А еще лучше было бы привязать ее к себе. Так, чтобы она прибегала по первому его звонку, как только ее мен убирался в свою Новую Зеландию.
Это была уже третья клиентка, а он так и не передал еще свою энергию.
«Найдите возможность прийти без охранника. Он сильно мешает мне работать», – написал Парамонов.
Но девица вдруг разозлилась:
– Странный у вас маятник. Он вас дурит, что ли? Или это вы меня за идиотку считаете?
«Дура Инга. Надо было ее записывать!» – подумал он и постарался сгладить ситуацию.
– Наташа, золотко, поймите, связь с Высшими силами происходит не в любое мгновение, – стал он объяснять миролюбиво. – Даже когда вы по сотовому звоните, и то – сигнал иногда идет лучше, иногда хуже. Сегодня идет, а через час – глухо.
«Зря я оправдываюсь», – подумал он.
И тут в дверях появился охранник.
– Кончайте базар, – скомандовал он. – Поехали к другому экстрасенсу, у меня еще два адреса. Спросишь у них, что тебе надо.
Девица немедленно поднялась и, не сказав ни «спасибо», ни «до свидания», устремилась из кабинета. Охранник же хапнул со стола листки бумаги, на которых фиксировался разговор с клиенткой, и, выставив огромный волосатый кулак, пробасил на прощание:
– Болтанешь кому про нее – убью, понял?
Такого провала у Парамонова не было давно.
Он подошел к оконным шторам, слегка раздвинул их, прищурился от ударившего в глаза солнца и скорее опустил на место. Уже несколько лет, как от солнечного света у него сразу разбаливалась голова.
Инга была права. Надо было сразу снимать их с приема. Без разведданных Владлена и под наблюдением охранника получилась попытка с негодными средствами. «Была б эта ночная бабочка одна, я бы ее в минуту расколол», – подумал он снова с досадой.
Анна Филипповна уже больше недели не получала писем от Костика. Это было невозможно, странно и страшно. В последнем письме он написал, что их переводят в Назрань. Сама она продолжала каждый день по старому адресу отправлять ему коротенькие, на страничку, бодрые послания.
– Ну что ты страх нагоняешь! Послали с секретным заданием в горы, где нет никакой почты, – пробовала успокаивать ее верная подруга Ленка Каравай.
Так и в самом деле уже было недавно. Когда четыре дня подряд почтовый ящик внизу был пуст, а потом она сразу получила все пять писем, которые Костик, даже не надеясь, что они уйдут сразу, продолжал ей писать. Тогда они были в каком-то дозоре, куда их высадили на вертолете.
О других вариантах она старалась не думать – но они врывались в сознание время от времени сами. Самый глупый, хотя и ужасный, был такой: Костик влюбился там в какую-нибудь солдатку, ровесницу-медсестру, и просто перестал писать. Лишь однажды пришлет телеграфом сообщение типа: «Можешь нас поздравить. Мы с Лизой (Машей, Таней) сочетались законным браком».
Что-то похожее чуть не произошло у него на первом курсе. Девушка из его группы, которую, забавно сказать, тоже звали Аня, стала заявляться к ним домой. Сначала чтобы только набрать короткий текст на компьютере, потом снова – набрать текст подлинней. И когда Анна Филипповна позвонила однажды из студии домой, однокурсница сняла трубку.
– Я бы хотела Костика, – попросила Анна Филипповна.
– Да? – ехидно переспросила девица. – А он вам зачем, девушка?
Она явно уже чувствовала себя хозяйкой в их однокомнатной квартире. Но особенно задело Анечку то, что ее назвали «девушкой». Это сразу подчеркивало, что место радом с Костиком занято, и отбрасывало ее, Анечку, на далекую орбиту.
– Вы все-таки передайте ему трубочку, – как можно тверже проговорила Анечка.
– Костя занят и к телефону не подойдет. – И девица бухнула трубку.
Пришлось Анечке набирать свой номер заново. И изображать взрослую тетку.
– Вот что милая, передайте Косте трубку, и мы уж с ним сами разберемся, в какой степени он занят. Он мне нужен немедленно.
– Вот как? А вы, девушка, собственно, кто? Чтобы я могла знать, кого отшиваю.
Анечка на мгновение почувствовала себя брошенной старой супругой, прямо на глазах которой мужа уводила под руку ловкая молодая особа.
– Я, собственно, мама Костика, а вот что вы делаете в моем доме, это мне хотелось бы знать!
К счастью, Костик не поддался чарам наглой девицы. Но Анна Филипповна впервые по-настоящему ощутила страх и горечь возможной измены. И в тот год с тайным страхом встречала каждое новое незнакомое женское имя в его разговорах. А кто знает, что может случиться там, если они с Костиком уже полгода в разлуке.
Когда-то, когда у них все только началось, она думала, что все это будет длиться недолго. И вдаль на многие годы близость с Костиком не просматривала. Просто спасала своего мальчика от похотливой Лизки. Так ей по крайней мере казалось. В конце концов, чего уж такого ужасного, если ее мальчик воспримет начальный сексуальный опыт от близкой, родной и любящей молодой женщины. И при этом не уродки. Да, она тоже испытывает от этого радость. Так без этого невозможно: если бы она чувствовала отвращение или хотя бы равнодушие – тогда бы вообще ничего не получилось. Как раз это и было бы какой-то внутрисемейной проституцией, где близость рассматривалась бы как тяжелая неприятная каторга, а не как взаимное наслаждение.
А потом, она предполагала, Костик встретит добрую, умную, красивую девушку и она передаст сына ей. Так сказать, из рук в руки. Анечка даже представляла эту картину и заранее была готова растрогаться.
Но неожиданно их с Костиком близость стала такой, какая, видимо, бывает в первые годы у любящих супругов. Пусть у нее было не слишком уж много романов, но несколько-то было. Однако к тем мужчинам она никогда не испытывала столько нежности.
Костик часто встречал ее с работы, дарил цветы. И она шла, гордясь, запрокинув лицо со счастливой улыбкой и взяв его под руку, по улице, и знала, что немало девиц провожает ее мальчика взглядом.
Цветы были самыми дешевыми. И ей, как матери, надо было бы переживать, что ее мальчик из-за этого букетика наверняка лишает себя еды. А она, дурашка, эгоистка, гордилась. Ему, правда, удавалось немного подрабатывать. У него сразу стали получаться удачные сайты. Он даже занял третье место на студенческом конкурсе вэб-дизайнеров. Поэтому кое-какие заказы по вэб-дизайну Костику выпадали. И это только первый раз его так уж в наглую «кинули», заплатив вместо двухсот долларов двести рублей.
Летом, за несколько дней до ее отъезда на Соловки, он неожиданно приехал на студию к концу работы и повел ее в магазин дубленок, на витрины которого она старалась не смотреть, чтобы себя не раздразнивать. Все их деньги уходили в основном на еду, на квартиру, дорогу да на оплату Интернета. И Анечке действительно в следующую зиму было совсем уж нечего надеть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94