– А, чего резину тянуть. Скажу прямо сейчас. Вот тебе информация к размышлению: как ты смотришь на место моего зама по науке?
Вряд ли директор ждал мгновенного ответа и, не получив его, продолжил:
– Ты только сразу не говори ни да, ни нет. Пока будешь, и.о., конечно. Но я как раз лечу в Москву и, думаю, сразу подпишу твое утверждение.
– Не знаю, Павел Григорьевич, – неопределенно ответил Николай, – это как-то очень уж неожиданно.
– А ты привыкай к неожиданным новостям. Предложение было и в самом деле чересчур внезапным, чтобы на него сразу отвечать да или нет.
– Ты мне очень нужен на этом месте. Именно такой человек, как ты.
Николая подмывало спросить: какой – такой? Но он себя удержал.
– Ладно, если вы сейчас выезжаете, сегодня и побеседуем. Как Бэр, доволен?
– Очень! Результаты у нас сошлись.
– Ну а я что говорил? Ты еще боялся. Чего ему в Мурманске было киснуть? Смотри, осторожнее там, береги старика. Он нам еще пригодится.
Этот разговор Николай и обдумывал, сидя на нартах позади системного блока.
Перед отправкой он, как мог строго, сказал водиле Виталию, чтоб тот ни через какие озера больше не переправлялся.
– По бережку, только по бережку! – повторил он. И даже пошутил: – Кто по бережку, того Бог бережет.
Виталий выбрал путь, который оставлял в стороне станцию бабы Марфы. Николай ждал, что мистер Бэр подаст какой-нибудь сигнал и тогда они сразу свернут к ней, но Бэр во время остановок для разминания ног был хотя и доброжелателен, но молчалив и сосредоточен. А может, просто его тянуло в сон, потому что ночью ему звонили из аляскинского института едва ли не каждый час. И если о бывшей своей возлюбленной сам старик не заикался, Николай посчитал неделикатным ему намекать.
Так они и тащились, временами соскакивая с нарт и то подталкивая их, то выправляя.
Когда до города оставалось километров семь, они выехали на наезженную снежную трассу, и их время от времени стали обгонять машины. Дорога была узкой, время – часы пик, их неспешный караван довольно сильно нервировал спешащих водителей. Тем более что Виталий никак не желал прижиматься к обочине.
Наконец он доигрался. Джип, точно такой, с каким была стычка несколько недель назад по дороге в аэропорт, долго мигал им фарами и сигналил. Навстречу шли тяжелые фуры, и он никак не мог их обогнать. Зато, едва обогнав, резко тормознул и преградил дорогу каравану.
Знакомая ситуация повторялась. Только теперь из джипа выскочили не двое бандюганов, а трое. Четвертый же остался за рулем.
С перекошенными лицами, злобно матерясь, они бросились к Виталию. Мистер Бэр тоже немедленно поднялся с нарт, по-видимому весьма туманно предполагая, чтО может последовать вслед за бандитской руганью.
Только не хватало, чтобы его сейчас положили носом в снег и прошлись сапогами по ребрам.
Николай на ходу соскочил со своих нарт и тоже оказался рядом.
Он не знал, что им скажет, но понимал, что за мистера Бэра будет драться до последнего.
– Забирай Бэра, отъезжай в сторону, – негромко скомандовал он своему водителю и постарался загородить иностранца.
Неожиданно ситуация резко переменилась.
– Ты, что ли? – весело спросил один из бандитов, который матерился больше всех.
– Ну я, – хмурясь, согласился Николай, узнавая в нем того, которому странный пассажир в тот раз оставил руку целой.
Остальные парни тут же замерли, разглядывая Николая.
– А где твой седой?
– А сейчас подъедет.
И снова Николай удивился тому, как преображаются только что грозные бандюганы в обычных дворовых мальчишек с туповатыми курносыми лицами.
– Ну он крутой! – повторил как бы старый знакомый. И повернулся к своим. – Короче, так, садимся, едем. Ты извини, крикнул бы сразу, мы бы и тормозить не стали. – И парень, улыбаясь, протянул руку для пожатия. – У него друг, седой, – объяснил он своей компании. – Конкретный мужик.
Они залезли в свой джип и, газанув, резко рванули с места.
– Я вижу, вы хорошо умеете ладить с молодым поколением, – заметил мистер Бэр.
А лихой водитель Виталий с уважением посмотрел на Николая:
– Однако, Николаич, про тебя, значит, не зря слухи шастают.
Когда начинает слишком везти, это пугает еще сильнее, чем невезение. Николай Николаевич такое уже прошел. Надежда живет даже в печали. А при внезапном везении за каждым поворотом ждет внезапный обвал.
В институт с автобазы их доставил директорский шофер.
– Наконец-то! – обрадовалась секретарша. – Павел Григорьевич уже стал беспокоиться.
Сразу в дверях кабинета показался и директор.
– Прошу, прошу, прошу! – провозгласил он радостно, пропуская вперед мистера Бэра.
И Николай увидел стол, украшенный закусками.
– А тебя, Николай Николаевич, дорогой, с утра поджидает один господин.
И директор кивнул на двери напротив, где помещался давно одряхлевший зам по науке Силантьев.
«Уж не передавать ли сразу дела собрались, – подумал Николай. – Я все-таки согласия пока не давал».
– Я попросил там тебя не задерживать. Десять минут – и сюда. Будут проблемы – сразу звони.
– Туда, туда, – подтвердила, странно улыбаясь, секретарша, увидев колебания Николая.
Он открыл двойные двери и увидел вместо Силантьева сидящего за его столом незнакомого человека лет сорока пяти с увядшим морщинистым лицом. Человек тот что-то аккуратно переписывал с одного листа на другой.
– Горюнов? – спросил он, подняв голову. – Что ж вы так долго? Я вас тут давно поджидаю. Проходите, садитесь. – И, улыбаясь по-волчьи, он показал на стул напротив.
Николай шагнул в его сторону и понял правильность тех слов, когда говорят, что «сердце его упало».
– Майор Творогов, – представился человек. – Давно собирался с вами побеседовать.
– Хорошо, я готов, – проговорил Николай Николаевич, стараясь выглядеть как можно свободнее.
– Паспорт у вас с собой? – И майор снова улыбнулся по-волчьи. – Пустая формальность, понимаете, но необходимая.
– Я помню его данные наизусть.
Паспорт у Николая был при себе, но находился в кармане рубашки под свитером. И лезть туда не хотелось.
– Вы все-таки его выньте.
Николай, слазав под свитер, вытащил паспорт.
– Теперь милое дело, – проговорил майор, переписывая его данные. – А то был случай, человек продиктовал, так же как вы, наизусть, а данные оказались неверными. Следовательно, и показания как бы не его. Приходится учитывать любой пустяк.
– Да, я понимаю, – согласился Николай.
– Да вы не волнуйтесь, Николай Николаевич. Нам с вами всего-навсего одну формальность надо исполнить. У нас к вам претензий нет. Вы меня поняли? Никаких претензий у нас к вам нет. Мне это велено передать. А то, я смотрю, вы напряглись. Генерал так и сказал: «Человек ученый, пускай своей наукой и занимается. Тюрьма у нас и так переполнена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94