Что в общем-то неудивительно: любое течение выбирает такой путь. А куда этот путь может привести?
- В болото, - говорит она вслух.
Человек, следующий параллельным курсом, испуганно оглядывается. Молодой, очень симпатичный азиатский парнишка. Кейс улыбается - мол, все в порядке. Он хмурит брови и ускоряет шаг. Приостановившись, она смотрит ему вслед. Черный кожаный пиджак, похожий на шоферскую куртку; швы прострочены серой ниткой, как у старого классического чемодана. А в руке у него как раз такой чемоданчик, сделанный из телячьей кожи и отполированный до красно-коричневого блеска. Этот цвет напоминает Кейс стариковские ботинки под вешалкой в доме, где умер ее дед. Она провожает парнишку взглядом - с сожалением, даже с грустью. Это чувство не романтическое, а скорее урбанистическое: тысячи незнакомых лиц, возникающих на мгновение, чтобы исчезнуть навсегда. Такого сожаления Кейс не ощущала уже очень давно, и вот сейчас оно снова вернулось - наверное, приближается некий поворотный момент, когда не знаешь, как поступить, и нуждаешься в поддержке.
Меняется даже отношение к фрагментам. Марго говорила, что фрагменты - это хобби. Но у Кейс не бывает хобби. Бывают одержимости. Альтернативные миры, куда можно сбежать. «У фрагментов нет названия, - сказала Марго, - поэтому ты их любишь. Это как с эмблемами на вещах». Марго знает об аллергии на ярлыки: однажды она обратила внимание на отсутствие у Кейс бытовой техники известных фирм, и той пришлось признаться, что дело не в экономии.
Азиатский парень уже успел затеряться в толпе; Кейс вглядывается, но не может его различить. Она поднимает руку, смотрит на клон «Кассио». Пора возвращаться назад, к «Синему муравью» и Доротее.
Третий этаж. Стоунстрит сидит на старом месте; костюм его столь же изысканно измят. Правда, на этот раз цвет костюма серый, а рыжие волосы зачесаны на другую сторону. Он курит сигарету и лениво листает какой-то документ в розовой папке с клеймом «Синего муравья».
- Здравствуйте, милочка! Спасибо за субботний ужин, спасибо, что составили нам компанию. Как добрались домой?
- Нормально. По пути еще остановились выпить - где-то в баре, в Кларкенуэлле.
- А, это улучшенная версия нашего района. Квартиры там просто замечательные. О чем вы говорили, о работе?
- Да нет, не о работе. Мы говорили о фрагментах. - Кейс внимательно следит за выражением его лица.
- Фрагменты? Какие фрагменты? - Он поднимает голову, словно испугавшись, что упустил нить разговора.
- Видеоклипы в сети. Какой-то неизвестный фильм выставляют в интернет по кусочкам. Знаете, о чем я?
- А, это…
Что именно он знает?
- Елена сказала, что вы звонили, интересовались фирмой «Транс».
- Да.
- Довольно известная концепция - распространение из уст в уста. Мы и сами толком не знаем, чем они занимаются. Где вы о них слышали?
- От кого-то в баре.
- Сам я в это не влезаю. Фирмой управляет моя двоюродная сестра. Хотите, я вас познакомлю?
- Бернард, мне просто было любопытно. А где Доротея?
- Должна прийти с минуты на минуту. Тяжелая женщина, да?
- Я ее почти не знаю. - Кейс поправляет прическу перед зеркальной панелью и садится за стол. - Хьюберт еще в Нью-Йорке?
- Да, на переговорах с корпорацией «Мерсер».
- Я его однажды там видела. В здании «Мерсера». У них внизу есть бар, он там разговаривал с собакой Кевина Бэйкона.
- С собакой?
- Да, там был Кевин Бэйкон со своей собакой. И Хьюберт с ней разговаривал.
- Хм, не знал, что он любит животных.
- Животных знаменитостей. И потом, с самим Кевином Бэйконом он даже не поздоровался, говорил только с собакой.
- Что вы о нем думаете?
- О Кевине Бэйконе?
- О Хьюберте.
- Вы серьезно?
Стоунстрит поднимает голову, смотрит на нее.
- Отчасти.
- Скажем так: я рада, что это контракт, а не постоянная работа.
- Гхм…
Бернард озадаченно морщит лоб, но тут в комнату входит Доротея, затянутая в нешуточные черные бизнес-доспехи от «Армани». У Кейс мелькает мысль, что этот наряд - своеобразный протест против моды. Лучше всего он подошел бы для ритуальной казни.
- Доброе утро. - Доротея поворачивается к Кейс. - Как ваше самочувствие?
- Спасибо, прекрасно. А ваше?
- Вы же знаете, мне пришлось слетать во Франкфурт к Хайнцу. (Типа по вашей милости.) И маэстро опять оказался на высоте. Кстати, Хайнц очень хорошо отозвался о «Синем муравье». Слышите, Бернард? Он сказал, что это как глоток свежего воздуха.
Доротея глядит на Кейс с улыбочкой. Стерва. Кейс улыбается в ответ.
Доротея садится рядом со Стоунстритом; в руках у нее очередной конверт с катушками.
- Хайнц нарисовал эмблему прямо при мне. Большая честь - наблюдать, как маэстро работает.
- Покажите.
- Да, конечно.
Доротея не торопясь разматывает веревочку, засовывает пальцы в конверт и вынимает картонный квадрат формата А4, как и в прошлый раз. На картонке нарисован Мишлен в одной из своих ранних, наиболее тошнотворных ипостасей - не сегодняшняя раздутая ниндзя-черепашка без панциря, а пожилое пресыщенное существо с сигарой, похожее на мумию со взбухшими ногами.
- Бибендам, - произносит Доротея.
- Это что, ресторан? - удивленно спрашивает Стоун-стрит. - На Фулхам-роуд?
Он сидит рядом с Доротеей и не видит, что нарисовано на картонке.
Кейс едва сдерживает крик.
- Ой, - говорит Доротея. - Как же я дура. Это ведь другой проект.
Бибендам отправляется обратно в конверт.
Доротея извлекает новый дизайн эмблемы, несколько секунд держит его перед Кейс, а потом с какой-то небрежностью показывает Бернарду.
Бывший сперматозоид-шестидесятник превратился в нечто кометообразное, размытую и более энергичную версию существующей эмблемы, которой уже более десяти лет.
Кейс безуспешно пытается открыть рот и что-то сказать. Откуда Доротея узнала? Кто ей сказал?
Пауза затягивается.
Рыжие брови Стоунстрита медленно ползут вверх - миллиметр за миллиметром, - изгибаясь вопросительными дугами.
- Ну?
Бибендам. Это его имя. И еще так называется ресторан в обновленном «Домике Мишлена», который Кейс, разумеется, обходит за три квартала.
- Кейс, вам нехорошо? Хотите выпить воды?
Впервые она увидела Бибендама во французском журнале, когда ей было шесть лет. Ее вырвало прямо на страницу.
- Он получил утку в лицо на скорости двести пятьдесят узлов.
- Простите?..
В голосе Стоунстрита звенит беспокойство, он начинает вставать.
- Все в порядке, Бернард. - Кейс изо всех сил вцепляется в край стола.
- Принести вам воды?
- Нет, не надо. Я имею в виду новый дизайн. Он подойдет, все в порядке.
- Вы так побледнели… Как будто увидели призрака. Доротея ухмыляется.
- Я… просто… Это работа Хайнца. Она меня… потрясла. - Кейс пытается сложить губы в улыбу.
- В самом деле? Ну, это просто замечательно!
- Да, - кивает Кейс. - Но мы ведь с вами закончили, да?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
- В болото, - говорит она вслух.
Человек, следующий параллельным курсом, испуганно оглядывается. Молодой, очень симпатичный азиатский парнишка. Кейс улыбается - мол, все в порядке. Он хмурит брови и ускоряет шаг. Приостановившись, она смотрит ему вслед. Черный кожаный пиджак, похожий на шоферскую куртку; швы прострочены серой ниткой, как у старого классического чемодана. А в руке у него как раз такой чемоданчик, сделанный из телячьей кожи и отполированный до красно-коричневого блеска. Этот цвет напоминает Кейс стариковские ботинки под вешалкой в доме, где умер ее дед. Она провожает парнишку взглядом - с сожалением, даже с грустью. Это чувство не романтическое, а скорее урбанистическое: тысячи незнакомых лиц, возникающих на мгновение, чтобы исчезнуть навсегда. Такого сожаления Кейс не ощущала уже очень давно, и вот сейчас оно снова вернулось - наверное, приближается некий поворотный момент, когда не знаешь, как поступить, и нуждаешься в поддержке.
Меняется даже отношение к фрагментам. Марго говорила, что фрагменты - это хобби. Но у Кейс не бывает хобби. Бывают одержимости. Альтернативные миры, куда можно сбежать. «У фрагментов нет названия, - сказала Марго, - поэтому ты их любишь. Это как с эмблемами на вещах». Марго знает об аллергии на ярлыки: однажды она обратила внимание на отсутствие у Кейс бытовой техники известных фирм, и той пришлось признаться, что дело не в экономии.
Азиатский парень уже успел затеряться в толпе; Кейс вглядывается, но не может его различить. Она поднимает руку, смотрит на клон «Кассио». Пора возвращаться назад, к «Синему муравью» и Доротее.
Третий этаж. Стоунстрит сидит на старом месте; костюм его столь же изысканно измят. Правда, на этот раз цвет костюма серый, а рыжие волосы зачесаны на другую сторону. Он курит сигарету и лениво листает какой-то документ в розовой папке с клеймом «Синего муравья».
- Здравствуйте, милочка! Спасибо за субботний ужин, спасибо, что составили нам компанию. Как добрались домой?
- Нормально. По пути еще остановились выпить - где-то в баре, в Кларкенуэлле.
- А, это улучшенная версия нашего района. Квартиры там просто замечательные. О чем вы говорили, о работе?
- Да нет, не о работе. Мы говорили о фрагментах. - Кейс внимательно следит за выражением его лица.
- Фрагменты? Какие фрагменты? - Он поднимает голову, словно испугавшись, что упустил нить разговора.
- Видеоклипы в сети. Какой-то неизвестный фильм выставляют в интернет по кусочкам. Знаете, о чем я?
- А, это…
Что именно он знает?
- Елена сказала, что вы звонили, интересовались фирмой «Транс».
- Да.
- Довольно известная концепция - распространение из уст в уста. Мы и сами толком не знаем, чем они занимаются. Где вы о них слышали?
- От кого-то в баре.
- Сам я в это не влезаю. Фирмой управляет моя двоюродная сестра. Хотите, я вас познакомлю?
- Бернард, мне просто было любопытно. А где Доротея?
- Должна прийти с минуты на минуту. Тяжелая женщина, да?
- Я ее почти не знаю. - Кейс поправляет прическу перед зеркальной панелью и садится за стол. - Хьюберт еще в Нью-Йорке?
- Да, на переговорах с корпорацией «Мерсер».
- Я его однажды там видела. В здании «Мерсера». У них внизу есть бар, он там разговаривал с собакой Кевина Бэйкона.
- С собакой?
- Да, там был Кевин Бэйкон со своей собакой. И Хьюберт с ней разговаривал.
- Хм, не знал, что он любит животных.
- Животных знаменитостей. И потом, с самим Кевином Бэйконом он даже не поздоровался, говорил только с собакой.
- Что вы о нем думаете?
- О Кевине Бэйконе?
- О Хьюберте.
- Вы серьезно?
Стоунстрит поднимает голову, смотрит на нее.
- Отчасти.
- Скажем так: я рада, что это контракт, а не постоянная работа.
- Гхм…
Бернард озадаченно морщит лоб, но тут в комнату входит Доротея, затянутая в нешуточные черные бизнес-доспехи от «Армани». У Кейс мелькает мысль, что этот наряд - своеобразный протест против моды. Лучше всего он подошел бы для ритуальной казни.
- Доброе утро. - Доротея поворачивается к Кейс. - Как ваше самочувствие?
- Спасибо, прекрасно. А ваше?
- Вы же знаете, мне пришлось слетать во Франкфурт к Хайнцу. (Типа по вашей милости.) И маэстро опять оказался на высоте. Кстати, Хайнц очень хорошо отозвался о «Синем муравье». Слышите, Бернард? Он сказал, что это как глоток свежего воздуха.
Доротея глядит на Кейс с улыбочкой. Стерва. Кейс улыбается в ответ.
Доротея садится рядом со Стоунстритом; в руках у нее очередной конверт с катушками.
- Хайнц нарисовал эмблему прямо при мне. Большая честь - наблюдать, как маэстро работает.
- Покажите.
- Да, конечно.
Доротея не торопясь разматывает веревочку, засовывает пальцы в конверт и вынимает картонный квадрат формата А4, как и в прошлый раз. На картонке нарисован Мишлен в одной из своих ранних, наиболее тошнотворных ипостасей - не сегодняшняя раздутая ниндзя-черепашка без панциря, а пожилое пресыщенное существо с сигарой, похожее на мумию со взбухшими ногами.
- Бибендам, - произносит Доротея.
- Это что, ресторан? - удивленно спрашивает Стоун-стрит. - На Фулхам-роуд?
Он сидит рядом с Доротеей и не видит, что нарисовано на картонке.
Кейс едва сдерживает крик.
- Ой, - говорит Доротея. - Как же я дура. Это ведь другой проект.
Бибендам отправляется обратно в конверт.
Доротея извлекает новый дизайн эмблемы, несколько секунд держит его перед Кейс, а потом с какой-то небрежностью показывает Бернарду.
Бывший сперматозоид-шестидесятник превратился в нечто кометообразное, размытую и более энергичную версию существующей эмблемы, которой уже более десяти лет.
Кейс безуспешно пытается открыть рот и что-то сказать. Откуда Доротея узнала? Кто ей сказал?
Пауза затягивается.
Рыжие брови Стоунстрита медленно ползут вверх - миллиметр за миллиметром, - изгибаясь вопросительными дугами.
- Ну?
Бибендам. Это его имя. И еще так называется ресторан в обновленном «Домике Мишлена», который Кейс, разумеется, обходит за три квартала.
- Кейс, вам нехорошо? Хотите выпить воды?
Впервые она увидела Бибендама во французском журнале, когда ей было шесть лет. Ее вырвало прямо на страницу.
- Он получил утку в лицо на скорости двести пятьдесят узлов.
- Простите?..
В голосе Стоунстрита звенит беспокойство, он начинает вставать.
- Все в порядке, Бернард. - Кейс изо всех сил вцепляется в край стола.
- Принести вам воды?
- Нет, не надо. Я имею в виду новый дизайн. Он подойдет, все в порядке.
- Вы так побледнели… Как будто увидели призрака. Доротея ухмыляется.
- Я… просто… Это работа Хайнца. Она меня… потрясла. - Кейс пытается сложить губы в улыбу.
- В самом деле? Ну, это просто замечательно!
- Да, - кивает Кейс. - Но мы ведь с вами закончили, да?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88