– Она любит меня! – сказал он громче и более уверенно. И смутился еще больше – как глупо он себя ведет. – Очень любит! Так нужно ли ему завтра отправляться обратно в Йоркшир? Или сначала он должен попытаться увидеться с ней? Но как это сделать? Фланировать завтра днем по фешенебельным улицам в надежде увидеть ее? Или посетить вечером еще чей-нибудь прием и улучить минуту-другую, чтобы сказать ей что-то и услышать ее ответ?
А может быть, нанести ей визит? Он знает, она живет у леди Брилл.
Осмелится ли он? Не вызовет ли это удивление у леди Брилл и у других – а быть может, даже и у самой Саманты, – если он вдруг явится к ним? Не станут ли они над ним подсмеиваться? Но он маркиз Кэрью; он только теперь вспомнил, что так и не открыл Саманте свое настоящее имя. И при всем при том она искренне обрадовалась, увидев его сегодня. Больше чем обрадовалась.
«Я люблю вас, очень люблю».
Маркиз снова крепко зажмурился. Он должен поверить! Слова говорят сами за себя. Все в этой невероятной встрече вело к этим словам и подтверждало, что они искренни.
Случилось чудо.
Она любит его.
* * *
Они не извещали, что принимают в тот день, а намеревались во второй половине дня сами нанести несколько визитов, захватив с собой леди Софию. Предполагалось, что это будет ее первый объезд знакомых после случившегося с ней несчастья. Под вечер Саманта собиралась покататься по парку с лордом Фрэнсисом, но шел дождь. Лорд Фрэнсис прислал записку, в которой спрашивал Саманту, желает ли она посетить царство уток. В таком случае он облачится в непромокаемый плащ и отправится сопровождать ее. Или же она окажет ему честь и поедет с ним кататься завтра утром, естественно, если позволит погода. Саманта послала Фрэнсису ответную записку, в которой сообщала, что, к сожалению, она не обнаружила у себя между пальцами перепонок, а потому принимает его предложение и с удовольствием поедет с ним кататься завтра утром – если позволит погода.
А затем последовала записка от леди Софии, которая высказывала свои соображения по поводу того, что сырая погода может неблагоприятно подействовать на ее недавно сломанную ногу и не окажут ли ей любезность Агата и мисс Ньюман, не навестят ли ее ближе к вечеру, поскольку после ленча ей придется отдохнуть по причине все той же сырой погоды.
Так случилось, что середина дня у них оказалась свободной, и они уютно устроились в гостиной – леди Брилл с пяльцами в руках, – а заодно занялись обсуждением вчерашнего бала. В основном говорила тетя Агата, Саманта ей не мешала, она предпочла бы вовсе не вспоминать о вчерашнем бале. Неужели это она, Саманта, так странно себя вела? Совсем забыла о приличиях – ведь она на самом деле даже мало знакома с мистером Уэйдом. Саманту угнетала мысль, что эта их встреча в Лондоне будет единственной. Навряд ли они вращаются в одних и тех же кругах. О Лайонеле и о том странном влечении, которое она испытывала к нему и которое вызывало в ней отвращение, Саманта старалась не думать.
Он приснился ей ночью. Ужасный, страшный человек! Он был с ней на кровати. Навис над ней, упершись руками в подушку по обе стороны ее головы, смотрел на нее горящими глазами, губы у него влажно блестели. Мягким, вкрадчивым голосом он говорил ей, что он знает: она хочет его, и глупо бороться с этим влечением.
«Теперь вы женщина, Саманта. Я не могу глаз от вас отвести».
Она почувствовала, как томительно сжалось сердце, и поняла, что вот-вот сдастся, признает свое поражение. Она хотела его! «Ну прижмись же ко мне», – подумала она, и тут же ее охватило отвращение, оно было сильнее, чем желание, и она уперлась руками в его груде, отталкивая его.
Правая рука у него подвернулась, и он упал на нее – но это был уже мистер Уэйд.
«Вы не должны смущаться», – мягко сказал он.
Вздох облегчения вырвался у нее из груди, она крепко обняла его, успокоилась и погрузилась в сон.
Она проснулась, крепко прижимая к себе подушку.
Ей неприятно было вспоминать этот сон.
К счастью, до тети Агги, как видно, не дошел слух о том, что на балу появился Лайонел. Они уже, наверное, целый час сидели в гостиной. Наконец тетушка вздохнула и сказала:
– Пожалуй, пора собираться. Ужасно не хочется выходить из дома, когда за окном льет, не правда ли, дорогая? Но бедняжка Софи так страдает от одиночества, что я просто не могу не навестить ее.
В эту минуту раздался стук в дверь, и еще одну минуту спустя в комнату вошел дворецкий с серебряным подносом в руках, на котором лежала чья-то визитная карточка.
– Вы не сказали, что мы не принимаем сегодня днем? – спросила тетя Агата.
– Сказал, мадам, – ответил дворецкий, – но джентльмен попросил меня передать вам, что просит вас сделать исключение.
Тетя Агата взяла карточку. Брови ее поползли вверх, затем сдвинулись к переносице.
– Ты не поверишь, Саманта! – воскликнула она. – Каков наглец! Я и не знала, что он вернулся в Англию. И еще смеет являться к нам в дом!
Лайонел! Внутри у Саманты все перевернулось.
– Граф Рашфорд, – презрительным тоном произнесла леди Брилл и обратила сердитый взгляд на дворецкого. – Скажите ему, что нас нет дома. И не будет до конца сезона.
– Вчера он танцевал со мной, – спокойно сказала Саманта.
Гневный взгляд тетушки обратился на нее, и дворецкий остановился в дверях.
– Он воспользовался моим замешательством, – сказала Саманта, – и был очень учтив. Было бы невежливо с моей стороны… – Саманта машинально свернула вышивку и положила рядом с собой на кресло. – Я танцевала с ним.
– Боже мой, Саманта! – всплеснула руками тетушка. – И это после того ужасного скандала, когда он сознательно подверг нашу дорогую Дженнифер такому позору! В результате ее отец избил ее тростью.
Саманта закусила губу. Она всегда старалась отогнать от себя это кошмарное воспоминание: они с тетей Агги под дверью кабинета дяди Джеральда слышат, как он приказывает Дженни наклониться над его письменным столом, и слышат свист первых двух ударов тростью.
– Хорошо, – помолчав, сказала тетя, – мы тоже будем вежливы. Пригласите его. – Тетя снова бросила взгляд на дворецкого. – В конце концов, прошло шесть лет. За шесть лет человек может набраться ума.
Невероятно, но Саманта не стала возражать, при том что сама тетя Агги с явной неохотой согласилась принять его. Саманта знала, почему она не воспротивилась. Конечно же, знала. К чему обманывать себя? К чему притворяться?
Она его никогда не забывала. Колдовство не прошло – она так и осталась им очарована. Вчера вечером она поняла, что ее по-прежнему неудержимо влечет к нему. И при этом вполне отдавала себе отчет в том, что жизнь ее будет изуродована, что ее ждет не счастье, а страдания.
Оставалось ответить лишь на один вопрос: продолжать ли ей бороться?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
А может быть, нанести ей визит? Он знает, она живет у леди Брилл.
Осмелится ли он? Не вызовет ли это удивление у леди Брилл и у других – а быть может, даже и у самой Саманты, – если он вдруг явится к ним? Не станут ли они над ним подсмеиваться? Но он маркиз Кэрью; он только теперь вспомнил, что так и не открыл Саманте свое настоящее имя. И при всем при том она искренне обрадовалась, увидев его сегодня. Больше чем обрадовалась.
«Я люблю вас, очень люблю».
Маркиз снова крепко зажмурился. Он должен поверить! Слова говорят сами за себя. Все в этой невероятной встрече вело к этим словам и подтверждало, что они искренни.
Случилось чудо.
Она любит его.
* * *
Они не извещали, что принимают в тот день, а намеревались во второй половине дня сами нанести несколько визитов, захватив с собой леди Софию. Предполагалось, что это будет ее первый объезд знакомых после случившегося с ней несчастья. Под вечер Саманта собиралась покататься по парку с лордом Фрэнсисом, но шел дождь. Лорд Фрэнсис прислал записку, в которой спрашивал Саманту, желает ли она посетить царство уток. В таком случае он облачится в непромокаемый плащ и отправится сопровождать ее. Или же она окажет ему честь и поедет с ним кататься завтра утром, естественно, если позволит погода. Саманта послала Фрэнсису ответную записку, в которой сообщала, что, к сожалению, она не обнаружила у себя между пальцами перепонок, а потому принимает его предложение и с удовольствием поедет с ним кататься завтра утром – если позволит погода.
А затем последовала записка от леди Софии, которая высказывала свои соображения по поводу того, что сырая погода может неблагоприятно подействовать на ее недавно сломанную ногу и не окажут ли ей любезность Агата и мисс Ньюман, не навестят ли ее ближе к вечеру, поскольку после ленча ей придется отдохнуть по причине все той же сырой погоды.
Так случилось, что середина дня у них оказалась свободной, и они уютно устроились в гостиной – леди Брилл с пяльцами в руках, – а заодно занялись обсуждением вчерашнего бала. В основном говорила тетя Агата, Саманта ей не мешала, она предпочла бы вовсе не вспоминать о вчерашнем бале. Неужели это она, Саманта, так странно себя вела? Совсем забыла о приличиях – ведь она на самом деле даже мало знакома с мистером Уэйдом. Саманту угнетала мысль, что эта их встреча в Лондоне будет единственной. Навряд ли они вращаются в одних и тех же кругах. О Лайонеле и о том странном влечении, которое она испытывала к нему и которое вызывало в ней отвращение, Саманта старалась не думать.
Он приснился ей ночью. Ужасный, страшный человек! Он был с ней на кровати. Навис над ней, упершись руками в подушку по обе стороны ее головы, смотрел на нее горящими глазами, губы у него влажно блестели. Мягким, вкрадчивым голосом он говорил ей, что он знает: она хочет его, и глупо бороться с этим влечением.
«Теперь вы женщина, Саманта. Я не могу глаз от вас отвести».
Она почувствовала, как томительно сжалось сердце, и поняла, что вот-вот сдастся, признает свое поражение. Она хотела его! «Ну прижмись же ко мне», – подумала она, и тут же ее охватило отвращение, оно было сильнее, чем желание, и она уперлась руками в его груде, отталкивая его.
Правая рука у него подвернулась, и он упал на нее – но это был уже мистер Уэйд.
«Вы не должны смущаться», – мягко сказал он.
Вздох облегчения вырвался у нее из груди, она крепко обняла его, успокоилась и погрузилась в сон.
Она проснулась, крепко прижимая к себе подушку.
Ей неприятно было вспоминать этот сон.
К счастью, до тети Агги, как видно, не дошел слух о том, что на балу появился Лайонел. Они уже, наверное, целый час сидели в гостиной. Наконец тетушка вздохнула и сказала:
– Пожалуй, пора собираться. Ужасно не хочется выходить из дома, когда за окном льет, не правда ли, дорогая? Но бедняжка Софи так страдает от одиночества, что я просто не могу не навестить ее.
В эту минуту раздался стук в дверь, и еще одну минуту спустя в комнату вошел дворецкий с серебряным подносом в руках, на котором лежала чья-то визитная карточка.
– Вы не сказали, что мы не принимаем сегодня днем? – спросила тетя Агата.
– Сказал, мадам, – ответил дворецкий, – но джентльмен попросил меня передать вам, что просит вас сделать исключение.
Тетя Агата взяла карточку. Брови ее поползли вверх, затем сдвинулись к переносице.
– Ты не поверишь, Саманта! – воскликнула она. – Каков наглец! Я и не знала, что он вернулся в Англию. И еще смеет являться к нам в дом!
Лайонел! Внутри у Саманты все перевернулось.
– Граф Рашфорд, – презрительным тоном произнесла леди Брилл и обратила сердитый взгляд на дворецкого. – Скажите ему, что нас нет дома. И не будет до конца сезона.
– Вчера он танцевал со мной, – спокойно сказала Саманта.
Гневный взгляд тетушки обратился на нее, и дворецкий остановился в дверях.
– Он воспользовался моим замешательством, – сказала Саманта, – и был очень учтив. Было бы невежливо с моей стороны… – Саманта машинально свернула вышивку и положила рядом с собой на кресло. – Я танцевала с ним.
– Боже мой, Саманта! – всплеснула руками тетушка. – И это после того ужасного скандала, когда он сознательно подверг нашу дорогую Дженнифер такому позору! В результате ее отец избил ее тростью.
Саманта закусила губу. Она всегда старалась отогнать от себя это кошмарное воспоминание: они с тетей Агги под дверью кабинета дяди Джеральда слышат, как он приказывает Дженни наклониться над его письменным столом, и слышат свист первых двух ударов тростью.
– Хорошо, – помолчав, сказала тетя, – мы тоже будем вежливы. Пригласите его. – Тетя снова бросила взгляд на дворецкого. – В конце концов, прошло шесть лет. За шесть лет человек может набраться ума.
Невероятно, но Саманта не стала возражать, при том что сама тетя Агги с явной неохотой согласилась принять его. Саманта знала, почему она не воспротивилась. Конечно же, знала. К чему обманывать себя? К чему притворяться?
Она его никогда не забывала. Колдовство не прошло – она так и осталась им очарована. Вчера вечером она поняла, что ее по-прежнему неудержимо влечет к нему. И при этом вполне отдавала себе отчет в том, что жизнь ее будет изуродована, что ее ждет не счастье, а страдания.
Оставалось ответить лишь на один вопрос: продолжать ли ей бороться?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61