- Да и нет у меня тут старого авторитета. Времена меняются.
- А если мы с тобой вдвоем попробуем? - не отставал Гришка, пробираясь следом за знакомым к лестнице, ведущей вниз. - Начнем с мелочи, а там и…
- Шею свернут, - не оборачиваясь, бросил Мясо, - конкурентов здесь давят без жалости. Сходи за забор, погляди на двугривенную тотошку. Там алкаши собираются, которые давно спились, а бросить играть не могут, но и денег на ставки нет. Один предприимчивый для них и организовал развлечение по двугривенному. Так его уже от этого дела отшили, и теперь там свой человечек ставки принимает: пусть гроши, но, кому положено, идут, а не в чужой карман. Монополия!
По кругу снова летели разномастные кони, ревели трибуны, глухо стучали копыта, в один сияющий круг сливались спицы в колесах колясок, рябило в глазах от разноцветных камзолов и шапочек наездников, слепило яркое солнце…
- Я тут давно никому не верю, - глядя в сторону, сказал на прощание Мясо. - А ты заходи, посидим, побалакаем.
- Ладно, - буркнул Ворона и поплелся к выходу.
Перекусить он решил в столовой. Жевал, не чувствуя
вкуса пищи и мрачно раздумывая о постоянных неудачах. Сунулся в одно место - пусто, теперь прокатился в другое - и, как оказалось, тоже мимо денег. Сплошная невезуха, хоть волком вой! Кругом все прибрано к рукам, и у каждой кормушки свои свиньи, никто не хочет потесниться и дать место у корыта.
Доев, он отнес грязную посуду к окну мойки и, услышав разговор, приостановился.
- Неужели не был? - спрашивал у приятеля лохматый парень.
- Ну, старик! Натуральный нэп, паноптикум нравов, звериный оскал конкуренции. Сходи, не пожалеешь.
- Прямо у метро? - уточнил собеседник.
- Ну да, доедешь до Рижской, а там тебе рынок любой покажет, не заблудишься…
«Рижский рынок», - понял Ворона. А что, не съездить ли и ему туда поглядеть, как выразился лохматый, на звериный оскал?..
Рынок его оглушил гомоном толпы, обилием ларьков и прилавков, пестротой товаров и бешеными ценами. Люди сновали взад-вперед, толкались, приценивались. Анашкин слегка ошалел. Какие же перемены произошли на воле, пока он парился в зоне! Нет, читал в газетках, слышал, конечно, но надо было увидеть… Продавали чуть ли не все, что только можно придумать, но цены, цены!
В углу, окруженный любопытной толпой зевак, немолодой щербатый мужичок предлагал сделать любому желающему цветную татуировку по избранному трафарету - хочешь, профиль бывшего «вождя трудящихся всей земли», хочешь, хризантему, а если позволяют средства, то разукрасят спину картиной в семь цветов.
- Модно на Западе, - авторитетно разъяснял щербатый, - даже миллионеры с наколками. У нас все, как положено, с гарантией от СПИДа. Машинка японская, иглы и тушь остались в прошлом веке. Красители импортные, цвета от времени не теряют.
Вороне отчего-то стало стыдно за свои блекло-синие разводы татуировки, и он ретировался.
«Нет, - подумал Гришка, - как не вертись, а жопа сзади. Придется, видно, сползать по адресочку, который шепнули в зоне. Среди братии на рынке мне явно делать нечего, и тут я чужой».
Адресок, по которому он надумал отправиться, внушал сомнения в своей достоверности - Выставка достижений народного хозяйства, детский фотограф Леонард Дмитриевич. Хотя чего гадать и раздумывать - до Выставки отсюда рукой подать.
Верный своим принципам, до ВДНХ Ворона поехал на троллейбусе, а на территорию проник без билета, проскользнув мимо бабок-контролеров с толпой экскурсантов. Увидев молодого парня с фотоаппаратом, поджидавшего клиентов около Чебурашки и крокодила Гены, сделанных в человеческий рост из папье-маше, Анашкин подошел к нему.
- Леонарда Дмитриевича знаешь? Тоже фотограф. Где он?
- Прямо, - не удостоив Гришку даже взглядом, лениво ответил парень. - У фонтана работает, не заблудишься.
Ворона поплелся к фонтану, злобясь на собственную неудачливость, усталость в ногах и припекающее солнце - вот она, свобода, о которой он днем и ночью мечтал в зоне. Обиваешь без толку ноги то на ипподроме, то в гаражах, то в отделении милиция, то на Выставке. Надоело. А дома тетка встретит вопросом: как дела? Какие у него дела, что он, прокурор или министр? Все ждет от него чего-то, старая дура, может, думает, что он будет ее поить каждый день в знак признательности за долголетие?
Леонарда Дмитриевича он заприметил сразу - средних лет тощий мужичок в старомодной шляпе-сеточке. Фотограф ставил детишек около старинного экипажа, щелкал затвором, затем переводил их к Микки-Маусу, снова щелкал затвором и получал деньги, а в стороне ждала очередь. Улучив момент, Ворона подошел ближе и потянул Леонарда за рукав полотняного пиджака:
- Я от Колчака.
- М-да? - иронично хмыкнул фотограф. - Адмирала давно шлепнули.
- Этот живой, лямку тянет, - ответил Гришка, услышав отзыв на пароль.
- Погуляй часок, - показав глазами на очередь, попросил Леонард Дмитриевич, - потом поговорим.
Чертыхнувшись, Ворона потащился в тень и сел на лавку.
Когда он вновь подошел к фотографу, тот был свободен. Заметив Анашкина, он приветливо улыбнулся, показав золотые коронки на передних зубах:
- Погулял? Ну как там наш общий приятель?
- Трудится, - присаживаясь на корточки по привычке заключенных, коротко ответил Ворона.
- На свободу с чистой совестью, - снова улыбнулся фотограф. - А ты давно откинулся?
- Недавно. Колчак сказал, помочь можете, к делу пристроить.
- Можем, - покосился на него Леонард Дмитриевич, словно оценивая возможности нежданного посетителя.
Понимая недоверие фотографа, Гришка коротко описал ему знакомого по зоне, прозванного Колчаком, назвал адрес тетки, рассказал, за что получил срок и чего он хочет от Леонарда Дмитриевича. Тот молча выслушал, полуприкрыв набрякшими веками глаза и никак внешне не реагируя на услышанное, потом спросил:
- Права на вождение машины у тебя есть?
- Нету, - вздохнул Анашкин. Были бы права, он нашел бы себе местечко, а не шлялся по выставкам и ипподромам. - Любую тачку водить могу, а прав нету, и отдадут еще только через год.
- Плохо, - пожевал губами фотограф, раздумывая о чем-то своем. - Денег я тебе дам, но надо будет отработать.
- Сделаем, - повеселел Ворона: кажется, лед тронулся?
- Скорее получай паспорт и приходи. - Опустив руку в карман необъятно широкого пиджака, фотограф вытащил пачку червонцев и сунул Гришке. - На, отработаешь потом, но с паспортом не тяни, понял? Поручитель у тебя серьезный, хочу надеяться, что не подведешь. А люди по жизни должны ходить как волки, стаей! Один пропадешь, запомни, сынок!…
Получение паспорта прошло буднично - моложавый майор из паспортного стола вручил красную книжицу в полиэтиленовой обложке и пожал руку, пожелав всего доброго.
Уже на улице Ворона почувствовал облегчение - наконец-то и он полноправный гражданин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
- А если мы с тобой вдвоем попробуем? - не отставал Гришка, пробираясь следом за знакомым к лестнице, ведущей вниз. - Начнем с мелочи, а там и…
- Шею свернут, - не оборачиваясь, бросил Мясо, - конкурентов здесь давят без жалости. Сходи за забор, погляди на двугривенную тотошку. Там алкаши собираются, которые давно спились, а бросить играть не могут, но и денег на ставки нет. Один предприимчивый для них и организовал развлечение по двугривенному. Так его уже от этого дела отшили, и теперь там свой человечек ставки принимает: пусть гроши, но, кому положено, идут, а не в чужой карман. Монополия!
По кругу снова летели разномастные кони, ревели трибуны, глухо стучали копыта, в один сияющий круг сливались спицы в колесах колясок, рябило в глазах от разноцветных камзолов и шапочек наездников, слепило яркое солнце…
- Я тут давно никому не верю, - глядя в сторону, сказал на прощание Мясо. - А ты заходи, посидим, побалакаем.
- Ладно, - буркнул Ворона и поплелся к выходу.
Перекусить он решил в столовой. Жевал, не чувствуя
вкуса пищи и мрачно раздумывая о постоянных неудачах. Сунулся в одно место - пусто, теперь прокатился в другое - и, как оказалось, тоже мимо денег. Сплошная невезуха, хоть волком вой! Кругом все прибрано к рукам, и у каждой кормушки свои свиньи, никто не хочет потесниться и дать место у корыта.
Доев, он отнес грязную посуду к окну мойки и, услышав разговор, приостановился.
- Неужели не был? - спрашивал у приятеля лохматый парень.
- Ну, старик! Натуральный нэп, паноптикум нравов, звериный оскал конкуренции. Сходи, не пожалеешь.
- Прямо у метро? - уточнил собеседник.
- Ну да, доедешь до Рижской, а там тебе рынок любой покажет, не заблудишься…
«Рижский рынок», - понял Ворона. А что, не съездить ли и ему туда поглядеть, как выразился лохматый, на звериный оскал?..
Рынок его оглушил гомоном толпы, обилием ларьков и прилавков, пестротой товаров и бешеными ценами. Люди сновали взад-вперед, толкались, приценивались. Анашкин слегка ошалел. Какие же перемены произошли на воле, пока он парился в зоне! Нет, читал в газетках, слышал, конечно, но надо было увидеть… Продавали чуть ли не все, что только можно придумать, но цены, цены!
В углу, окруженный любопытной толпой зевак, немолодой щербатый мужичок предлагал сделать любому желающему цветную татуировку по избранному трафарету - хочешь, профиль бывшего «вождя трудящихся всей земли», хочешь, хризантему, а если позволяют средства, то разукрасят спину картиной в семь цветов.
- Модно на Западе, - авторитетно разъяснял щербатый, - даже миллионеры с наколками. У нас все, как положено, с гарантией от СПИДа. Машинка японская, иглы и тушь остались в прошлом веке. Красители импортные, цвета от времени не теряют.
Вороне отчего-то стало стыдно за свои блекло-синие разводы татуировки, и он ретировался.
«Нет, - подумал Гришка, - как не вертись, а жопа сзади. Придется, видно, сползать по адресочку, который шепнули в зоне. Среди братии на рынке мне явно делать нечего, и тут я чужой».
Адресок, по которому он надумал отправиться, внушал сомнения в своей достоверности - Выставка достижений народного хозяйства, детский фотограф Леонард Дмитриевич. Хотя чего гадать и раздумывать - до Выставки отсюда рукой подать.
Верный своим принципам, до ВДНХ Ворона поехал на троллейбусе, а на территорию проник без билета, проскользнув мимо бабок-контролеров с толпой экскурсантов. Увидев молодого парня с фотоаппаратом, поджидавшего клиентов около Чебурашки и крокодила Гены, сделанных в человеческий рост из папье-маше, Анашкин подошел к нему.
- Леонарда Дмитриевича знаешь? Тоже фотограф. Где он?
- Прямо, - не удостоив Гришку даже взглядом, лениво ответил парень. - У фонтана работает, не заблудишься.
Ворона поплелся к фонтану, злобясь на собственную неудачливость, усталость в ногах и припекающее солнце - вот она, свобода, о которой он днем и ночью мечтал в зоне. Обиваешь без толку ноги то на ипподроме, то в гаражах, то в отделении милиция, то на Выставке. Надоело. А дома тетка встретит вопросом: как дела? Какие у него дела, что он, прокурор или министр? Все ждет от него чего-то, старая дура, может, думает, что он будет ее поить каждый день в знак признательности за долголетие?
Леонарда Дмитриевича он заприметил сразу - средних лет тощий мужичок в старомодной шляпе-сеточке. Фотограф ставил детишек около старинного экипажа, щелкал затвором, затем переводил их к Микки-Маусу, снова щелкал затвором и получал деньги, а в стороне ждала очередь. Улучив момент, Ворона подошел ближе и потянул Леонарда за рукав полотняного пиджака:
- Я от Колчака.
- М-да? - иронично хмыкнул фотограф. - Адмирала давно шлепнули.
- Этот живой, лямку тянет, - ответил Гришка, услышав отзыв на пароль.
- Погуляй часок, - показав глазами на очередь, попросил Леонард Дмитриевич, - потом поговорим.
Чертыхнувшись, Ворона потащился в тень и сел на лавку.
Когда он вновь подошел к фотографу, тот был свободен. Заметив Анашкина, он приветливо улыбнулся, показав золотые коронки на передних зубах:
- Погулял? Ну как там наш общий приятель?
- Трудится, - присаживаясь на корточки по привычке заключенных, коротко ответил Ворона.
- На свободу с чистой совестью, - снова улыбнулся фотограф. - А ты давно откинулся?
- Недавно. Колчак сказал, помочь можете, к делу пристроить.
- Можем, - покосился на него Леонард Дмитриевич, словно оценивая возможности нежданного посетителя.
Понимая недоверие фотографа, Гришка коротко описал ему знакомого по зоне, прозванного Колчаком, назвал адрес тетки, рассказал, за что получил срок и чего он хочет от Леонарда Дмитриевича. Тот молча выслушал, полуприкрыв набрякшими веками глаза и никак внешне не реагируя на услышанное, потом спросил:
- Права на вождение машины у тебя есть?
- Нету, - вздохнул Анашкин. Были бы права, он нашел бы себе местечко, а не шлялся по выставкам и ипподромам. - Любую тачку водить могу, а прав нету, и отдадут еще только через год.
- Плохо, - пожевал губами фотограф, раздумывая о чем-то своем. - Денег я тебе дам, но надо будет отработать.
- Сделаем, - повеселел Ворона: кажется, лед тронулся?
- Скорее получай паспорт и приходи. - Опустив руку в карман необъятно широкого пиджака, фотограф вытащил пачку червонцев и сунул Гришке. - На, отработаешь потом, но с паспортом не тяни, понял? Поручитель у тебя серьезный, хочу надеяться, что не подведешь. А люди по жизни должны ходить как волки, стаей! Один пропадешь, запомни, сынок!…
Получение паспорта прошло буднично - моложавый майор из паспортного стола вручил красную книжицу в полиэтиленовой обложке и пожал руку, пожелав всего доброго.
Уже на улице Ворона почувствовал облегчение - наконец-то и он полноправный гражданин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83