То есть после смерти матери. Вероятно, там было также письмо, в котором мама все объясняла по поводу пистолета. Письма я не видел; пистолет видел.
— Когда? — спросил Дейн.
— Прошлой ночью. Или ранним утром. Я залез в апартаменты сенатора.
Дейн кивнул. Мне почему-то показалось, что это был кивок недоверия.
— Там такое место, куда не так просто проникнуть.
— У меня были ключи, — сказал я.
— Откуда вы их взяли?
— Из руки Луизы Эймс. Вчера. Незаметно для вас.
— Значит, Конни Мизелль шантажировала его, — сказал Дейн после паузы.
— Шантажирует, — сказал я. — И сейчас.
— И живет с ним, — сказал Дейн.
— И еще не пресытилась этим.
— Вы имеете в виду, что ей мало его просто шантажировать?
— Вот именно. Теперь, после смерти жены, сенатор стал ужасно богат. И как вы мне сказали, в случае его смерти Конни Мизелль получит все. Все — это что-то около двадцати миллионов, если я правильно считаю.
— Да, что-то вроде этого, — сказал Дейн. — Двадцать миллионов.
Он помолчал немного. Затем сказал:
— Тот пистолет, что вы видели. Как вы узнали, что он тот же самый, которым был убит владелец винной лавки?
— Я не узнавал, — сказал я. — Это просто догадка. По правде говоря, все в целом — только догадка. Но все сходится. Все сходится очень хорошо.
— Вы уже рассказали полиции? Синкфилду?
Я вздохнул и покачал головой.
— Нет, с этим небольшая закавыка.
— Что такое?
— Пока я изображал грабителя, Конни Мизелль пришла домой.
— Она вас видела?
Я покачал головой.
— Нет. Она была слишком занята, трахаясь на диване в гостиной с Синкфилдом.
Дейн ухмыльнулся.
— Ого, будь я проклят!
— Ну вот я и подумал…
— Что возникла проблема, не так ли? — спросил Дейн.
— Может, лучше будет обратиться к его партнеру? — сказал я.
— То есть к партнеру Синкфилда?
— Ну да.
— Что ж, человек он хороший.
— А давайте-ка позвоним ему сейчас и пригласим сюда ко мне, а? — спросил я.
Движение не было таким уж быстрым. Дейн просто запустил руку внутрь пиджака и достал пистолет — так, словно доставал сигару.
— Надеюсь, твоей подруги нет дома, — сказал он. — И ребенка.
Я не двигался.
— Но-но! — сказал я. — Зачем же пистолет?
— Чтобы убивать людей, — сказал он. Он кинул быстрый взгляд по углам комнаты. — А эта дверь куда ведет, в клозет?
— В ванную, — сказал я. — В половинку ванной.
— Туда, — приказал он.
— Только не пытайся опять изобразить самоубийство, — сказал я. — Это не сработает.
Дейн оскалил зубы в усмешке.
— Хм…Думаешь, что все просчитал?
— Это было нетрудно. Особенно после того, как я узнал от Глории, что Джонас Джоунс уже проникал к сенатору с тем же ключом, что и я. Он должен был обнаружить ту же вырезку. Рассказал Луизе Эймс, и она сложила два и два. Затем она все выложила вам, вероятно по телефону, и вы приехали туда, убили их обоих и попытались изобразить убийство-самоубийство. Затем вы вернулись в Вашингтон и поднялись повидаться с Конни Мизелль. Она должна была обеспечить вам алиби — в случае необходимости. А вы бы обеспечили алиби ей.
На лице у Дейна появилось легкое любопытство.
— Как это тебе в башку ударило?
— Пулей из пистолета в твоей руке, — сказал я. — Хочешь, чтобы я рассказал тебе остальное?
— Нет, — сказал Дейн. — Просто иди туда, в ванную. Я хочу немного приглушить звук.
Я старался поддерживать разговор.
— И ты же, кстати, убил дочь сенатора и Игнатиуса Олтигбе.
— Я?
— Несомненно. Ты убил и Каролину Эймс, поскольку она, должно быть, подслушала разговор Конни с сенатором. Девчонка везде совала свой нос. Должно быть, она даже записала что-то на магнитофон. А может статься, что записала и какие-то телефонные переговоры между тобой и Конни. Во всяком случае, у нее было достаточно данных, чтобы понять: ты и Конни на пару шантажируете ее папу. Вот ты ее и убил своим чудесным заминированным дипломатом. Кто подложил взрыватель — Конни?
— Я сказал — в ванную, Лукас!
Я не двигался с места. Сидел себе на диване.
— Вы ж должно быть, спец во взрывном деле, а, Дейн? Я имею в виду, что любой, кто столько времени провел в ФБР и ЦРУ, должен уметь на время собрать-разобрать взрывающийся дипломат. И стрельбе из пистолета вы тоже хорошо обучены. Пристрелить человека более чем за тридцать метров на темной улице — браво, Дейн! Бедный старина Игнатиус! Мамаша прислала ему письмо, в котором рассказала все о сенаторе Соединенных Штатов, вместе с которым они некогда грабанули винную лавку и убили владельца. И это было наименьшее, что она могла для него сделать. Он не мог поиметь с этого и пары баксов! Доказательств-то она ему никаких не дала. Может, оттого, что он был наполовину черный, а его мать всю жизнь терпеть не могла черных, хотя он все-таки был ее сыном. Письмо было ее наследством.
Ну, Игнатиус, наверно, на последние фунты купил билет сюда, и мог бы повстречать кого угодно — но встретил дочь сенатора. Может, это и было совпадение, но не такое уж сильное. Он бы все равно с ней повстречался рано или поздно. Но бедняга никак не мог придумать, как бы ему воспользоваться своей информацией на сенатора. Он еще работал над этим, когда Каролину убили. Игнатиусу это не понравилось. Он-то знал, почему она убита, так как Каролина дала ему дубликаты всех своих материалов. Он просмотрел их и благоразумно счел, что этакое богатство ему не по чину. Вот и решил без лишних заморочек продать все мне, получить по-быстрому пять тысяч и свалить отсюда. Вы выследили его у моего дома, тут недалеко, и застрелили.
— Если ты упорно хочешь умереть непременно на этом диване, что ж, я не возражаю, — сказал Дейн.
На лестнице послышался шум. Это был звук, как будто кто-то спускался по ступеням. Дейн посмотрел. Это был кот Глупыш. Он степенно шел вниз — то ли по направлению к миске с «Пуриной», то ли в свой кошачий туалет. Я швырнул в Дейна большую пепельницу. Она ударила его в левое плечо.
Тут же я, используя кофейный столик как трамплин, прыгнул на него через всю комнату. Дейн уловил мое приближение и быстро отступил назад, даже чересчур быстро для человека в 45 и с солидным брюшком. Я был еще в воздухе, когда он с силой махнул мне по лицу рукояткой пистолета, и я рухнул на пол, даже не коснувшись противника.
Я упал на руки и колени. Глупыш слегка коснулся моей левой ноги. Я взглянул вверх. На лице Дейна играла слабая улыбка. Пистолет был нацелен мне в голову. Я уперся глазами в ствол и тут понял, что всей силы моего огромного желания жить недостаточно, и я просто абсолютно ничего не могу сделать.
И тогда раздался низкий и жесткий окрик. Прозвучало:
— Дейн, полиция! Не двигаться!
Дейн не послушал совета. Он резко развернулся и успел сделать один выстрел до того, как первая пуля схватила его где-то в районе живота, а вторая почти снесла правую часть лица.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62