По лицу Лаврентия херсонесец сразу угадал неладное. На Фрола он даже не взглянул. Туповатый простолюдин с мозолистыми руками и огорченным лицом не стоил его внимания.
– Что случилось, брат? – спросил Анастас.
Лаврентий стал рассказывать. Услышанное напугало херсонёсца. «Посланником дьявола» мог быть только Горясер. Неужели он выжил? Но как? И так быстро нашел беглеца! Так быстро! А Лаврентий…
Анастас покосился на вышегородца. Горясер умел убеждать… Теперь впереди ждали два дня сомнений и страха… Может, уйти, пока не поздно? Но куда? Да и столь поспешный уход будет выглядеть подозрительным. Нет, веру Лаврентия нельзя испытывать. Она и так висит на волоске. Нужно, наоборот, убедить вышегородца, что Горясер – посланец тьмы, а он, Анастас, – святой. Но как?
– А еще эта вещица… – Лаврентий показал игумену на руку простолюдина. На огромной ладони что-то блестело.
– Этого человека зовут Фрол, а его брата, – продолжал Лаврентий, – завтра будут судить. Фрол пришел ко мне за помощью, поскольку думает, что тут не обошлось без нечистой силы…
Анастас чуть не застонал. Господи Боже, что городил этот блаженный?! Да какое ему дело до тупого Фрол а и его братца! Пусть хоть судят, хоть казнят…
– Журку схватили на площади… Вчера, – перебил монаха Фрол. – Больной он, с малолетства. Головой болен. Ребенок… Бывает, натворит дел, а потом и сам не помнит, что творил… Но Журка не опасный. Ворует только по мелочи. Лет шесть тому назад ему даже знахарку звали, старуху Авдотью с лесной усадьбы. Она поглядела и сказала: «Такой за себя не в ответе». Вот ему и сходило с рук. Но нынче…
Неожиданно Анастас вспомнил воришку с базара. Кажется, того звали Журкой…
– Твой сон был вещим, – вдруг уверенно заявил Лаврентий. – Глянь на оберег. Нечисто тут. И девка замешана…
Лаврентий сунул оберег в руки херсонесца. Тот кинул беглый взгляд. Гнутое, оправленное в серебро стекло… Что-то написано… Глупость… Горясер с его угрозами был куда серьезней.
– Верно, все из-за девки! – продолжал Фрол. – Это она околдовала брата! Экая стерва! Явилась невесть откуда летом к нам на двор. Красивая… Глазищи – во! Губы – малина, а уж телом вовсе загляденье… – Он осекся и поспешно перекрестился. – Прости, святой отец. Так вот, она пришла в мой дом, прокляла мою еду и увела Журку. А осенью он вернулся один. Злой, молчаливый, сам на себя не похож. Все его любили, а тут стали побаиваться, как бы чего не сотворил. Он и сотворил. Нынче к нам понаехало люду на торги. И Авдотья-знахарка приехала. Так Журка бродил себе по базару, бродил и вдруг как кинется на Авдотью. В оберег, что у нее на шее висел, вцепился, к себе тянет, сорвать хочет. Бабка хрипит, задыхается, а он не пускает. Еле отодрали. Раньше ему воровство сходило с рук, но одно дело по мелочи утянуть, а другое – на людей кидаться. Думаю, дело в обереге. Может, он заговоренный?
Анастас с облегчением выдохнул. Кажется, история Фрола подошла к концу. Но чего в ней удивительного? Девка покрутила с парнем любовь и оставила ради другого, а тот спятил с горя… Хотя оберег и впрямь диковинный… С виду заморский, серебряный. С одной стороны старыми волховскими рунами имя или прозвище – «Найдена», с другой: «…сохрани, защити и поставь на дороге…» Какая-то смесь из молитв и заговоров. Сохранные слова… А посередке выгнутое в одну сторону стекло. На что-то похоже…
Анастас покопался в памяти. Давно это было… Старый, сухой как вобла, египтянин, гнутое стекло в его руках, язычки пламени… Тогда Анастас принял это за чудо. Чудо?! Настоятель чуть не вскрикнул от радости. Да этот Фрол с оберегом просто находка! Теперь нечего бояться! Никто, даже Горясер, не сможет к нему подобраться! Так будет, потому что он покажет людям чудо.
Он снова поглядел на зажатый в руке оберег. «Найдена». Бродяжье имя…
– Скажи, знахарку зовут Найденой?
Фрол покачал головой:
– Нет, Авдотьей, а Найденой звали ту стерву, что увела моего брата… Но как ты узнал?
Анастас хмыкнул и улыбнулся. Только вещь изменницы могла так привлечь внимание безумца… Чудо, а в придачу избавление от бесовских чар… Этот Фрол уже смотрит на него как на провидца, а скоро весь Вышегород…
– Ты рад чему-то, брат? – отвлек его удивленный голос Лаврентия.
Анастас опомнился и спрятал улыбку.
– Да, я рад. Теперь я понял, почему Господь привел меня сюда, и радуюсь, что страх не посеял сомнений в моем сердце. За мной идет слуга сатаны, но я сумею спасти еще одну душу из его поганых лап и еще одного человека от неправого суда! Я не стану прятаться и помогу этому несчастному.
Рука Анастаса крепко сжимала оберег. «Удача, какая редкая удача!» – крутилось у него в голове. А на следующее утро он, в скромной монашьей одежде, сидел на возвышении подле вышегородских старейшин и глядел в чистые Журкины глаза. Они настоятелю не нравились. Вовсе не тем, что один был подбит и почти заплыл, а своей странной разумностью. Парень ничуть не походил на отчаявшегося, брошенного любовника. Он был печален и подавлен, но не более. Напротив парня, опираясь на руку высокой худой бабы, стояла обиженная знахарка. Глазенки старухи со страхом и подозрением взирали на Журку. Казалось, она ждала, что обидчик снова бросится на нее.
– Ты зачем напал на Авдотью? – указывая на нее, уже который раз строго спрашивал посадник. – Она тебе сделала что-то худое?
Журка мотнул головой. Светлая челка упала на заплывший глаз.
«А он ничего, красив. Щупловат только. На такого дунешь – и рассыплется», – подумал Анастас.
– Чего ж ты ее душил? – домогался посадник.
– Я не душил, – угрюмо пробурчал пленник.
– Душил! – взвизгнула Авдотья.
– Погоди, мама, – одернула ее тощая баба.
– А чего годить?! – возмутилась старуха. – Ты, Анна, меня не затыкай. Душил, убивец!
– Не душил, – буркнул Журка.
Анастас вздохнул и вытянул затекшие ноги. Этот бессмысленный разговор тянулся уже довольно долго. Даже собравшимся на площади зевакам стало скучно. Они гудели, переминались и изредка выкрикивали что-нибудь обидное. Но Анастас еще выжидал…
– Что ж ты делал, коли не душил?! – опять завизжала Авдотья.
Журка угрюмо опустил голову. Посадник развел руками.
«Пора вмешаться», – понял игумен, встал и двинулся к старухе знахарке. Начинать нужно было с нее.
– Как он душил тебя? – спросил он. – Я не вижу следов.
Маленькие подозрительные глазки знахарки обшарили Анастаса с головы до пят и остановились на кресте на груди. Губы прошепелявили:
– А ты кто таков?
– Настоятель Десятинной церкви в Киеве. И я утверждаю, что этот несчастный ни в чем не виноват!
Толпа внизу расслышала его слова и заметно оживилась.
– Не виноват?! Может, это не он на меня кинулся? – ехидно спросила старуха.
– Не он.
Знахарка задохнулась от обиды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
– Что случилось, брат? – спросил Анастас.
Лаврентий стал рассказывать. Услышанное напугало херсонёсца. «Посланником дьявола» мог быть только Горясер. Неужели он выжил? Но как? И так быстро нашел беглеца! Так быстро! А Лаврентий…
Анастас покосился на вышегородца. Горясер умел убеждать… Теперь впереди ждали два дня сомнений и страха… Может, уйти, пока не поздно? Но куда? Да и столь поспешный уход будет выглядеть подозрительным. Нет, веру Лаврентия нельзя испытывать. Она и так висит на волоске. Нужно, наоборот, убедить вышегородца, что Горясер – посланец тьмы, а он, Анастас, – святой. Но как?
– А еще эта вещица… – Лаврентий показал игумену на руку простолюдина. На огромной ладони что-то блестело.
– Этого человека зовут Фрол, а его брата, – продолжал Лаврентий, – завтра будут судить. Фрол пришел ко мне за помощью, поскольку думает, что тут не обошлось без нечистой силы…
Анастас чуть не застонал. Господи Боже, что городил этот блаженный?! Да какое ему дело до тупого Фрол а и его братца! Пусть хоть судят, хоть казнят…
– Журку схватили на площади… Вчера, – перебил монаха Фрол. – Больной он, с малолетства. Головой болен. Ребенок… Бывает, натворит дел, а потом и сам не помнит, что творил… Но Журка не опасный. Ворует только по мелочи. Лет шесть тому назад ему даже знахарку звали, старуху Авдотью с лесной усадьбы. Она поглядела и сказала: «Такой за себя не в ответе». Вот ему и сходило с рук. Но нынче…
Неожиданно Анастас вспомнил воришку с базара. Кажется, того звали Журкой…
– Твой сон был вещим, – вдруг уверенно заявил Лаврентий. – Глянь на оберег. Нечисто тут. И девка замешана…
Лаврентий сунул оберег в руки херсонесца. Тот кинул беглый взгляд. Гнутое, оправленное в серебро стекло… Что-то написано… Глупость… Горясер с его угрозами был куда серьезней.
– Верно, все из-за девки! – продолжал Фрол. – Это она околдовала брата! Экая стерва! Явилась невесть откуда летом к нам на двор. Красивая… Глазищи – во! Губы – малина, а уж телом вовсе загляденье… – Он осекся и поспешно перекрестился. – Прости, святой отец. Так вот, она пришла в мой дом, прокляла мою еду и увела Журку. А осенью он вернулся один. Злой, молчаливый, сам на себя не похож. Все его любили, а тут стали побаиваться, как бы чего не сотворил. Он и сотворил. Нынче к нам понаехало люду на торги. И Авдотья-знахарка приехала. Так Журка бродил себе по базару, бродил и вдруг как кинется на Авдотью. В оберег, что у нее на шее висел, вцепился, к себе тянет, сорвать хочет. Бабка хрипит, задыхается, а он не пускает. Еле отодрали. Раньше ему воровство сходило с рук, но одно дело по мелочи утянуть, а другое – на людей кидаться. Думаю, дело в обереге. Может, он заговоренный?
Анастас с облегчением выдохнул. Кажется, история Фрола подошла к концу. Но чего в ней удивительного? Девка покрутила с парнем любовь и оставила ради другого, а тот спятил с горя… Хотя оберег и впрямь диковинный… С виду заморский, серебряный. С одной стороны старыми волховскими рунами имя или прозвище – «Найдена», с другой: «…сохрани, защити и поставь на дороге…» Какая-то смесь из молитв и заговоров. Сохранные слова… А посередке выгнутое в одну сторону стекло. На что-то похоже…
Анастас покопался в памяти. Давно это было… Старый, сухой как вобла, египтянин, гнутое стекло в его руках, язычки пламени… Тогда Анастас принял это за чудо. Чудо?! Настоятель чуть не вскрикнул от радости. Да этот Фрол с оберегом просто находка! Теперь нечего бояться! Никто, даже Горясер, не сможет к нему подобраться! Так будет, потому что он покажет людям чудо.
Он снова поглядел на зажатый в руке оберег. «Найдена». Бродяжье имя…
– Скажи, знахарку зовут Найденой?
Фрол покачал головой:
– Нет, Авдотьей, а Найденой звали ту стерву, что увела моего брата… Но как ты узнал?
Анастас хмыкнул и улыбнулся. Только вещь изменницы могла так привлечь внимание безумца… Чудо, а в придачу избавление от бесовских чар… Этот Фрол уже смотрит на него как на провидца, а скоро весь Вышегород…
– Ты рад чему-то, брат? – отвлек его удивленный голос Лаврентия.
Анастас опомнился и спрятал улыбку.
– Да, я рад. Теперь я понял, почему Господь привел меня сюда, и радуюсь, что страх не посеял сомнений в моем сердце. За мной идет слуга сатаны, но я сумею спасти еще одну душу из его поганых лап и еще одного человека от неправого суда! Я не стану прятаться и помогу этому несчастному.
Рука Анастаса крепко сжимала оберег. «Удача, какая редкая удача!» – крутилось у него в голове. А на следующее утро он, в скромной монашьей одежде, сидел на возвышении подле вышегородских старейшин и глядел в чистые Журкины глаза. Они настоятелю не нравились. Вовсе не тем, что один был подбит и почти заплыл, а своей странной разумностью. Парень ничуть не походил на отчаявшегося, брошенного любовника. Он был печален и подавлен, но не более. Напротив парня, опираясь на руку высокой худой бабы, стояла обиженная знахарка. Глазенки старухи со страхом и подозрением взирали на Журку. Казалось, она ждала, что обидчик снова бросится на нее.
– Ты зачем напал на Авдотью? – указывая на нее, уже который раз строго спрашивал посадник. – Она тебе сделала что-то худое?
Журка мотнул головой. Светлая челка упала на заплывший глаз.
«А он ничего, красив. Щупловат только. На такого дунешь – и рассыплется», – подумал Анастас.
– Чего ж ты ее душил? – домогался посадник.
– Я не душил, – угрюмо пробурчал пленник.
– Душил! – взвизгнула Авдотья.
– Погоди, мама, – одернула ее тощая баба.
– А чего годить?! – возмутилась старуха. – Ты, Анна, меня не затыкай. Душил, убивец!
– Не душил, – буркнул Журка.
Анастас вздохнул и вытянул затекшие ноги. Этот бессмысленный разговор тянулся уже довольно долго. Даже собравшимся на площади зевакам стало скучно. Они гудели, переминались и изредка выкрикивали что-нибудь обидное. Но Анастас еще выжидал…
– Что ж ты делал, коли не душил?! – опять завизжала Авдотья.
Журка угрюмо опустил голову. Посадник развел руками.
«Пора вмешаться», – понял игумен, встал и двинулся к старухе знахарке. Начинать нужно было с нее.
– Как он душил тебя? – спросил он. – Я не вижу следов.
Маленькие подозрительные глазки знахарки обшарили Анастаса с головы до пят и остановились на кресте на груди. Губы прошепелявили:
– А ты кто таков?
– Настоятель Десятинной церкви в Киеве. И я утверждаю, что этот несчастный ни в чем не виноват!
Толпа внизу расслышала его слова и заметно оживилась.
– Не виноват?! Может, это не он на меня кинулся? – ехидно спросила старуха.
– Не он.
Знахарка задохнулась от обиды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80