Коснятин не жаловал наемников. К чему такой в рабы? И с виду не силен. Его не купят ни урмане, ни восточные люди. И к себе не приручишь. Ишь как сверкает глазищами! Нелюдь.
– Как звать? – требовательно спросил посадник.
Наемник не ответил. Стражник выскочил из-за спины Коснятина и сильно толкнул пленника в раненое плечо:
– Говори, сучий сын!
Наемник вздрогнул и… улыбнулся. Коснятин поежился.
«Нет, такого лучше не брать», – решил он.
– Бери, – вдруг посоветовал Ярослав. – Погляди, каков воин. Ему по ране лупят, а он смеется. Такого северяне с руками оторвут.
Коснятин задумался. В чем-то Ярослав был прав. Наемник обучен сражаться и не боится боли. Урмане хорошо заплатят за него.
– Ладно, – кивнул он. – Беру.
Слуги оттащили пленника к уже отобранным. Ярослав потянулся:
– Вот и все… Кончилось кровавое царствование. Теперь буду править мудро, как батюшка. Устал враждовать. Не желаю больше крови. Только отыскать бы тех бояр-предателей из Вышегорода, что убили Бориса. А то ведь затаились, твари, живут себе…
– Отыщутся, князь, – утешил его Коснятин.
Посаднику не нравилось, когда Ярослав вспоминал об убийцах брата. Что было, то было, прошло, быльем поросло. Хотя иметь близ себя таких оборотней опасно… Помог бы князю вызнать имена извергов, да у кого?
Вечером Коснятин привел Найдену в княжий терем. Князь одарил ее шубой и пожелал счастья. А утром посадник с невестой собрались в путь. Пол-Киева высыпало к воротам.
Коснятин радовался, красовался перед людьми, и вдруг, откуда ни возьмись, появилась эта кликуша! Как снег на голову. Ее крики и обвинения ничего не стоили, но Найдена… Казалось, она узнала безумицу, но промолчала.
Коснятина настораживали любые недомолвки, однако накануне свадьбы думать о дурном не хотелось. Он выехал из города и пришпорил коня. Телега с невестой осталась позади.
– Итиль! – догнал посадник одного из воинов. Когда-то давно этот старый сотник учил его владеть мечом и скакать на лошади. Теперь старик одряхлел и не годился для походов, но в память о былом Коснятин всегда брал его с собой.
Итиль остановил коня.
– Вернись и проверь пленных, – приказал ему посадник. – Особенно того, с волчьим взглядом. Натворит чего в дороге…
Итиль послушно поскакал назад. Коснятин проводил его взглядом и увидел невесту. Она куталась в меха и прятала лицо. Посадник улыбнулся. Печенежской сабли не боялась, а ветра испугалась… Он вспомнил битву на Альте, того печенега, огромные глаза Найдены и ее выставленные вперед руки. Она кричала… Что же она кричала?
Посадник сморщил лоб. Какое-то имя. «Арканай! Не надо!» – всплыло в памяти. Арканай!
Коснятин шатнулся в седле и схватился за бок. В груди что-то кольнуло. Вновь зашевелились дурные предчувствия. Посадник осторожно выдохнул и пошевелил удилами. Обученный конь сбавил шаг. «Арканай!» – кричала Найдена. «Помни Арканая!» – вопила безумица.
Арканай, Арканай, Арканай… Кто он? Имя печенежское… Кликуша называла Найдену печенежской подстилкой. Обвиняла в смерти сестры… Почему? Что общего у Найдены и неведомого Арканая?
Коснятину захотелось повернуть обратно в Киев, чтоб найти там безумную девку и допросить ее, но рассудок взял верх над мимолетным желанием. Глупо допрашивать блаженную. Люди станут шептаться, что посадник пошел против Господних заповедей и обижает убогую.
Коснятин подъехал к телеге. Найдена подняла лицо и уставилась на него огромными, доверчивыми глазами. Посаднику стало не по себе. О чем он хотел спрашивать эту ни в чем не повинную девочку? Господи…
– Что это за имя – Арканай? – глухо пробормотал он.
Длинные девичьи ресницы хлопнули. Всего на миг лицо Найдены исказило какое-то воспоминание, губы дрогнули и тут же сложились в невинную улыбку.
– Арканай? – Худые плечики под меховым нарядом чуть заметно шевельнулись. – Печенег какой-то… К чему о нем гадать? Тебя расстроила глупая кликуша?
Коснятин разогнулся в седле. Девушка темнила. Не врала, но и не говорила правды. Почему?
– Все в порядке, посадник. Пленные идут за нами. – Довольный Итиль подъехал к Коснятину и преданно заглянул в лицо: – Что с тобой?
Коснятин закусил губу. Кому довериться, как не Итилю? Он придержал старого сотника за рукав и одними глазами указал на Найдену:
– Пригляди, за ней. Хорошенько пригляди…
53
Все складывалось на удивление хорошо. И слова, которые, как я думала, Коснятин произнес сгоряча, оказались правдой. Он действительно решил на мне жениться! Я долго не могла поверить. Поверила, только когда сам князь принял меня в своем тереме и пожелал счастья. Но не обрадовалась… Внутри скреблось что-то отвратительное. Вина? Грусть? Не знаю…
Коснятин хотел венчаться в родном Новгороде. Там у него были друзья и родичи.
– Что скажешь? Подождешь до Новгорода? – целуя мои пальцы, спрашивал он. Мне нравилось, как он спрашивает, и нравилось видеть его на коленях, но почему-то хотелось отнять руки.
Я не сделала этого. И не стала перечить. Не все ли равно, где венчаться? Одно худо – моя девственность..: Я не знала, как сказать об этом Коснятину. А надо ли было говорить? Давно, во время наших странствий со Стариком, я попала в дом старой угорки. К ней часто приходили согрешившие девушки. Угорка учила их обманывать мужчин. Был нужен только пустой рыбий пузырь и немного куриной крови…
Мне не претило обмануть Коснятина. Разве он сам хотел знать правду? Нет, вряд ли… Правда принесла бы ему много боли и отобрала бы у меня надежду. А мой грех не его дело. Любовь не грех. Но любви больше нет, а маленькая ложь поможет и мне, и посаднику.
Мне не хотелось думать о прошлом. Зачем? Впереди ждала безбедная и радостная жизнь. Теперь никто не осмелится обругать или ударить меня. За мою честь стеной встанут слуги и воины новгородского посадника… Вот они промчались мимо на своих конях – красивые, широкоплечие, готовые выполнить любой приказ моего жениха. А люди вокруг машут руками, улыбаются, кричат что-то восторженное. Все, как я мечтала…
Прощайте, люди, прощай, славный Киев! Глядите, рядом со мной – мой будущий муж. Он смел, богат и знатен. Он увезет меня далеко-далеко от киевских стен и моих воспоминаний… Здесь за тяжелыми воротами останется терем Предславы, погост, где я пела оборотням, мрачное пепелище, оставшееся от избы Улеба, и унылая деревенька, где умер Журка.
На миг мне почудился его голос. Я огляделась. Но кричал не Журка, а невесть откуда возникшая на пути нищенка. Она словно выросла перед обозом из дорожной пыли. Рваное платье сползло с ее плеча, а желтое лицо пылало нехорошим румянцем.
– Ты потаскуха! – тыча в меня пальцем, кричала она. – Арканай!
Арканай? Я дотронулась до тонкого шрама на горле. Его совсем не было видно, но стоило прикоснуться – и кожа чувствовала холодок железа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
– Как звать? – требовательно спросил посадник.
Наемник не ответил. Стражник выскочил из-за спины Коснятина и сильно толкнул пленника в раненое плечо:
– Говори, сучий сын!
Наемник вздрогнул и… улыбнулся. Коснятин поежился.
«Нет, такого лучше не брать», – решил он.
– Бери, – вдруг посоветовал Ярослав. – Погляди, каков воин. Ему по ране лупят, а он смеется. Такого северяне с руками оторвут.
Коснятин задумался. В чем-то Ярослав был прав. Наемник обучен сражаться и не боится боли. Урмане хорошо заплатят за него.
– Ладно, – кивнул он. – Беру.
Слуги оттащили пленника к уже отобранным. Ярослав потянулся:
– Вот и все… Кончилось кровавое царствование. Теперь буду править мудро, как батюшка. Устал враждовать. Не желаю больше крови. Только отыскать бы тех бояр-предателей из Вышегорода, что убили Бориса. А то ведь затаились, твари, живут себе…
– Отыщутся, князь, – утешил его Коснятин.
Посаднику не нравилось, когда Ярослав вспоминал об убийцах брата. Что было, то было, прошло, быльем поросло. Хотя иметь близ себя таких оборотней опасно… Помог бы князю вызнать имена извергов, да у кого?
Вечером Коснятин привел Найдену в княжий терем. Князь одарил ее шубой и пожелал счастья. А утром посадник с невестой собрались в путь. Пол-Киева высыпало к воротам.
Коснятин радовался, красовался перед людьми, и вдруг, откуда ни возьмись, появилась эта кликуша! Как снег на голову. Ее крики и обвинения ничего не стоили, но Найдена… Казалось, она узнала безумицу, но промолчала.
Коснятина настораживали любые недомолвки, однако накануне свадьбы думать о дурном не хотелось. Он выехал из города и пришпорил коня. Телега с невестой осталась позади.
– Итиль! – догнал посадник одного из воинов. Когда-то давно этот старый сотник учил его владеть мечом и скакать на лошади. Теперь старик одряхлел и не годился для походов, но в память о былом Коснятин всегда брал его с собой.
Итиль остановил коня.
– Вернись и проверь пленных, – приказал ему посадник. – Особенно того, с волчьим взглядом. Натворит чего в дороге…
Итиль послушно поскакал назад. Коснятин проводил его взглядом и увидел невесту. Она куталась в меха и прятала лицо. Посадник улыбнулся. Печенежской сабли не боялась, а ветра испугалась… Он вспомнил битву на Альте, того печенега, огромные глаза Найдены и ее выставленные вперед руки. Она кричала… Что же она кричала?
Посадник сморщил лоб. Какое-то имя. «Арканай! Не надо!» – всплыло в памяти. Арканай!
Коснятин шатнулся в седле и схватился за бок. В груди что-то кольнуло. Вновь зашевелились дурные предчувствия. Посадник осторожно выдохнул и пошевелил удилами. Обученный конь сбавил шаг. «Арканай!» – кричала Найдена. «Помни Арканая!» – вопила безумица.
Арканай, Арканай, Арканай… Кто он? Имя печенежское… Кликуша называла Найдену печенежской подстилкой. Обвиняла в смерти сестры… Почему? Что общего у Найдены и неведомого Арканая?
Коснятину захотелось повернуть обратно в Киев, чтоб найти там безумную девку и допросить ее, но рассудок взял верх над мимолетным желанием. Глупо допрашивать блаженную. Люди станут шептаться, что посадник пошел против Господних заповедей и обижает убогую.
Коснятин подъехал к телеге. Найдена подняла лицо и уставилась на него огромными, доверчивыми глазами. Посаднику стало не по себе. О чем он хотел спрашивать эту ни в чем не повинную девочку? Господи…
– Что это за имя – Арканай? – глухо пробормотал он.
Длинные девичьи ресницы хлопнули. Всего на миг лицо Найдены исказило какое-то воспоминание, губы дрогнули и тут же сложились в невинную улыбку.
– Арканай? – Худые плечики под меховым нарядом чуть заметно шевельнулись. – Печенег какой-то… К чему о нем гадать? Тебя расстроила глупая кликуша?
Коснятин разогнулся в седле. Девушка темнила. Не врала, но и не говорила правды. Почему?
– Все в порядке, посадник. Пленные идут за нами. – Довольный Итиль подъехал к Коснятину и преданно заглянул в лицо: – Что с тобой?
Коснятин закусил губу. Кому довериться, как не Итилю? Он придержал старого сотника за рукав и одними глазами указал на Найдену:
– Пригляди, за ней. Хорошенько пригляди…
53
Все складывалось на удивление хорошо. И слова, которые, как я думала, Коснятин произнес сгоряча, оказались правдой. Он действительно решил на мне жениться! Я долго не могла поверить. Поверила, только когда сам князь принял меня в своем тереме и пожелал счастья. Но не обрадовалась… Внутри скреблось что-то отвратительное. Вина? Грусть? Не знаю…
Коснятин хотел венчаться в родном Новгороде. Там у него были друзья и родичи.
– Что скажешь? Подождешь до Новгорода? – целуя мои пальцы, спрашивал он. Мне нравилось, как он спрашивает, и нравилось видеть его на коленях, но почему-то хотелось отнять руки.
Я не сделала этого. И не стала перечить. Не все ли равно, где венчаться? Одно худо – моя девственность..: Я не знала, как сказать об этом Коснятину. А надо ли было говорить? Давно, во время наших странствий со Стариком, я попала в дом старой угорки. К ней часто приходили согрешившие девушки. Угорка учила их обманывать мужчин. Был нужен только пустой рыбий пузырь и немного куриной крови…
Мне не претило обмануть Коснятина. Разве он сам хотел знать правду? Нет, вряд ли… Правда принесла бы ему много боли и отобрала бы у меня надежду. А мой грех не его дело. Любовь не грех. Но любви больше нет, а маленькая ложь поможет и мне, и посаднику.
Мне не хотелось думать о прошлом. Зачем? Впереди ждала безбедная и радостная жизнь. Теперь никто не осмелится обругать или ударить меня. За мою честь стеной встанут слуги и воины новгородского посадника… Вот они промчались мимо на своих конях – красивые, широкоплечие, готовые выполнить любой приказ моего жениха. А люди вокруг машут руками, улыбаются, кричат что-то восторженное. Все, как я мечтала…
Прощайте, люди, прощай, славный Киев! Глядите, рядом со мной – мой будущий муж. Он смел, богат и знатен. Он увезет меня далеко-далеко от киевских стен и моих воспоминаний… Здесь за тяжелыми воротами останется терем Предславы, погост, где я пела оборотням, мрачное пепелище, оставшееся от избы Улеба, и унылая деревенька, где умер Журка.
На миг мне почудился его голос. Я огляделась. Но кричал не Журка, а невесть откуда возникшая на пути нищенка. Она словно выросла перед обозом из дорожной пыли. Рваное платье сползло с ее плеча, а желтое лицо пылало нехорошим румянцем.
– Ты потаскуха! – тыча в меня пальцем, кричала она. – Арканай!
Арканай? Я дотронулась до тонкого шрама на горле. Его совсем не было видно, но стоило прикоснуться – и кожа чувствовала холодок железа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80