– спросил Габриэль. – Странные бывают люди! Ну конечно же, мы не возражаем, Саманта. Ты должна делать только то, что доставляет тебе удовольствие. Для того мы и пригласили тебя сюда.
– Но я вовсе не сварливая женушка! – возмутилась графиня. – И прекрати это подмигивание, Габриэль, не то я подумаю, что тебе в глаз попала соринка. Саманта, ты промочишь и башмаки, и подол. Ну да ладно, не буду ворчать. Перестань смеяться, Габриэль! Представляешь, Сэм, шесть лет я терплю его бесконечные насмешки! И ты скажешь, я не ангел?
– Ангел – это я! – заявил Габриэль. – Ангел Габриэль.
Саманта оставила их, когда графиня снова возмутилась, а потом расхохоталась вместе с Альбертом и Розали. Саманта помнила, как они с Дженни прозвали графа Торнхилла Люцифером, когда познакомились с ним, – смуглый, черноволосый, чем не Сатана? Он и правда действовал точно грозный Люцифер, когда добивался разрыва помолвки Дженни с Лайонелом.
Саманта содрогнулась. Она редко вызывала в памяти это имя или образ человека, которому оно принадлежало. Дьявол в ангельском обличье. Единственный мужчина, которого она когда-то любила. Этот жестокий урок она не забудет до конца своей жизни.
Саманта переоделась в более старую одежду, надела высокие башмаки, которые она было отложила до будущей зимы, плащ – хотя и светило солнце, но в любую минуту его могли закрыть облака, – потуже завязала под подбородком ленты шляпки.
Он ее не ждет, подумала она, выходя из дома. Даже если он все еще в Хаймуре, ему и в голову не придет явиться на свидание два дня спустя. К тому же, несмотря на солнце, довольно холодно и ветрено и трава действительно мокрая.
Он не ждет ее, но все равно приятно прогуляться, а каменная скамья в беседке на вершине холма наверняка сухая и укрыта от ветра, так что она посидит на ней и насладится чудесным видом и уединением. Все лучше, чем семейная верховая прогулка. В этой веселой, счастливой компании она еще острее ощущает свое одиночество.
Это слово выплыло из ее сознания и несколько удивило ее. Она не одинока. Вовсе нет. Она в кругу своих друзей, с которыми ей легко и приятно. Она живет так, как ей хочется, и другой жизни ей не нужно. Почему вдруг она подумала об одиночестве?
Саманта перешла по камням через ручей и стала взбираться по склону холма, ни разу не остановившись, чтобы перевести дыхание. Сегодня так легко дышится, подумала она, и подниматься в гору легче, чем два дня назад. И небо такое дивное, и так стремительно несутся по нему белые облака. Саманта старалась не думать о том, ждет ли ее на вершине холма мистер Уэйд, более того, убеждала себя, что, конечно же, не ждет. Но это и к лучшему, говорила она себе, ей будет хорошо одной, никто не будет отвлекать ее. Она остановилась, когда в поле зрения уже появилась беседка, и вдруг волна радости захлестнула ее. Саманта даже не успела подумать, что это с ней. Она весело улыбнулась и шагнула вперед.
Он поднимался ей навстречу, в глазах его светилась улыбка.
– Вот так подъем! – сказала Саманта. – Боюсь, мне уже никогда не отдышаться.
– О, пожалуйста, отдышитесь! – взмолился Хартли. – Не представляю, как я стащу вниз мертвое тело с такого крутого склона.
Кто-нибудь другой из ее знакомых бросился бы ей на помощь и непременно воспользовался бы случаем, чтобы коснуться ее, взять за руку, даже, может, рискнул бы обнять за талию. Такое мимолетное и вполне невинное ухаживание было в порядке вещей. Мистер Уэйд просто указал ей на скамью.
– Подойдите сюда, сядьте, – сказал он.
Саманта засмеялась и пошла к нему упругим шагом, словно обрела второе дыхание.
От холода и ветра щеки и кончик носа у нее покраснели, волосы выбились из-под шляпки. Подол зеленого прогулочного платья и низ серого плаща пропитались сыростью. Башмаки промокли, и на них налипли травинки.
Она была еще прекраснее, чем запечатлелась в его памяти.
Он старался убедить себя, что она не придет и что он не особенно огорчится по этому поводу. Он и правда был увлечен своими замыслами и хотел, пока весна не вступит в свои права, все окончательно спланировать. Он поработает без помех, если она не придет. И долго ждать ее не будет, сказал он себе, когда поднялся на вершину холма. Минут десять, не больше.
Она пришла на исходе пятнадцатой минуты. Он даже немного испугался, поняв, что никогда в жизни не чувствовал себя счастливее. – Вам уже лучше? – спросил он, когда она села рядом с ним на скамью. И сразу повеяло чудесным ароматом. Он и в первый раз его заметил. Что это? Аромат фиалок? Не сильный. Очень тонкий и нежный. Кажется, что это не духи, а так пахнет она сама.
– Кажется, да, – сказала она, приложив руку к сердцу. И снова засмеялась легким, счастливым смехом. – Пожалуй, могу уже твердо сказать, что выживу.
– Счастлив это слышать, – отозвался он и подумал: какой, наверно, мягкий и шелковистый этот выбившийся локон, вот бы накрутить его на палец!
– Какая это скука – беспросветный дождь! – сказала Саманта. – Два дня, с утра до вечера, мы играли с детьми в прятки и притворялись, что не видим их, даже когда они прятались под столами или за прозрачной занавеской.
– Вам было скучно? – спросил он, и перед его глазами, непонятно почему, вдруг возникло видение: она с ребенком на руках.
– О нет, совсем не скучно, – ответила она. – Все мы очень веселились. Мне кажется, в душе я и сама все еще ребенок. Не правда ли, это внушает опасения? Но я огорчалась, что не состоится наша прогулка. Думала, что вы, быть может, уже покинули Хаймур. Или решите, что сегодня уже не имеет смысла приходить. Я и не надеялась, что увижу вас здесь, и все же пришла. – Она улыбнулась ему. – На всякий случай.
Так она хотела прийти! Огорчалась, что зарядил дождь. И сегодня волновалась, что он не придет. И все же сама пришла. На всякий случай…
Он заранее продумал начало их встречи – на тот случай, если она придет. Он хотел извиниться перед ней и признаться, что в прошлый раз он ввел ее в заблуждение. Он сделал это потому, сказал бы он, что она выглядела очень растерянной и смущенной и он не хотел еще больше ее смутить. Но на самом деле он не мистер Хартли Уэйд. Он маркиз Кэрью.
Он действительно намеревался ей это сказать. Но оказывается, она хотела с ним встретиться. Она пришла сюда сегодня в надежде встретить его. Она хотела погулять и побеседовать с ним, с невзрачным калекой. При том, что даже не подозревала, кто он на самом деле, его богатство и титул были тут ни при чем.
Она хотела встретиться с Хартли Уэйдом, ландшафтным архитектором. И обрадовалась, увидев его. Как она поведет себя, узнав его настоящее имя? И хочет ли он убедиться в ее реакции?
Ему понравилось быть Хартли Уэйдом. Никогда в жизни ему не было так хорошо. Так почему бы не оставить все как есть – по крайней мере на эту их встречу?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
– Но я вовсе не сварливая женушка! – возмутилась графиня. – И прекрати это подмигивание, Габриэль, не то я подумаю, что тебе в глаз попала соринка. Саманта, ты промочишь и башмаки, и подол. Ну да ладно, не буду ворчать. Перестань смеяться, Габриэль! Представляешь, Сэм, шесть лет я терплю его бесконечные насмешки! И ты скажешь, я не ангел?
– Ангел – это я! – заявил Габриэль. – Ангел Габриэль.
Саманта оставила их, когда графиня снова возмутилась, а потом расхохоталась вместе с Альбертом и Розали. Саманта помнила, как они с Дженни прозвали графа Торнхилла Люцифером, когда познакомились с ним, – смуглый, черноволосый, чем не Сатана? Он и правда действовал точно грозный Люцифер, когда добивался разрыва помолвки Дженни с Лайонелом.
Саманта содрогнулась. Она редко вызывала в памяти это имя или образ человека, которому оно принадлежало. Дьявол в ангельском обличье. Единственный мужчина, которого она когда-то любила. Этот жестокий урок она не забудет до конца своей жизни.
Саманта переоделась в более старую одежду, надела высокие башмаки, которые она было отложила до будущей зимы, плащ – хотя и светило солнце, но в любую минуту его могли закрыть облака, – потуже завязала под подбородком ленты шляпки.
Он ее не ждет, подумала она, выходя из дома. Даже если он все еще в Хаймуре, ему и в голову не придет явиться на свидание два дня спустя. К тому же, несмотря на солнце, довольно холодно и ветрено и трава действительно мокрая.
Он не ждет ее, но все равно приятно прогуляться, а каменная скамья в беседке на вершине холма наверняка сухая и укрыта от ветра, так что она посидит на ней и насладится чудесным видом и уединением. Все лучше, чем семейная верховая прогулка. В этой веселой, счастливой компании она еще острее ощущает свое одиночество.
Это слово выплыло из ее сознания и несколько удивило ее. Она не одинока. Вовсе нет. Она в кругу своих друзей, с которыми ей легко и приятно. Она живет так, как ей хочется, и другой жизни ей не нужно. Почему вдруг она подумала об одиночестве?
Саманта перешла по камням через ручей и стала взбираться по склону холма, ни разу не остановившись, чтобы перевести дыхание. Сегодня так легко дышится, подумала она, и подниматься в гору легче, чем два дня назад. И небо такое дивное, и так стремительно несутся по нему белые облака. Саманта старалась не думать о том, ждет ли ее на вершине холма мистер Уэйд, более того, убеждала себя, что, конечно же, не ждет. Но это и к лучшему, говорила она себе, ей будет хорошо одной, никто не будет отвлекать ее. Она остановилась, когда в поле зрения уже появилась беседка, и вдруг волна радости захлестнула ее. Саманта даже не успела подумать, что это с ней. Она весело улыбнулась и шагнула вперед.
Он поднимался ей навстречу, в глазах его светилась улыбка.
– Вот так подъем! – сказала Саманта. – Боюсь, мне уже никогда не отдышаться.
– О, пожалуйста, отдышитесь! – взмолился Хартли. – Не представляю, как я стащу вниз мертвое тело с такого крутого склона.
Кто-нибудь другой из ее знакомых бросился бы ей на помощь и непременно воспользовался бы случаем, чтобы коснуться ее, взять за руку, даже, может, рискнул бы обнять за талию. Такое мимолетное и вполне невинное ухаживание было в порядке вещей. Мистер Уэйд просто указал ей на скамью.
– Подойдите сюда, сядьте, – сказал он.
Саманта засмеялась и пошла к нему упругим шагом, словно обрела второе дыхание.
От холода и ветра щеки и кончик носа у нее покраснели, волосы выбились из-под шляпки. Подол зеленого прогулочного платья и низ серого плаща пропитались сыростью. Башмаки промокли, и на них налипли травинки.
Она была еще прекраснее, чем запечатлелась в его памяти.
Он старался убедить себя, что она не придет и что он не особенно огорчится по этому поводу. Он и правда был увлечен своими замыслами и хотел, пока весна не вступит в свои права, все окончательно спланировать. Он поработает без помех, если она не придет. И долго ждать ее не будет, сказал он себе, когда поднялся на вершину холма. Минут десять, не больше.
Она пришла на исходе пятнадцатой минуты. Он даже немного испугался, поняв, что никогда в жизни не чувствовал себя счастливее. – Вам уже лучше? – спросил он, когда она села рядом с ним на скамью. И сразу повеяло чудесным ароматом. Он и в первый раз его заметил. Что это? Аромат фиалок? Не сильный. Очень тонкий и нежный. Кажется, что это не духи, а так пахнет она сама.
– Кажется, да, – сказала она, приложив руку к сердцу. И снова засмеялась легким, счастливым смехом. – Пожалуй, могу уже твердо сказать, что выживу.
– Счастлив это слышать, – отозвался он и подумал: какой, наверно, мягкий и шелковистый этот выбившийся локон, вот бы накрутить его на палец!
– Какая это скука – беспросветный дождь! – сказала Саманта. – Два дня, с утра до вечера, мы играли с детьми в прятки и притворялись, что не видим их, даже когда они прятались под столами или за прозрачной занавеской.
– Вам было скучно? – спросил он, и перед его глазами, непонятно почему, вдруг возникло видение: она с ребенком на руках.
– О нет, совсем не скучно, – ответила она. – Все мы очень веселились. Мне кажется, в душе я и сама все еще ребенок. Не правда ли, это внушает опасения? Но я огорчалась, что не состоится наша прогулка. Думала, что вы, быть может, уже покинули Хаймур. Или решите, что сегодня уже не имеет смысла приходить. Я и не надеялась, что увижу вас здесь, и все же пришла. – Она улыбнулась ему. – На всякий случай.
Так она хотела прийти! Огорчалась, что зарядил дождь. И сегодня волновалась, что он не придет. И все же сама пришла. На всякий случай…
Он заранее продумал начало их встречи – на тот случай, если она придет. Он хотел извиниться перед ней и признаться, что в прошлый раз он ввел ее в заблуждение. Он сделал это потому, сказал бы он, что она выглядела очень растерянной и смущенной и он не хотел еще больше ее смутить. Но на самом деле он не мистер Хартли Уэйд. Он маркиз Кэрью.
Он действительно намеревался ей это сказать. Но оказывается, она хотела с ним встретиться. Она пришла сюда сегодня в надежде встретить его. Она хотела погулять и побеседовать с ним, с невзрачным калекой. При том, что даже не подозревала, кто он на самом деле, его богатство и титул были тут ни при чем.
Она хотела встретиться с Хартли Уэйдом, ландшафтным архитектором. И обрадовалась, увидев его. Как она поведет себя, узнав его настоящее имя? И хочет ли он убедиться в ее реакции?
Ему понравилось быть Хартли Уэйдом. Никогда в жизни ему не было так хорошо. Так почему бы не оставить все как есть – по крайней мере на эту их встречу?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61