И застонал от бессилия, потому что знал – при детях о казни невозможно даже подумать.
Веселая Натали
Из «вольво», где за рулем сидел рыжеволосый великан ариец Фаульгабер, в тесной компании называемый Кефирычем, а на заднем сиденье – миниатюрная Пиновская, вышла деловая и очень четкая Наташа ПорОсенкова, а в подъезд, где жил и трудился деятель эзотерических наук Парамонов, вошла совсем иная Наташа, хотя и с той же фамилией. Была она девицей тоже деловой и четкой, но к тому же весьма циничной и хваткой.
Менеджер экстрасенса Парамонова, Инга, обозрев ее изображение на экране в тот момент, когда Наташа встала перед дверью на лестничной площадке, как и в прошлый раз, сокрушенно подумала о новом поколении ночных бабочек, которые, еще учась в школе, успевают обзавестись личными «спонсорами».
– На этот раз без охранника? – спросила она приветливо, открыв нажатием кнопки электрический замок.
– Надоел он мне, – капризно подтвердила Наташа.
– Андрей Бенедиктович вас ждет. Он даже дела отложил из-за вас.
На самом деле у Парамонова никаких особенных дел не было, но чувствовал он себя препротивно после унизительной встряски, которую ему устроил угрюмый муж клиентки Виктории.
Обычно, когда наступало похожее состояние, в котором тяжелая головная боль соединялась с тошнотой, он отлеживался. Иногда во второй половине – в семейной спальне, а иногда прямо на траходроме.
И ждал он эту юную клиентку с чувством глубокого уныния. Даже передавать ей свою энергию его не тянуло.
Однако, когда она вошла в приемную, он приободрился. Хранителя ее тела больше не было, и как знать, вдруг удастся из нее вытянуть что-то путное.
Он не дал ей сесть, подошел сам и почти мгновенно ввел ее в состояние сна первой степени, установив раппорт. Теперь можно было спрашивать ее о чем угодно и что угодно внушать.
– Как зовут подругу, вместе с которой вы были на той фотографии у машины?
– Нинка?
– Да, Нина, – согласился Парамонов и стал давать первичную установку. – Вы сидите на берегу залива. Вас согревает ласковое солнце, рядом плещутся волны. Вам приятно и радостно, и с вами ваша подруга Нина. Расскажите ей все свои тайны. Доверьтесь ей.
Наташа тут же устроилась на стуле, словно это был шезлонг, а может быть, надувное кресло. И подставила лицо мнимому солнцу.
– Нина вас спрашивает о родственниках, которые живут вместе с вами. Их много? Кто они? Расскажите своей близкой подруге.
Лицо у Наташи сделалось удивленным, и Андрей Бенедиктович переспросил:
– Доверьтесь своей верной подруге, расскажите ей о тех родственниках, которые живут в Петербурге.
Наташа даже чуть привстала от удивления, услышав повторение вопроса, и заговорила:
– Нинка, да ты что, с печки упала? Какие у меня тут родственники? Будто не знаешь. Я же из Бологого приехала.
– Вы спите и слышите только меня, – повторил на всякий случай Парамонов. – Вы на берегу залива, рядом плещутся волны, вас согревает ласковое солнце, вы вдвоем с верной подругой. Расскажите Нине, зачем вы собрались идти к доктору Парамонову.
Наташа выдала в ответ улыбку юной хищной акулы и быстро-быстро заговорила:
– Ой, Нинка, тут такие дела! Представляешь, мой Афанасий-то убег! То есть не убег, а решил там обосноваться. Ага, со всеми денежками. А мне, значит, козью рожу. Представляешь, звонит прямо из Новой Зеландии Чума и говорит: Наташка, если твой узнает, он нас обоих замочит, но я хочу тебя упредить – Афанасия не жди, он думает тут задержаться.
Эти подробности Парамонова заинтересовали весьма. И он почувствовал, что делает своего рода охотничью стойку.
– Вас согревает ласковое солнце, рядом плещутся волны, и вы обсуждаете с верной подругой Ниной важные подробности жизни. Ваша подруга вам очень сочувствует и готова дать вам полезные советы как более опытный человек. Подруга хочет помочь вам. Посоветуйтесь с ней прямо сейчас, – дал установку Парамонов.
Наташа, сохраняя прежнее выражение хитроватой акулы, принялась объяснять:
– Ну я тоже не дура. Он же мне генералку оставил, когда уезжал. На квартиру и на один счет.
Я их сразу переписала на себя. У меня же сама знаешь какая интуиция. А еще есть кредитная карта. У него этих карт как грязи было. Он одну уже в аэропорту мне протянул и говорит: «Наташка, солнышко, отсюда ни бакса не смей снимать. Только если что со мной. Тогда тебе этого хватит». Так, понимаешь, я пин-код, дура, забыла! Там какие-то цифры. Он мне их на ухо нашептал, а я, дура, была же вся тогда в чувствах! Я даже в банк сходила, хотела спросить про эти цифры, так на меня там как на чумную. Как думаешь, если я пойду к этому, к Парамонову, он поможет? Приворожит Афанасия? Мне хотя бы на день его вернуть, если надолго трудно, чтобы я пин-код успела спросить. Эти мужики, сволочи, так с нами поступают, уж одну-то карту я могу на себе заиметь!
Это был тот драгоценный момент, ради которого Андрей Бенедиктович тратил часы и дни, просеивая сквозь свой кабинет десятки унылых дам. Информацией, которую он получил от ночной бабочки, не воспользовался бы только ленивый. Оставалось молить богов, чтобы неведомый Чума, по-видимому охранник ее Афанасия, оказался прав. И дело надо было проворачивать очень быстро.
В других условиях он бы не стал форсировать события. Пришла бы эта пташка – золотая рыбка к нему дней через десять, он бы и дал ей следующую установку. Чем чаще клиентки находятся под воздействием его воли, тем вернее выполняют они установки. Но если на кредитной карточке тысяч сто, пусть лучше эта карточка сегодня будет у него на столе. И пин-код рядом.
– Вы спите, – снова заговорил он. – И слышите только мой голос, исполняете только мои команды. Сейчас вы находитесь в аэропорту. Вы только что проводили своего друга Афанасия. Он только что сообщил вам номер пин-кода кредитной карты. Вы хорошо его помните. Все цифры, которые он нашептал вам на ухо, находятся у вас в голове. Вы их хорошо видите и записываете на лист бумаги. Возьмите ручку, – Парамонов подвинул ей свою гелевую ручку, и клиентка взяла ее, – напишите на этом листе номер пин-кода.
Наташа повернула листок белой бумаги поудобнее и быстро написала несколько крупных нолей.
– Вы пишете пин-код, – напомнил Парамонов. – Тот пин-код, который сообщил вам ваш друг Афанасий.
Наташа снова написала несколько нолей, призадумалась на мгновение и начала выходить из-под его контроля.
Такие неожиданности с клиентками случались в практике Парамонова и раньше. Если клиентки всерьез не желали исполнить то, к чему их пытаются принудить под внушением, они не только просыпались, но могли и впасть в истерику.
– Вы можете довести человека, находящегося в состоянии гипнотического сна, до истерики, но не заставите его нарушить внутреннего табу, – диктовал когда-то им, зеленым студентам, профессор Лемке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
Веселая Натали
Из «вольво», где за рулем сидел рыжеволосый великан ариец Фаульгабер, в тесной компании называемый Кефирычем, а на заднем сиденье – миниатюрная Пиновская, вышла деловая и очень четкая Наташа ПорОсенкова, а в подъезд, где жил и трудился деятель эзотерических наук Парамонов, вошла совсем иная Наташа, хотя и с той же фамилией. Была она девицей тоже деловой и четкой, но к тому же весьма циничной и хваткой.
Менеджер экстрасенса Парамонова, Инга, обозрев ее изображение на экране в тот момент, когда Наташа встала перед дверью на лестничной площадке, как и в прошлый раз, сокрушенно подумала о новом поколении ночных бабочек, которые, еще учась в школе, успевают обзавестись личными «спонсорами».
– На этот раз без охранника? – спросила она приветливо, открыв нажатием кнопки электрический замок.
– Надоел он мне, – капризно подтвердила Наташа.
– Андрей Бенедиктович вас ждет. Он даже дела отложил из-за вас.
На самом деле у Парамонова никаких особенных дел не было, но чувствовал он себя препротивно после унизительной встряски, которую ему устроил угрюмый муж клиентки Виктории.
Обычно, когда наступало похожее состояние, в котором тяжелая головная боль соединялась с тошнотой, он отлеживался. Иногда во второй половине – в семейной спальне, а иногда прямо на траходроме.
И ждал он эту юную клиентку с чувством глубокого уныния. Даже передавать ей свою энергию его не тянуло.
Однако, когда она вошла в приемную, он приободрился. Хранителя ее тела больше не было, и как знать, вдруг удастся из нее вытянуть что-то путное.
Он не дал ей сесть, подошел сам и почти мгновенно ввел ее в состояние сна первой степени, установив раппорт. Теперь можно было спрашивать ее о чем угодно и что угодно внушать.
– Как зовут подругу, вместе с которой вы были на той фотографии у машины?
– Нинка?
– Да, Нина, – согласился Парамонов и стал давать первичную установку. – Вы сидите на берегу залива. Вас согревает ласковое солнце, рядом плещутся волны. Вам приятно и радостно, и с вами ваша подруга Нина. Расскажите ей все свои тайны. Доверьтесь ей.
Наташа тут же устроилась на стуле, словно это был шезлонг, а может быть, надувное кресло. И подставила лицо мнимому солнцу.
– Нина вас спрашивает о родственниках, которые живут вместе с вами. Их много? Кто они? Расскажите своей близкой подруге.
Лицо у Наташи сделалось удивленным, и Андрей Бенедиктович переспросил:
– Доверьтесь своей верной подруге, расскажите ей о тех родственниках, которые живут в Петербурге.
Наташа даже чуть привстала от удивления, услышав повторение вопроса, и заговорила:
– Нинка, да ты что, с печки упала? Какие у меня тут родственники? Будто не знаешь. Я же из Бологого приехала.
– Вы спите и слышите только меня, – повторил на всякий случай Парамонов. – Вы на берегу залива, рядом плещутся волны, вас согревает ласковое солнце, вы вдвоем с верной подругой. Расскажите Нине, зачем вы собрались идти к доктору Парамонову.
Наташа выдала в ответ улыбку юной хищной акулы и быстро-быстро заговорила:
– Ой, Нинка, тут такие дела! Представляешь, мой Афанасий-то убег! То есть не убег, а решил там обосноваться. Ага, со всеми денежками. А мне, значит, козью рожу. Представляешь, звонит прямо из Новой Зеландии Чума и говорит: Наташка, если твой узнает, он нас обоих замочит, но я хочу тебя упредить – Афанасия не жди, он думает тут задержаться.
Эти подробности Парамонова заинтересовали весьма. И он почувствовал, что делает своего рода охотничью стойку.
– Вас согревает ласковое солнце, рядом плещутся волны, и вы обсуждаете с верной подругой Ниной важные подробности жизни. Ваша подруга вам очень сочувствует и готова дать вам полезные советы как более опытный человек. Подруга хочет помочь вам. Посоветуйтесь с ней прямо сейчас, – дал установку Парамонов.
Наташа, сохраняя прежнее выражение хитроватой акулы, принялась объяснять:
– Ну я тоже не дура. Он же мне генералку оставил, когда уезжал. На квартиру и на один счет.
Я их сразу переписала на себя. У меня же сама знаешь какая интуиция. А еще есть кредитная карта. У него этих карт как грязи было. Он одну уже в аэропорту мне протянул и говорит: «Наташка, солнышко, отсюда ни бакса не смей снимать. Только если что со мной. Тогда тебе этого хватит». Так, понимаешь, я пин-код, дура, забыла! Там какие-то цифры. Он мне их на ухо нашептал, а я, дура, была же вся тогда в чувствах! Я даже в банк сходила, хотела спросить про эти цифры, так на меня там как на чумную. Как думаешь, если я пойду к этому, к Парамонову, он поможет? Приворожит Афанасия? Мне хотя бы на день его вернуть, если надолго трудно, чтобы я пин-код успела спросить. Эти мужики, сволочи, так с нами поступают, уж одну-то карту я могу на себе заиметь!
Это был тот драгоценный момент, ради которого Андрей Бенедиктович тратил часы и дни, просеивая сквозь свой кабинет десятки унылых дам. Информацией, которую он получил от ночной бабочки, не воспользовался бы только ленивый. Оставалось молить богов, чтобы неведомый Чума, по-видимому охранник ее Афанасия, оказался прав. И дело надо было проворачивать очень быстро.
В других условиях он бы не стал форсировать события. Пришла бы эта пташка – золотая рыбка к нему дней через десять, он бы и дал ей следующую установку. Чем чаще клиентки находятся под воздействием его воли, тем вернее выполняют они установки. Но если на кредитной карточке тысяч сто, пусть лучше эта карточка сегодня будет у него на столе. И пин-код рядом.
– Вы спите, – снова заговорил он. – И слышите только мой голос, исполняете только мои команды. Сейчас вы находитесь в аэропорту. Вы только что проводили своего друга Афанасия. Он только что сообщил вам номер пин-кода кредитной карты. Вы хорошо его помните. Все цифры, которые он нашептал вам на ухо, находятся у вас в голове. Вы их хорошо видите и записываете на лист бумаги. Возьмите ручку, – Парамонов подвинул ей свою гелевую ручку, и клиентка взяла ее, – напишите на этом листе номер пин-кода.
Наташа повернула листок белой бумаги поудобнее и быстро написала несколько крупных нолей.
– Вы пишете пин-код, – напомнил Парамонов. – Тот пин-код, который сообщил вам ваш друг Афанасий.
Наташа снова написала несколько нолей, призадумалась на мгновение и начала выходить из-под его контроля.
Такие неожиданности с клиентками случались в практике Парамонова и раньше. Если клиентки всерьез не желали исполнить то, к чему их пытаются принудить под внушением, они не только просыпались, но могли и впасть в истерику.
– Вы можете довести человека, находящегося в состоянии гипнотического сна, до истерики, но не заставите его нарушить внутреннего табу, – диктовал когда-то им, зеленым студентам, профессор Лемке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94