Лонни Зон, главный сутенер округи, с отеческой заботливостью и вниманием следил за одной из своих девиц, охмуряющей молодого морячка. Зон сидел на гипнотике, который у японцев назывался "мрачный танцор". Поймав взгляд сутенера, Кейс кивком подозвал его к стойке. Зон неспешно продефилировал сквозь толпу, его вытянутое лицо было вялым и безмятежным.
– Лонни, ты сегодня вечером видел Вейджа?
Зон отреагировал с обычным спокойствием, молча кивнув.
– Точно?
– Возможно, в Намбане. Возможно, два часа назад.
– А его парни? Были с ним? Был среди них один такой тощий, темные волосы, может быть, темная куртка?
– Не было, – помолчав, ответил Зон.
Его лоб наморщился от могучих усилий припомнить такие незначительные детали.
– Здоровенные парни. Сплошные мышцы.
В глазах Зона уже почти не осталось радужной оболочки. Его зрачки под полуприкрытыми веками чудовищно расширились. Зон долго, не отрываясь смотрел в лицо Кейсу, затем опустил взгляд. И увидел слегка выступавшую из-под куртки Кейса стальную рукоятку.
– "Кобра", – проговорил Зон. – Решил разметать кому-то мозги?
– Еще увидимся, Лонни.
Кейс вышел из бара.
Его хвост был снова на месте. Кейс в этом нисколько не сомневался. Внезапно он ощутил, что все его чувства на подъеме, словно октагон и адреналин смешались вдруг с чем-то еще. Тебе нравится это, подумал он, значит, ты спятил.
Потому что – и это было сверхъестественно, странно, непостижимо – то, что происходило сейчас, отдаленно напоминало ему работу с Матрицей. Достаточно оказалось выжать себя до предела, загнать в отчаянно опасную и непредсказуемую заранее сеть неприятностей, чтобы стало возможным представить себе Нинсей в виде информационного поля, так же, как когда-то Матрица представлялась ему аналогом нервных связей и конгломератом специализированных, каждая на своей функции, клеток некоего организма. И тогда можно было пускаться в виртуозное пространствование и скольжение, полностью отдавшись этому процессу, но в то же время отстранившись от него, и все вокруг превращалось в танец биза, взаимодействие информационных структур, а нелегальная плоть в лабиринтах черного рынка становилась для него тем же, что и нелегальная информация...
Ну же, Кейс, покажи, на что способен. Оставь их с носом. Сделай такое, чего от тебя не ждут.
Он находился в полуквартале от игровой аркады – того самого места, где произошла их первая встреча с Линдой Ли.
Кейс зашагал по улице, огибая кучки подгулявших матросов. Один из них крикнул ему в спину что-то на испанском. Кейс быстро поднялся в аркаду, звуки налетели на него ураганом, низкочастотные отголоски взрывов отдавались в животе леденящим эхом. Кто-то из игроков заработал десятимегатонный удар в "Танковой войне", и искусно исполненная имитация воздушного взрыва затопила аркаду волнами белого шума, огненное голографическое изображение сверкающего шара медленно переросло в клубящийся гриб. Кейс свернул направо и взлетел по пролету лестницы с некрашеными металлическими ступенями. Он как– то раз заходил сюда с Вейджем по поводу партии запрещенных гормональных стимуляторов, которую они собирались задвинуть одному человеку по имени Мацуга. Кейс оказался в знакомом холле – на полу заляпанное пластиковое покрытие, коридор с рядом одинаковых дверей, за которыми располагались маленькие кубические кабинетики. Одна из дверей была открыта. За ней перед светящимся монитором сидела молодая японка в черной майке-безрукавке. На стене над ее головой висели туристические рекламные плакаты с видами Греции, над голубой Адриатикой плыли строчки кругленьких иероглифов. Девушка тревожно посмотрела в сторону Кейса.
– Быстро позови охранника, – бросил он ей на ходу.
А затем пулей пронесся по коридору и свернул за угол, чтобы девчонка его не видела. Две последние двери были закрыты и, как он догадывался, заперты. Кейс развернулся и как следует вдарил ногой в середину той, что была дальше от входа. Детали дешевой пластиковой конструкции, лакированные пластины, сплетенные несложным узором, весело брызнули из алюминиевой рамы во все стороны. Внутри помещения было темно, смутно белели пустые стойки для терминалов. Кейс метнулся к соседней двери, справа от разбитой, ухватился за круглую прозрачную вращающуюся дверную ручку и всем телом налег на нее. Что– то хрустнуло, и через секунду он оказался внутри. Именно в этой комнате он и Вейдж встречались с покупателем, но мебель и аппаратура исчезли, потому что компания, под прикрытием которой Мацуга вел свои дела, давно приказала долго жить. Ни пультов, ни стоек. Свет с аркады сочился в комнату, фильтруясь сквозь занавеси на окне. Кейс змеей проскользнул между пучком оптоволоконных кабелей, свисающих из гнезда в стене, и старыми пустыми упаковочными коробками, и дальше к окну, мимо гондолы большого электрофена.
Окно представляло собой лист дешевого пластика. Кейс стащил с себя куртку, обмотал ею правую руку и ударил. Пластик треснул. Потребовалось еще два удара, чтобы совсем освободить раму. Перекрывая оглушающий хаос игр, заверещала сирена, то ли сработавшая, когда разбилось окно, то ли запущенная девушкой, сидящей в конце коридора.
Кейс отвернулся от окна, накинул куртку, выхватил "Кобру" и привел ее в боевую готовность. Закрыв за собой дверь, он рассчитывал, что тот, кто шел за ним по пятам, в первую голову бросится искать его в том кабинете, где дверь выломана. Бронзовая пирамидка "Кобры" в его руках слабо дрожала, телескопические сегменты из скрученных пружин, казалось, резонировали и усиливали биение его пульса.
Ничего не происходило. Волнами накатывал тревожный вой сирены, в аркаде что-то стреляло и с грохотом взрывалось, сердце Кейса бешено колотилось. Когда он наконец понял, что боится, то приветствовал страх как старого друга. Не холодный, механический предупредительный сигнал псевдопаранойи, а простой животный страх. Кейс так долго жил постоянно на грани риска, что уже успел забыть, что такое настоящий страх.
Люди нередко умирали в этом кубическом кабинете. Он тоже мог умереть. И очень скоро. У них могли быть пистолеты...
Звук удара прокатился по коридору. Из дальнего конца. Мужской голос что-то злобно выкрикнул по-японски. Затем раздался полный ужаса и боли вопль. Еще один удар.
И шаги. Ужасно неторопливые. Все ближе и ближе.
Человек в коридоре миновал закрытую дверь, за которой прятался Кейс. Пауза протяженностью в три томительных удара сердца. Шаги в обратную сторону. Один, второй, третий, подошвы шуршат по пластиковому ковровому покрытию.
В крови Кейса растаяли последние следы октагоновой бравады. Он судорожно перехватил "Кобру" покрепче, за рукоятку, и полез на подоконник, обезумев от страха, с трясущимися руками и ногами, а когда оказался в оконном проеме, вывалился наружу и полетел вниз, и все это произошло быстрее, чем он осознал, что делает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
– Лонни, ты сегодня вечером видел Вейджа?
Зон отреагировал с обычным спокойствием, молча кивнув.
– Точно?
– Возможно, в Намбане. Возможно, два часа назад.
– А его парни? Были с ним? Был среди них один такой тощий, темные волосы, может быть, темная куртка?
– Не было, – помолчав, ответил Зон.
Его лоб наморщился от могучих усилий припомнить такие незначительные детали.
– Здоровенные парни. Сплошные мышцы.
В глазах Зона уже почти не осталось радужной оболочки. Его зрачки под полуприкрытыми веками чудовищно расширились. Зон долго, не отрываясь смотрел в лицо Кейсу, затем опустил взгляд. И увидел слегка выступавшую из-под куртки Кейса стальную рукоятку.
– "Кобра", – проговорил Зон. – Решил разметать кому-то мозги?
– Еще увидимся, Лонни.
Кейс вышел из бара.
Его хвост был снова на месте. Кейс в этом нисколько не сомневался. Внезапно он ощутил, что все его чувства на подъеме, словно октагон и адреналин смешались вдруг с чем-то еще. Тебе нравится это, подумал он, значит, ты спятил.
Потому что – и это было сверхъестественно, странно, непостижимо – то, что происходило сейчас, отдаленно напоминало ему работу с Матрицей. Достаточно оказалось выжать себя до предела, загнать в отчаянно опасную и непредсказуемую заранее сеть неприятностей, чтобы стало возможным представить себе Нинсей в виде информационного поля, так же, как когда-то Матрица представлялась ему аналогом нервных связей и конгломератом специализированных, каждая на своей функции, клеток некоего организма. И тогда можно было пускаться в виртуозное пространствование и скольжение, полностью отдавшись этому процессу, но в то же время отстранившись от него, и все вокруг превращалось в танец биза, взаимодействие информационных структур, а нелегальная плоть в лабиринтах черного рынка становилась для него тем же, что и нелегальная информация...
Ну же, Кейс, покажи, на что способен. Оставь их с носом. Сделай такое, чего от тебя не ждут.
Он находился в полуквартале от игровой аркады – того самого места, где произошла их первая встреча с Линдой Ли.
Кейс зашагал по улице, огибая кучки подгулявших матросов. Один из них крикнул ему в спину что-то на испанском. Кейс быстро поднялся в аркаду, звуки налетели на него ураганом, низкочастотные отголоски взрывов отдавались в животе леденящим эхом. Кто-то из игроков заработал десятимегатонный удар в "Танковой войне", и искусно исполненная имитация воздушного взрыва затопила аркаду волнами белого шума, огненное голографическое изображение сверкающего шара медленно переросло в клубящийся гриб. Кейс свернул направо и взлетел по пролету лестницы с некрашеными металлическими ступенями. Он как– то раз заходил сюда с Вейджем по поводу партии запрещенных гормональных стимуляторов, которую они собирались задвинуть одному человеку по имени Мацуга. Кейс оказался в знакомом холле – на полу заляпанное пластиковое покрытие, коридор с рядом одинаковых дверей, за которыми располагались маленькие кубические кабинетики. Одна из дверей была открыта. За ней перед светящимся монитором сидела молодая японка в черной майке-безрукавке. На стене над ее головой висели туристические рекламные плакаты с видами Греции, над голубой Адриатикой плыли строчки кругленьких иероглифов. Девушка тревожно посмотрела в сторону Кейса.
– Быстро позови охранника, – бросил он ей на ходу.
А затем пулей пронесся по коридору и свернул за угол, чтобы девчонка его не видела. Две последние двери были закрыты и, как он догадывался, заперты. Кейс развернулся и как следует вдарил ногой в середину той, что была дальше от входа. Детали дешевой пластиковой конструкции, лакированные пластины, сплетенные несложным узором, весело брызнули из алюминиевой рамы во все стороны. Внутри помещения было темно, смутно белели пустые стойки для терминалов. Кейс метнулся к соседней двери, справа от разбитой, ухватился за круглую прозрачную вращающуюся дверную ручку и всем телом налег на нее. Что– то хрустнуло, и через секунду он оказался внутри. Именно в этой комнате он и Вейдж встречались с покупателем, но мебель и аппаратура исчезли, потому что компания, под прикрытием которой Мацуга вел свои дела, давно приказала долго жить. Ни пультов, ни стоек. Свет с аркады сочился в комнату, фильтруясь сквозь занавеси на окне. Кейс змеей проскользнул между пучком оптоволоконных кабелей, свисающих из гнезда в стене, и старыми пустыми упаковочными коробками, и дальше к окну, мимо гондолы большого электрофена.
Окно представляло собой лист дешевого пластика. Кейс стащил с себя куртку, обмотал ею правую руку и ударил. Пластик треснул. Потребовалось еще два удара, чтобы совсем освободить раму. Перекрывая оглушающий хаос игр, заверещала сирена, то ли сработавшая, когда разбилось окно, то ли запущенная девушкой, сидящей в конце коридора.
Кейс отвернулся от окна, накинул куртку, выхватил "Кобру" и привел ее в боевую готовность. Закрыв за собой дверь, он рассчитывал, что тот, кто шел за ним по пятам, в первую голову бросится искать его в том кабинете, где дверь выломана. Бронзовая пирамидка "Кобры" в его руках слабо дрожала, телескопические сегменты из скрученных пружин, казалось, резонировали и усиливали биение его пульса.
Ничего не происходило. Волнами накатывал тревожный вой сирены, в аркаде что-то стреляло и с грохотом взрывалось, сердце Кейса бешено колотилось. Когда он наконец понял, что боится, то приветствовал страх как старого друга. Не холодный, механический предупредительный сигнал псевдопаранойи, а простой животный страх. Кейс так долго жил постоянно на грани риска, что уже успел забыть, что такое настоящий страх.
Люди нередко умирали в этом кубическом кабинете. Он тоже мог умереть. И очень скоро. У них могли быть пистолеты...
Звук удара прокатился по коридору. Из дальнего конца. Мужской голос что-то злобно выкрикнул по-японски. Затем раздался полный ужаса и боли вопль. Еще один удар.
И шаги. Ужасно неторопливые. Все ближе и ближе.
Человек в коридоре миновал закрытую дверь, за которой прятался Кейс. Пауза протяженностью в три томительных удара сердца. Шаги в обратную сторону. Один, второй, третий, подошвы шуршат по пластиковому ковровому покрытию.
В крови Кейса растаяли последние следы октагоновой бравады. Он судорожно перехватил "Кобру" покрепче, за рукоятку, и полез на подоконник, обезумев от страха, с трясущимися руками и ногами, а когда оказался в оконном проеме, вывалился наружу и полетел вниз, и все это произошло быстрее, чем он осознал, что делает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84