Не имело смыла пытаться использовать свой чип, чтобы открыть ее. Кейс постучал костяшками пальцев по эмалированному металлу. Полное впечатление, что дверь поглощает все звуки.
Потом Кейс прижал свой чип к черной пластине.
Замок щелкнул.
Каким-то образом она исхитрилась ударить его прежде, чем дверь хотя бы немного приоткрылась. Кейс упал на колени внутрь комнаты, Молли толкнула его в сторону, стальная дверь захлопнулась за его спиной. Бритвы ее правой руки ужасающе замерли в считанных сантиметрах от его глаз...
– О, Господи, – сказала она, несильно ударяя его по щеке, и поднялась на ноги. – Только идиот мог лезть ко мне таким манером. Как тебе удалось открыть замок, Кейс? Кейс? Ты в порядке?
Молли нагнулась над ним.
– Чип, – прохрипел Кейс, пытаясь поймать воздух раскрытым ртом. Из его груди во все стороны расходились волны боли.
Молли помогла ему встать на ноги и повела в глубь кабинки.
– Ты дал взятку этой девчонке, наверху?
Кейс отрицательно покачал головой и повалился на кровать.
– Вдохни. Считай. Раз, два, три, четыре. Задержи вдох. Теперь выдохни. Считай.
Кейс схватился рукой за живот.
– Ты ударила меня, – наконец выдавил из себя Кейс.
– А могла бы ударить и пониже. Мне нужно было побыть одной. Я медитировала, понял? – Молли уселась рядом с Кейсом на кровать. – И слушала свое задание. – Она указала пальцем на маленький монитор на стене перед кроватью. – Зимнее Безмолвие рассказывал мне о вилле "Блуждающие огни".
– А где марионетка?
– В этом номере ее нет. Это самый дорогой здешний специальный заказ.
Молли встала. На ней были ее привычные черные кожаные джинсы и широкая рубаха.
– Операция завтра. Так сказал Зимнее Безмолвие.
– Что там случилось в ресторане? Почему ты сбежала?
– Потому что если бы я осталась, то непременно убила бы Ривейру.
– За что?
– За все то, что он мне сделал. За этот спектакль.
– Я не понимаю.
– Вот это, – Молли вытянула вперед правую руку, сложив ладонь так, будто держала в ней невидимый фрукт, – стоит очень дорого. – Из-под ногтей ее руки выскользнули пять бритв и медленно втянулись обратно. – Нужно было тратиться на поездку в Тибу, платить за операции, платить за то, что мою нервную систему перестроили так, чтобы я приобрела необходимую скорость рефлексов, иначе я не смогла бы управляться со всеми этими штучками... Ты знаешь, как я начинала? Как я зарабатывала свои первые деньги? Вот здесь. Не конкретно здесь, но в таком же месте, как это, в Мурашовнике. Тогда мне это казалось смешным, потому что после того, как мне вживили чип– выключатель, это стало похоже на легкие деньги. Только иной раз просыпаешься с плохим самочувствием – и все. Бездушная вещь напрокат, вот такие дела. Когда все это происходит, тебя как личности просто нет. В том клубе были программы на любой вкус, только плати деньги. И клиенты платили...
Молли хрустнула пальцами.
– Ну, ладно. Я зарабатывала деньги. Но дело было в том, что выключатель и те системы, которые мне вживляли в Тибе, оказались несовместимы. Поэтому мое рабочее времяпрепровождение начало просачиваться в мое сознательное состояние, и я начала кое-что вспоминать... Поначалу это были просто дурные сны, не всегда плохие.
Молли улыбнулась.
– Вскоре это начало принимать странный оборот.
Она вытянула из пачки Кейса сигарету и закурила.
– Клуб вызнал, что я делаю со своими деньгами. Бритвы у меня уже были, но наладка нейромоторов требовала еще трех поездок. Мне еще рано было бросать работу марионетки. – Молли затянулась и выпустила струю дыма, увенчав ее тремя замечательными кольцами. – Сволочь, заправлявшая клубом, имела выход на программистов, которые стряпали эти софты. В Берлине – ты, наверно, знаешь, оттуда идет вся похабщина. Я так и не узнала, кто написал для него ту программу, но она вся была основана на классике.
– Они знали, что ты осознаешь, что происходит? Что ты находишься в сознании во время работы?
– Я не была в сознании. Это было похоже на инфопространство, только пустое. Цвета серебра. Там пахло дождем... И там можно было видеть собственный оргазм, в виде сверхновой на краю пустоты. Но постепенно я начала вспоминать ... Как сны, ты понимаешь? А они ничего мне не говорили. Они врубали этот софт и запускали в меню особый заказ для гурманов.
Кейсу казалось, что голос Молли доносится к нему откуда-то издалека.
– И я все знала, но продолжала молчать. Мне нужны были деньги. Сны становились все хуже и хуже, и сначала я убеждала себя, что некоторые из них – просто сны, но постепенно я стала догадываться, что босс прогоняет через меня половину клиентуры. Ничего, Молли от избытка кайфа не треснет, говорил босс, и увеличивал мою ежедневную нагрузку.
Молли тряхнула головой.
– Этот свин зарабатывал на мне в восемь раз больше того, что платил мне, и думал, что я ничего не знаю.
– И на чем же он зарабатывал?
– На дурных снах. Самых дурных. Один раз... один раз, я тогда только что вернулась из Тибы...
Молли бросила на пол сигарету, раздавила ее каблуком сапога, снова села на кровать и прислонилась спиной к стене.
– В тот приезд в Тибу хирурги забрались в меня особенно глубоко. Операция была сложной. И, вероятно, нарушила работу выключателя. И я очнулась как раз тогда, когда обслуживала клиента...
Ее пальцы судорожно вцепились в пластиковый мат.
– Он был сенатором. Его портреты можно было увидеть на улицах. Мы оба были в крови. И мы были не одни. Она была вся... – Пальцы Молли еще глубже ушли в мат. – Мертвая. А этот жирный боров без остановки твердил: "В чем дело? В чем дело?" Ведь мы еще не закончили...
Молли начало трясти.
– Поэтому я дала сенатору то, чего он действительно хотел, ты понял меня?
Дрожь ее тела прекратилась. Она отпустила пластиковое покрытие кровати и пальцами, как гребенкой, прочесала свои черные волосы.
– Клуб, конечно, порвал со мной контракт. Некоторое время мне пришлось скрываться.
Кейс смотрел на нее расширенными глазами.
– А Ривейра сегодня вечером просто попал по больному, – продолжила Молли. – Мне кажется, что оно желает, чтобы я ненавидела Питера по-настоящему сильно, чтобы я психанула и занялась им всерьез.
– Занялась им?
– Да, пошла бы за ним следом на виллу. Он уже там, внутри. В "Блуждающих огнях". По приглашению леди Три-Джейн, после всякого там дерьма с посвящением и тому подобным. Она была тогда в ресторане, в частной ложе, или как оно там...
Кейс вспомнил лицо девушки, которую увидел в ресторане.
– Ты собираешься убить его?
Молли улыбнулась. Очень холодно.
– Он и без того уже на полпути к смерти. Осталось совсем чуть– чуть.
– Я тоже пообщался с ним, – сказал Кейс и рассказал Молли про окно, запинаясь там, где ему приходилось пересказывать то, что Лонни Зон говорил о Линде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
Потом Кейс прижал свой чип к черной пластине.
Замок щелкнул.
Каким-то образом она исхитрилась ударить его прежде, чем дверь хотя бы немного приоткрылась. Кейс упал на колени внутрь комнаты, Молли толкнула его в сторону, стальная дверь захлопнулась за его спиной. Бритвы ее правой руки ужасающе замерли в считанных сантиметрах от его глаз...
– О, Господи, – сказала она, несильно ударяя его по щеке, и поднялась на ноги. – Только идиот мог лезть ко мне таким манером. Как тебе удалось открыть замок, Кейс? Кейс? Ты в порядке?
Молли нагнулась над ним.
– Чип, – прохрипел Кейс, пытаясь поймать воздух раскрытым ртом. Из его груди во все стороны расходились волны боли.
Молли помогла ему встать на ноги и повела в глубь кабинки.
– Ты дал взятку этой девчонке, наверху?
Кейс отрицательно покачал головой и повалился на кровать.
– Вдохни. Считай. Раз, два, три, четыре. Задержи вдох. Теперь выдохни. Считай.
Кейс схватился рукой за живот.
– Ты ударила меня, – наконец выдавил из себя Кейс.
– А могла бы ударить и пониже. Мне нужно было побыть одной. Я медитировала, понял? – Молли уселась рядом с Кейсом на кровать. – И слушала свое задание. – Она указала пальцем на маленький монитор на стене перед кроватью. – Зимнее Безмолвие рассказывал мне о вилле "Блуждающие огни".
– А где марионетка?
– В этом номере ее нет. Это самый дорогой здешний специальный заказ.
Молли встала. На ней были ее привычные черные кожаные джинсы и широкая рубаха.
– Операция завтра. Так сказал Зимнее Безмолвие.
– Что там случилось в ресторане? Почему ты сбежала?
– Потому что если бы я осталась, то непременно убила бы Ривейру.
– За что?
– За все то, что он мне сделал. За этот спектакль.
– Я не понимаю.
– Вот это, – Молли вытянула вперед правую руку, сложив ладонь так, будто держала в ней невидимый фрукт, – стоит очень дорого. – Из-под ногтей ее руки выскользнули пять бритв и медленно втянулись обратно. – Нужно было тратиться на поездку в Тибу, платить за операции, платить за то, что мою нервную систему перестроили так, чтобы я приобрела необходимую скорость рефлексов, иначе я не смогла бы управляться со всеми этими штучками... Ты знаешь, как я начинала? Как я зарабатывала свои первые деньги? Вот здесь. Не конкретно здесь, но в таком же месте, как это, в Мурашовнике. Тогда мне это казалось смешным, потому что после того, как мне вживили чип– выключатель, это стало похоже на легкие деньги. Только иной раз просыпаешься с плохим самочувствием – и все. Бездушная вещь напрокат, вот такие дела. Когда все это происходит, тебя как личности просто нет. В том клубе были программы на любой вкус, только плати деньги. И клиенты платили...
Молли хрустнула пальцами.
– Ну, ладно. Я зарабатывала деньги. Но дело было в том, что выключатель и те системы, которые мне вживляли в Тибе, оказались несовместимы. Поэтому мое рабочее времяпрепровождение начало просачиваться в мое сознательное состояние, и я начала кое-что вспоминать... Поначалу это были просто дурные сны, не всегда плохие.
Молли улыбнулась.
– Вскоре это начало принимать странный оборот.
Она вытянула из пачки Кейса сигарету и закурила.
– Клуб вызнал, что я делаю со своими деньгами. Бритвы у меня уже были, но наладка нейромоторов требовала еще трех поездок. Мне еще рано было бросать работу марионетки. – Молли затянулась и выпустила струю дыма, увенчав ее тремя замечательными кольцами. – Сволочь, заправлявшая клубом, имела выход на программистов, которые стряпали эти софты. В Берлине – ты, наверно, знаешь, оттуда идет вся похабщина. Я так и не узнала, кто написал для него ту программу, но она вся была основана на классике.
– Они знали, что ты осознаешь, что происходит? Что ты находишься в сознании во время работы?
– Я не была в сознании. Это было похоже на инфопространство, только пустое. Цвета серебра. Там пахло дождем... И там можно было видеть собственный оргазм, в виде сверхновой на краю пустоты. Но постепенно я начала вспоминать ... Как сны, ты понимаешь? А они ничего мне не говорили. Они врубали этот софт и запускали в меню особый заказ для гурманов.
Кейсу казалось, что голос Молли доносится к нему откуда-то издалека.
– И я все знала, но продолжала молчать. Мне нужны были деньги. Сны становились все хуже и хуже, и сначала я убеждала себя, что некоторые из них – просто сны, но постепенно я стала догадываться, что босс прогоняет через меня половину клиентуры. Ничего, Молли от избытка кайфа не треснет, говорил босс, и увеличивал мою ежедневную нагрузку.
Молли тряхнула головой.
– Этот свин зарабатывал на мне в восемь раз больше того, что платил мне, и думал, что я ничего не знаю.
– И на чем же он зарабатывал?
– На дурных снах. Самых дурных. Один раз... один раз, я тогда только что вернулась из Тибы...
Молли бросила на пол сигарету, раздавила ее каблуком сапога, снова села на кровать и прислонилась спиной к стене.
– В тот приезд в Тибу хирурги забрались в меня особенно глубоко. Операция была сложной. И, вероятно, нарушила работу выключателя. И я очнулась как раз тогда, когда обслуживала клиента...
Ее пальцы судорожно вцепились в пластиковый мат.
– Он был сенатором. Его портреты можно было увидеть на улицах. Мы оба были в крови. И мы были не одни. Она была вся... – Пальцы Молли еще глубже ушли в мат. – Мертвая. А этот жирный боров без остановки твердил: "В чем дело? В чем дело?" Ведь мы еще не закончили...
Молли начало трясти.
– Поэтому я дала сенатору то, чего он действительно хотел, ты понял меня?
Дрожь ее тела прекратилась. Она отпустила пластиковое покрытие кровати и пальцами, как гребенкой, прочесала свои черные волосы.
– Клуб, конечно, порвал со мной контракт. Некоторое время мне пришлось скрываться.
Кейс смотрел на нее расширенными глазами.
– А Ривейра сегодня вечером просто попал по больному, – продолжила Молли. – Мне кажется, что оно желает, чтобы я ненавидела Питера по-настоящему сильно, чтобы я психанула и занялась им всерьез.
– Занялась им?
– Да, пошла бы за ним следом на виллу. Он уже там, внутри. В "Блуждающих огнях". По приглашению леди Три-Джейн, после всякого там дерьма с посвящением и тому подобным. Она была тогда в ресторане, в частной ложе, или как оно там...
Кейс вспомнил лицо девушки, которую увидел в ресторане.
– Ты собираешься убить его?
Молли улыбнулась. Очень холодно.
– Он и без того уже на полпути к смерти. Осталось совсем чуть– чуть.
– Я тоже пообщался с ним, – сказал Кейс и рассказал Молли про окно, запинаясь там, где ему приходилось пересказывать то, что Лонни Зон говорил о Линде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84