие. Сегодня еще покумекаешь, а завтра я тебя найду. В Мурманск каким рейсом летишь?
– Дневным.
– Добро. Распоряжусь, чтоб встретили, и позвоню тебе на трубку. Все понял, Николай Николаевич? – И, не выслушав ответа, директор отсоединился.
– Коля, опять неприятности? – тревожно спросила Вика, которая прислушивалась к его разговору.
– Тут такие дела.
Он невольно улыбнулся, но улыбка его была одновременно и нервной и глуповатой.
– Меня утром утвердили замом по науке, а вечером – сватают на директора.
Он повторил именно это слово: «сватают», которое в разговоре с ним произнес сам Павел Григорьевич. Но все это прозвучало так, как будто бы он Вике стал рассказывать о том, что им предлагают садовый участок на Марсе или на Юпитере.
– Директора чего? – переспросила Вика. – Всего института? – В голосе ее послышался легкий ужас.
– Вот именно всего. И принадлежащих ему окрестностей.
– А как это возможно?
Вика смотрела на него как на полоумного. Еще чуть больше недели назад, в его прошлый приезд, они мечтали, что ему вернут лабораторию.
– Да так получается, – проговорил он с той же нервно-глупой улыбкой.
Не рассказывать же ей о псковских ребятах.
– Не знаю, Коля, что и сказать.
– Так вот и я не знаю…
Этот их разговор прервался новым телефонным звонком.
– Дошел до дома, все путем? – спросил голос, который Николай узнал теперь сразу.
– В общем, да.
– Науку-то двигаешь? Что ты там про псковитян травил?
– Если честно, понимаете, как-то уж очень они со мной… после Пскова.. Вот, директором предлагают стать… Института.
– Да ну, смотри как взлетел! – Человек на том конце явно иронизировал. – А чего? Не нравится, что ли, быть директором?
– Другому, может, и нравится, а мне – нет. Я свою работу люблю, собственную.
– Какой капризный! – произнес с той же иронией бывший попутчик.
– Вы-то как? Со здоровьем проблем нет? – Николай, конечно, имел в виду раненую руку.
– Здоровье у нас хорошее, сам видел. Царапины зарастают быстро, – ответил тот, по-прежнему чуть дурашливо. Но тут же сделался серьезным. – А насчет Пскова – я-то тебе помогал вполне бескорыстно, но, сам понимаешь, цепочка длинная, монастырей много, и в каждом – свои уставы. Если очень обидят, передай через жену. Так и скажи, передай для Алексея. А я недельки через две справлюсь, что и как.
В Пулково-2, построенном для зарубежных рейсов, в отличие от внутреннего аэропорта, бурлила жизнь.
Николай Николаевич заказал такси к гостинице Дома ученых на Миллионной и поехал туда вместе с Викой за Бэром. Бэр поутру успел прогуляться по городу, и они застали его в полной готовности. С Викой, которая тоже неплохо говорила по-английски, он был по-стариковски любезен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
Одновременно с этим посланием ноутбук принял текст и от Левы.
«Милостивый государь Николай Николаевич!
В ближайшее время Вы должны получить новое предложение, которое окончательно определит Ваше положение в институте. Мы надеемся, что Вы отнесетесь к нему с пониманием. Со своей стороны мы не только рады за Вас, но и готовы обещать Вам всю возможную поддержку.
В связи с этим мы осмеливаемся просить Вас об одном маленьком одолжении. По своему новому статусу Вы войдете в комиссию, рассматривающую проекты, связанные с переработкой отходов реакторного топлива подводных лодок. Причем Ваш голос будет одним из решающих. Всего проектов представлено три. Мы надеемся, что второй номер вызовет благожелательное внимание членов комиссии.
С пожеланием многого,
Ваш Лев.
Патрон присоединяется к моим поздравлениям».
Николай Николаевич перечитал письмо дважды, особенно его первую половину. Что еще за «новый статус» в институте сулили ему эти ребята из Пскова? Никакого «нового статуса» он не желал, и вообще, лучше бы они оставили его в покое. Тем не менее если первое послание, от приятеля, он, естественно, сохранил, то это, псковское, выбросил из компьютерной памяти.
И все же оно так разволновало, что те мысли, которые он хотел вставить в одну из своих будущих статей, куда-то улетучились, и, сколько он ни напрягался, не мог их восстановить. Если поверить тому, что гранты он выиграл благодаря им, то тогда сам собой напрашивается вывод об их почти безграничном могуществе. Конечно, они работают не сами по себе, и вряд ли тот псковский смотрящий заправляет всей игрой. Просто они – частичка сети. И хотят за счет него эту сеть расширять. Но как тут правильно поступать ему, чтобы не промахнуться?
Так и не добившись ясного ответа, он вышел в прихожую, чтобы выключить модемный кабель и снова подсоединить телефон. Уже давно продавались всевозможные переходники, которые позволяли включать параллельно и то и другое, да жалко было денег.
Телефон зазвонил в то же мгновение, как его подключили:
– Николай Николаевич, дорогой мой, я уж решил, что ты в аэропорт выехал! – послышался голос директора. – Все у вас благополучно, американца в гостиницу доставил?
– Да, все нормально, Павел Григорьевич.
– У меня тоже все отлично. Был в отделе кадров, моим замом тебя утвердили, так что поздравляю, но тут возникла вот какая проблема…
Директор на секунду задумался, видимо желая поточнее выразиться, а Николай почувствовал что-то похожее на укол в сердце: пожалуй, псковские ребята предупреждали не зря.
– Проблема у нас с тобой вот какая, Николай Николаевич. Меня тут в Москве, и в Министерстве и в Академии, усиленно сватают на место Пояркова. Понимаешь? Я им, естественно, говорю, что институт оголять невозможно. Вот они за твою кандидатуру и зацепились. Молодой, энергичный, в курсе институтских проблем. Короче, Николай Николаевич, решили так: за месяц я тебя поднатаскаю, а дальше – принимай институт. Ты понял меня?
– Понять-то понял, Павел Григорьевич.
– Ну и что скажешь? Чего-то у тебя голос скучный. Ему генеральские погоны, а он в сторону смотрит…
– Не хочу я этого, Павел Григорьевич. Мне бы завлабом, чтоб никто не мешал работать…
– Так ты и работай, кто тебе будет мешать. Подберешь крепких замов из молодых ребят. Наладишь дело – и работай. Можешь, если надо, к Бэру на его Аляску слетать. Ну, не на год, конечно, а недели на две – сможешь.
– Павел Григорьевич, ну о чем вы говорите! Разве это – работа? Да и не люблю я руководить – сами знаете. Вот завлаб – другое дело, – повторил он и почувствовал, как внимание директора из доброжелательного превратилось в почти враждебное.
– Я тебя не понял, Горюнов, – проговорил директор чужим голосом. – Ты задний ход не давай. Я тебя сегодня всюду рекомендовал. Тут же длинная цепь людей, и мы все в смычке, ты не ребенок, чтобы… Договоримся так, я тебе сказал, ты дал предварительное согласие. Сегодня еще покумекаешь, а завтра я тебя найду. В Мурманск каким рейсом летишь?
– Дневным.
– Добро. Распоряжусь, чтоб встретили, и позвоню тебе на трубку. Все понял, Николай Николаевич? – И, не выслушав ответа, директор отсоединился.
– Коля, опять неприятности? – тревожно спросила Вика, которая прислушивалась к его разговору.
– Тут такие дела.
Он невольно улыбнулся, но улыбка его была одновременно и нервной и глуповатой.
– Меня утром утвердили замом по науке, а вечером – сватают на директора.
Он повторил именно это слово: «сватают», которое в разговоре с ним произнес сам Павел Григорьевич. Но все это прозвучало так, как будто бы он Вике стал рассказывать о том, что им предлагают садовый участок на Марсе или на Юпитере.
– Директора чего? – переспросила Вика. – Всего института? – В голосе ее послышался легкий ужас.
– Вот именно всего. И принадлежащих ему окрестностей.
– А как это возможно?
Вика смотрела на него как на полоумного. Еще чуть больше недели назад, в его прошлый приезд, они мечтали, что ему вернут лабораторию.
– Да так получается, – проговорил он с той же нервно-глупой улыбкой.
Не рассказывать же ей о псковских ребятах.
– Не знаю, Коля, что и сказать.
– Так вот и я не знаю…
Этот их разговор прервался новым телефонным звонком.
– Дошел до дома, все путем? – спросил голос, который Николай узнал теперь сразу.
– В общем, да.
– Науку-то двигаешь? Что ты там про псковитян травил?
– Если честно, понимаете, как-то уж очень они со мной… после Пскова.. Вот, директором предлагают стать… Института.
– Да ну, смотри как взлетел! – Человек на том конце явно иронизировал. – А чего? Не нравится, что ли, быть директором?
– Другому, может, и нравится, а мне – нет. Я свою работу люблю, собственную.
– Какой капризный! – произнес с той же иронией бывший попутчик.
– Вы-то как? Со здоровьем проблем нет? – Николай, конечно, имел в виду раненую руку.
– Здоровье у нас хорошее, сам видел. Царапины зарастают быстро, – ответил тот, по-прежнему чуть дурашливо. Но тут же сделался серьезным. – А насчет Пскова – я-то тебе помогал вполне бескорыстно, но, сам понимаешь, цепочка длинная, монастырей много, и в каждом – свои уставы. Если очень обидят, передай через жену. Так и скажи, передай для Алексея. А я недельки через две справлюсь, что и как.
В Пулково-2, построенном для зарубежных рейсов, в отличие от внутреннего аэропорта, бурлила жизнь.
Николай Николаевич заказал такси к гостинице Дома ученых на Миллионной и поехал туда вместе с Викой за Бэром. Бэр поутру успел прогуляться по городу, и они застали его в полной готовности. С Викой, которая тоже неплохо говорила по-английски, он был по-стариковски любезен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94